У мертвеца были белые зубы - Кристи Агата - Страница 2
- Предыдущая
- 2/3
- Следующая
— Понятно, — сказал Пуаро. — Несчастный случай.
— Да.
— У него были родственники?
— Племянник. Он приходил к дяде примерно раз в месяц. Его зовут Джордж Лорример. Он тоже врач, живет в Уимблдоне.
— Смерть старика его огорчила?
— Не могу вам сказать. Он любил его, но знал мало.
— Сколько времени мистер Раскойн был уже мертв, когда вы его увидели?
— Не меньше 48 часов и не более 72. Его нашли в шесть часов утра, но в кармане его халата было письмо, написанное третьего, опущенное в Уимблдоне днем и врученное в тот же день в 9.20. Это согласуется с содержанием желудка и состоянием пищеварения. Он принимал пищу за два часа до смерти. Я осматривал его в шесть часов утра. И было очень похоже, что он умер шестьдесят часов назад. Мне кажется, все очень точно.
— Когда его видели в последний раз?
— Вечером третьего, около семи, на Кинг-Роуд. Это был вторник и он обедал в.Доблестной попытке". Он, кажется, каждый вторник там обедал. Когда-то он был артистом. Правда, очень плохим.
— Кроме этого племянника, у него не было родных?
— Брат-близнец. Довольно любопытная история: они не встречались много лет. Второй брат, Энтони Раскойн,. женился на богатой и забросил искусство. Из-за этого они поссорились и никогда больше не виделись, но удивительная вещь -умерли они в один день: тот брат скончался в три часа дня третьего числа. Я не раз слышал, что близнецы умирают в один и тот же день, даже если они находятся в разных концах света. Возможно, это совпадение, но от фактов никуда не денешься.
— Жена второго брата еще жива?
— Нет, она умерла много лет назад.
— Где жил Энтони Раскойн?
— У него был дом на Кингстон Хилл. По словам доктора Лорримера, он жил затворником.
Эркюль Пуаро задумчиво покачал головой. Шотландец внимательно посмотрел на него.
— О чем вы задумались, месье Пуаро? — резко спросил он. — Я ответил на ваши вопросы, потому что у вас верительные грамоты, так что это был мой долг, но я не понимаю, чего вы добиваетесь?
— По-вашему, это просто несчастный случай, — тихо ответил Пуаро, — а по-моему, это — просто толчок.
Доктор Мак-Эндрю удивился.
— Другими словами — убийство? У вас есть основания для такого утверждения?
— Нет, всего лишь предположения.
— Но ведь что-то же должно быть? -. настаивал врач. Пуаро не ответил, и Мак-Эндрю продолжал:
— Если вы подозреваете племянника, то мне хотелось бы сказать вам, что вы на неверном пути. Лорример в тот день играл в бридж в Уимблдоне, с половины девятого до полуночи.
— И полиция это, конечно, проверила… — пробормотал Пуаро.
— У вас есть что-то против этого человека?
— Я и не знал о его существовании, пока вы мне не сказали.
— Значит, вы подозреваете кого-то другого?
— Нет, нет, дело не в этом. У вас перед глазами пример румнерских привычек человека, его сознания. Это очень важно. А в том, что касается покойного мистера Раскойна, кое-что, видите ли, не сходится.
— Не понимаю.
— Слишком много соуса к несвежей рыбе, — пробормотал Пуаро.
— Что, простите? Эркюль Пуаро улыбнулся:
— Вы, наверное, приняли меня за помешанного, доктор. Но у меня нет никаких умственных расстройств. Я люблю порядок и методичность, и нелогичное событие меня всегда раздражает. Я надеюсь, вы простите меня, доктор, что я вам надоедал?
Он встал. Поднялся и врач.
— Честно говоря, — сказал Мак-Эндрю, — я не вижу ничего подозрительного в смерти Генри Раскойна. Я считаю, что он упал, вы думаете, что его столкнули. Но все это висит в воздухе.
Эркюль Пуаро вздохнул.
— Да, хорошая работа.
— Вы все-таки думаете… Маленький человек развел руками.
— Я упрямый. У меня есть одна идейка, но ее нечем подпереть! Да, кстати, у Генри Раскойна были фальшивые зубы?
— Нет, свои, и в отличном состоянии. Даже удивительно в его возрасте.
— И он о них заботился? Они были белые и хорошо начищены?
— Да, я обратил на это внимание. Обычно у стариков зубы желтые, а у него были белые.
— Нисколько не окрашенные?
— Нет. Он не курил, если вы это имеете в виду.
— Я не думал именно об этом. До свидания, доктор. Очень благодарен вам за вашу любезность.
В «Доблестной попытке» он выбрал тот столик, за которым сидел со своим другом в тот раз. К нему подошла другая официантка.
— Молли в отпуске, — сказала она.
Было только семь часов, и детектив завел с девушкой разговор о старом мистере Раскойне.
— Да, — сказала она, — он уже столько лет приходил сюда, но никто не знал его имени. Только когда в газете появилось его фото, я сказала Молли: «Смотри-ка, это ведь наш старик!»
— Он обедал у вас в день своей смерти?
— Да, во вторник третьего. Он приходил каждый вторник и четверг, и был точен, как часы.
— Вы, наверное, не помните, что он ел в тот вечер?
— Подождите… Суп с пряностями и рисом, да… Пудинг… Или баранину? Нет, пудинг. Торт с тутовыми ягодами и яблоками и сыр. И подумайте только, что вернулся он домой и упал с лестницы! Говорят, он запутался за длинный пояс своего халата. Конечно, одевался он небрежно, кое-как, но держался всегда так, будто он «кто-то»! Здесь вообще интересные клиенты.
Она отошла и Пуаро принялся за рыбу. Глаза его блестели.
«Странно, — думал он, — что и очень умные люди промахиваются на деталях. Воннингтон заинтересуется. Но час дружеского разговора с Воннингтоном еще не наступил».
Вооруженный влиятельными рекомендательными письмами, Эркюль Пуаро не имел никаких затруднений в беседе с районным коронером.
— Интересная личность, этот Раскойн, — заметил он. — Человек эксцентричный, необщительный, а кончина его вызвала необычайный интерес, — и он с любопытством посмотрел на своего посетителя.
Эркюль Пуаро тщательно выбирал слова:
— Обстоятельства таковы, сэр, что расследование было бы желательно.
— Хорошо. Чем могу помочь?
— Вы считаете, что документы, представленные в суд, были сданы в архив, а то и уничтожены? Кажется, в кармане халата мистера Раскойна было найдено письмо?
— Да.
— Письмо от племянника, доктора Джорджа Лорримера?
— Точно. Письмо это помогло установить дату смерти.
— И эта дата подтверждена актом вскрытия?
— Вполне.
— Это письмо еще у вас?
Пуаро с тревогой ожидал ответа и вздохнул с облегчением, когда услышал, что документ еще существует.
Ему дали письмо и он тщательно его изучил. Оно было написано от руки:
"ДОРОГОЙ ДЯДЯ ГЕНРИ!
С сожалением должен сказать, что я не имел успеха у дяди Энтони. Он не высказал никакого энтузиазма при мысли о вашем визите и не ответил на ваш призыв забыть прошлое. Он, видимо, очень болен и у него явно не все дома. Боюсь, что конец его близок. Он, кажется, едва вспомнил ваше имя. Мне очень жаль, что у меня ничего не получилось, но уверяю вас, я сделал все, что мог.
Любящий вас Племянник
ДЖОРДЖ ЛОРРИМЕР".
Письмо было датировано третьим ноября, на марке стоял штемпель «3 ноября, 16.30».
— Все чудесно сходится… — пробормотал детектив.
Следующим объектом его посещения был Кингстон Хилл. После некоторых затруднений и мягкой настойчивости, Пуаро добился свидания с Амелией Хилл, кухаркой и домоправительницей покойного Энтони Раскойна.
Миссис Хилл была крайне недоверчивой особой, но очарование детектива действовало даже на камни, и домоправительница смягчилась.
Она и сама удивлялась, как и множество женщин до нее, что рассказывает о своих неприятностях этому симпатичному пришельцу.
Она вела дом мистера Раскойна в течение четырнадцати лет. Ну и работа! Любой другой помер бы от такой задачи! Насчет эксцентричности — это да! Он и сам этого не отрицал. И такая мания у такого богача. Но миссис Хилл служила ему верно и была внимательна к его привычкам. Естественно, она ожидала какого-нибудь подарка. Ах, нет! Абсолютно ничего. По старому завещанию хозяин оставил все деньги своей жене, а если она умрет раньше него, то своему брату Генри. Завещание было составлено много лет назад. Это просто несправедливо!
- Предыдущая
- 2/3
- Следующая
