Убийство по алфавиту - Кристи Агата - Страница 2

• Предыдущая
• 2/41
• Следующая

Он неторопливо подошел ко мне с распечатанным письмом в руках. Перечитав письмо, Пуаро передал его мне.

— Скажите, mon ami, — сказал он, — как вам это покажется?

Не без любопытства я взял письмо.

Оно было напечатано на машинке на плотной белой бумаге:

“Мистер Эркюль Пуаро!

Вы, кажется, не прочь решать загадки, которые не под силу нашей тупоголовой английской полиции. Посмотрим же, мистер умник, хватит ли у вас ума на этот раз. Возможно, этот орешек будет для вас слишком, крепок. Поинтересуйтесь-ка Эндовером 21 числа сего месяца.

Примите и проч.

Эй-би-си”.

Я взглянул на конверт. Адрес тоже был напечатан на машинке.

— Штемпель западной части Лондона, — сказал Пуаро, когда я стал всматриваться в почтовую марку на конверте. — Итак, ваше мнение?

Я пожал плечами и отдал ему письмо.

— Сумасшедший какой-то…

— И больше вам нечего сказать?

— Э.., разве это не похоже на сумасшедшего?

— Похоже, друг мой, похоже.

Пуаро не шутил. Я с любопытством взглянул на него.

— Вы к этому относитесь всерьез, Пуаро?

— Сумасшедших, mon ami, надо принимать всерьез. Сумасшедшие — штука опасная.

— Да, разумеется, вы правы… Об этом я как-то не подумал… Но, по-моему, это смахивает на какой-то идиотский розыгрыш. Писал небось жизнерадостный болван, к тому же наклюкавшись.

— Comment?[9] Наклю… Как вы сказали?

— Нет, нет, это просто такой оборот. Я хотел сказать, что он надрался. Ах нет, черт возьми, я хотел сказать, что он напился.

— Merci[10], Гастингс, выражение “надрался” мне известно. Возможно, за этим письмом действительно ничего больше не кроется…

— Но вы считаете иначе? — спросил я, почувствовав недовольство в его голосе.

Пуаро с сомнением покачал головой, но промолчал.

— Какие шаги вы предприняли? — спросил я.

— А что тут поделаешь? Я показал письмо Джеппу. Он того же мнения, что и вы.., глупая шутка — именно так он выразился. В Скотленд-Ярд такие письма приходят ежедневно. И мне случалось получать такие…

— Но к этому письму вы относитесь серьезно?

Пуаро ответил, подыскивая слова:

— В этом письме мне что-то не нравится… Гастингс. Что бы я сам об этом ни думал, его тон на меня подействовал.

— Что же?

Он опять покачал головой и, взяв письмо, спрятал его обратно в бюро.

— Если вы серьезно относитесь к этому посланию, вы, наверно, можете что-то предпринять, — сказал я.

— Воистину вы человек действия! Что же можно предпринять? Полиция графства ознакомлена с письмом, но они тоже не проявили к нему интереса. Отпечатков пальцев на нем нет. Ничто не указывает на личность автора.

— Значит, дело только в вашем инстинкте?

— Не в инстинкте, Гастингс. Это неподходящее слово. Дело в моих знаниях, моем опыте — они говорят мне, что в этом письме есть что-то не то.

Ему не хватило слов, и он заменил их жестом, потом снова покачал головой:

— Наверное, я делаю из мухи слона. Как бы то ни было, выхода нет, нужно ждать.

— Двадцать первое — пятница. Если в пятницу в окрестностях Эндовера состоится дерзкое ограбление…

— Как это меня обрадует!

— Обрадует? — изумился я.

Это слово показалось мне совершенно неуместным.

— Ограбление может поразить, но никак не обрадовать! — возразил я.

Пуаро пылко покачал головой:

— Вы заблуждаетесь, друг мой. Вы меня не поняли. Ограбление было бы счастьем, потому что я мог бы не бояться другого…

— Чего же?

— Убийства, — ответил Эркюль Пуаро.

Мистер Элекзандер Бонапарт Сист поднялся со стула и близоруко оглядел свою небогатую комнату. От долгого сидения спина его затекла, и он потянулся — случайный наблюдатель, увидев его в эту минуту, понял бы, что перед ним человек выше среднего роста. Обычно Сист горбился и близоруко щурился, и это создавало обманчивое впечатление.

Подойдя к поношенному пальто, висевшему на двери, он достал из кармана пальто пачку дешевых сигарет и спички. Закурив, он вернулся к столу, снова сел, взял железнодорожный справочник, заглянул в него, затем принялся изучать напечатанный на машинке список фамилий. Рядом с одной из фамилий в начале списка он поставил галочку.

Это было в четверг, 20 июня.

Сперва я находился под впечатлением от предчувствий Пуаро по поводу полученного им анонимного письма, но следует признать, что совершенно забыл об этом, когда наконец наступило 21-е, и снова вспомнил о письме, лишь когда моему другу нанес визит старший инспектор Скотленд-Ярда Джепп. Мы были много лет знакомы с инспектором, и он сердечно приветствовал меня.

— Ба! — воскликнул он. — Капитан Гастингс собственной персоной. Вернулись домой из этих своих пампасов? Увидел вас рядом с мосье Пуаро, и сразу вспомнились старые деньки. Вы, право, неплохо выглядите. Только макушка слегка поредела, а? Ну, да этого нам всем не избежать. Я тоже лысею.

Я слегка покривился. Мне казалось, что, тщательно зачесывая волосы на макушку, я полностью закрываю проплешину, на которую намекал Джепп. Однако инспектор, если дело касалось меня, никогда не отличался тактом, и я, сделав хорошую мину, признал, что все мы не молодеем.

— За исключением мосье Пуаро, — сказал Джепп. — Ему бы рекламировать краску для волос. Вон какую он развел растительность на лице. К тому же на старости лет он стал знаменитостью. Замешан во всех громких делах. Убийства в поездах, убийства в самолетах, убийства в высшем свете — он тут как тут. Удалился от дел и сразу же прославился.

— Я уже говорил Гастингсу, что похож на примадонну, которая дает один прощальный концерт за другим, — улыбаясь, заметил Пуаро.

— Не удивлюсь, если вы умрете и потом расследуете собственное дело, — хохоча, заявил Джепп. — Отличная идея! Об этом можно написать книгу.

— Ну, это придется сделать Гастингсу, — ответил Пуаро и подмигнул мне.

— Ха-ха! Вот смеху-то было бы, — веселился Джепп.

Мне эта идея не показалась забавной, а шутку я счел безвкусной. Бедняга Пуаро стареет. Вряд ли ему приятны остроты насчет его приближающейся кончины.

Видимо, мое недовольство было замечено, потому что Джепп переменил тему.

— Вы слышали, какое анонимное письмо получил мосье Пуаро? — спросил он.

— Я уже показал его Гастингсу, — сказал мой друг.

— Да, конечно! — воскликнул я. — Совсем забыл об этом письме. Позвольте, о каком числе там шла речь?

— О двадцать первом, — ответил Джепп. — Поэтому я и забежал. Двадцать первое было вчера, и я, любопытства ради, позвонил вечером в Эндовер. Конечно, это был розыгрыш. Все там тихо. Мальчишка, разбивший витрину, да пара пьяниц и хулиганов. Так что на этот раз наш бельгийский друг дал маху.

— Признаться, у меня на душе полегчало, — сказал Пуаро.

— А вы уж и переполошились! — добродушно заметил Джепп. — Господи, да мы такие письма каждый день пачками получаем. Делать людям нечего, чердак пустой, вот они и пишут. И не со зла вовсе, а ради собственного удовольствия.

— Глупо было с моей стороны относиться к этому так серьезно, — сказал Пуаро. — Как говорят, лучше синица в руке, чем пальцем в небо.

— Вы перепутали журавля с пальцем, — сказал Джепп.

— Pardon?[11]

— Ничего-ничего. Просто две разные пословицы. Ну, мне пора. У меня еще дельце тут за углом — надо забрать краденые драгоценности. Я просто зашел по пути, чтобы вы не волновались. Жаль заставлять серые клеточки работать вхолостую.

Сказав это и расхохотавшись, Джепп удалился.

— Он не меняется, наш старина Джепп, — заметил Пуаро.

• Предыдущая
• 2/41
• Следующая