Убийство по алфавиту - Кристи Агата - Страница 13

• Предыдущая
• 13/41
• Следующая

На минуту я остановился, чтобы завязать шнурок на ботинке. В этот момент к крыльцу подъехало такси, и из него выскочила девушка. Она заплатила водителю и торопливо двинулась по дорожке к дому. В руках у нее был чемоданчик. Войдя в дом, она увидела меня и застыла.

В ее позе было что-то столь привлекающее внимание, что это заинтриговало меня.

— Вы кто? — спросила она.

Я сошел на несколько ступенек вниз. Мне и самому было не совсем понятно, как ответить на этот вопрос. Должен ли я назвать свою фамилию? Или объяснить, что я явился сюда вместе с полицией? Девушка, однако, не дала мне времени на размышление.

— Ну да, — сказала она. — Догадываюсь. Она стащила с головы белую шерстяную шапочку и бросила ее на пол. Когда она повернулась так, что на нее упал свет, я смог лучше разглядеть ее.

В первый момент она напомнила мне голландских кукол, которыми играла моя сестра, когда я был мальчишкой. Черные волосы девушки были подстрижены под каре, лоб закрывала косая челка. У нее были высокие скулы, а во всей ее фигуре была своеобразная современная угловатость, которая, однако, придавала ей привлекательность. Она не была хорошенькой, скорее просто миловидной, но в ней чувствовалось напряжение, внутренняя сила, делавшая ее личностью, которая не может остаться незамеченной.

— Вы мисс Барнард? — спросил я.

— Да, я Меган Барнард. Вы, наверное, из полиции?

— Э, — сказал я. — Не совсем…

Она перебила меня:

— Думаю, что мне нечего вам сказать. Моя сестра была милой умной девушкой, а кавалеров у нее не было. Больше мне добавить нечего.

Сказав это, девушка засмеялась и с вызовом посмотрела на меня.

— Правильно я вам ответила? — спросила она.

— Я не газетчик, если вы это имеете в виду.

— А кто же? — Она огляделась по сторонам. — Где мои мама и папа?

— Ваш отец показывает полиции комнату вашей сестры. Ваша мать в гостиной. Она в очень плохом состоянии.

Девушка, казалось, приняла решение.

— Пошли, — сказала она.

Меган Барнард открыла дверь. Я последовал за ней и оказался в аккуратной кухоньке.

Я потянул было за ручку, чтобы затворить дверь, но ощутил неожиданное сопротивление. В следующее мгновение Пуаро молча проскользнул в кухню и закрыл дверь за собой.

— Мадемуазель Барнард? — спросил он, отвесив быстрый поклон.

— Это мосье Эркюль Пуаро, — представил его я. Меган Барнард окинула Пуаро быстрым оценивающим взглядом.

— Я о вас слышала, — сказала она. — Вы ведь знаменитая ищейка?

— Определение не очень лестное, но, в общем, приемлемое, — ответил Пуаро.

Девушка присела на край кухонного стола. Она достала из сумочки сигарету, поднесла ее к губам, закурила и, затянувшись, сказала:

— Так или иначе, не пойму, что за интерес Эркюлю Пуаро заниматься нашим скромным маленьким убийством.

— Мадемуазель, — произнес Пуаро, — того, что мы с вами не понимаем, хватило бы на целые тома. Но все это не имеет никакого практического значения. А вот то, что имеет практическое значение, будет не так уж легко обнаружить.

— О чем это вы?

— К несчастью, мадемуазель, смерть порождает предрассудок — предрассудок в пользу умершего. Я слышал, как вы только что сказали моему другу Гастингсу: “Думаю, мне нечего вам сказать. Моя сестра была милой умной девушкой, а кавалеров у нее не было”. В этих словах прозвучала насмешка над газетами. И вы совершенно правы: когда умирает молодая девушка, всегда говорят что-нибудь подобное. Она была умна, она была счастлива. У нее был славный характер. Она не знала забот, не заводила сомнительных знакомств. К мертвым всегда относятся снисходительно. Знаете, чего бы мне сейчас хотелось? Мне бы хотелось найти кого-нибудь, кто знал Элизабет Барнард и кому неизвестно, что она умерла! Тогда, возможно, я услышал бы то, что может принести пользу, — правду.

Меган Барнард несколько минут молча смотрела на пего, не выпуская сигареты изо рта. Потом наконец она заговорила. От ее слов я чуть не подпрыгнул.

— Бетти, — отчеканила она, — была законченной идиоткой.

Как я уже сказал, я чуть не подпрыгнул от слов Меган Барнард, а еще больше — от ее лихого, уверенного тона.

Однако Пуаро только кивнул, сохраняя серьезное выражение лица.

— A la bonne heure[32], — сказал он. — Вы умны, мадемуазель.

Меган Барнард произнесла все тем же равнодушным тоном:

— Я была страшно привязана к Бетти. Но моя любовь не ослепляла меня, и я отлично видела, что она просто маленькая дурочка. Мне случалось ей об этом говорить. Сестра — она сестра и есть.

— Она обращала внимание на ваши слова?

— Пожалуй, нет, — безразлично признала Меган.

— Не могли бы вы быть точнее, мадемуазель? Минуту-другую девушка не знала, что сказать. Пуаро заметил с легкой улыбкой:

— Я вам помогу. Я слышал, что вы сказали Гастингсу: ваша сестра умная, счастливая девушка и у нее нет кавалеров. Но ведь на самом деле.., все обстоит un peu[33] наоборот?

Меган медленно проговорила:

— Бетти была совершенно безвредна. Я хочу, чтобы вы это поняли. Она всегда была искренна. Она не из тех, что проводит одно воскресенье с одним, другое с другим. Ничего подобного. Но ей нравилось, когда ее куда-нибудь приглашали, она любила танцевать, и ей были по душе дешевые комплименты, лесть и тому подобное.

— Она ведь была недурна собой?

На этот вопрос, который я слышал уже в третий раз, наконец был получен конкретный ответ.

Меган соскочила со стола, подошла к своему чемодану, распахнула его и извлекла оттуда какой-то предмет, который и вручила Пуаро.

В кожаную рамку была заключена фотография светловолосой улыбающейся девушки. Очевидно, незадолго до съемки она сделала перманент, и ее волосы превратились в массу кудряшек. Улыбка была лукавой и искусственной. Это лицо, конечно, нельзя было назвать красивым, но его дешевая привлекательность бросалась в глаза.

Возвращая снимок, Пуаро сказал:

— Вы не слишком-то похожи друг на друга, мадемуазель.

— О, я у нас в семье дурнушка и всегда это знала. Меган, видимо, не придавала этому значения.

— В каком же отношении, по-вашему, ваша сестра вела себя глупо? Может быть, это касалось мистера Дональда Фрейзера?

— Да, касалось. Дон — очень спокойный человек, но ему, конечно, кое-что не нравилось.., и потом…

— Что потом, мадемуазель? Пуаро не отрывал взгляда от Меган. Возможно, то была игра воображения, но мне показалось, что секунду она помедлила с ответом.

— Я боялась, что он.., может ее бросить. А это было бы очень грустно. Он очень надежный и работящий человек и был бы ей хорошим мужем.

Пуаро по-прежнему смотрел на Меган. Под его взглядом она не покраснела и ответила ему не менее твердым взглядом, в котором читалось еще что-то — что-то, напомнившее мне о ее вызывающей, презрительной манере в начале нашего знакомства.

— Так-то вот, — наконец сказал Пуаро. — Мы перестали говорить правду.

Меган пожала плечами и двинулась к двери.

— Ну, — сказала она, — я помогла вам, как могла.

Пуаро остановил ее:

— Подождите, мадемуазель. Я кое-что хочу сказать вам. Вернитесь.

Она подчинилась — как мне показалось, довольно неохотно.

К моему удивлению, Пуаро пустился в подробности истории с письмами Эй-би-си, рассказал об убийстве в Эндовере и о том, что рядом с жертвами обнаружили железнодорожные справочники.

Ему не пришлось пожаловаться на отсутствие интереса с ее стороны. Рот у Меган приоткрылся, глаза засверкали — она впитывала каждое его слово.

— И это все правда, мосье Пуаро?

— Да, все это правда.

— И вы действительно хотите сказать, что мою сестру убил какой-то чудовищный маньяк?

— Совершенно верно.

Она глубоко вздохнула:

— О, Бетти, Бетти… Как это ужасно!

• Предыдущая
• 13/41
• Следующая