Бледная Холера - Хмелевская Иоанна - Страница 13

Меня охватило чувство триумфа. Хотя никакой моей личной заслуги здесь не было.

— Они просто второпях выбрали первое попавшееся место. Байгелецу-то надо было действовать быстро. А Чистый не хотел встречаться на людях или дома. Ехать за город времени не было. А на этой стоянке, сам помнишь, еще года два назад по воскресным вечерам было тихо как на кладбище. Много машин бывало только по будням. Им и в голову не могло прийти, что кому-то срочно потребуется проверить, сможет ли человек, выдуманный свидетель, увидеть в бинокль то, что он увидел...

— Вот только удивляет, — задумчиво произнес Виктор, — что у них не выгорело. Неужто в верхах что-то сдвинулось?

— Держи карман! Просто Байгелец слишком высоко обратился. А пан прокурор Чистый пожадничал. И передал свое распоряжение низшему звену. Мол, дешевле выйдет. Но оказалось, что на промежуточном звене сидел некто с амбициями.

— То есть?

— Он пока взяток не берет. Как говорят. Карьеру делает. А вот полиция...

Тут я прикусила язык. Спокойно. О комиссаре Гурском и инспекторе Бежане лучше промолчать. Даже Витеку знать о них ни к чему. Если я начну трезвонить о Гурском направо и налево, то потом из него слова лишнего не выжму.

— Ну ладно, — сказала я скромно. — Кое с кем из полицейских Чистый хорошо знаком. Иногда достаточно бывает позвонить разок кому надо — и дело в шляпе. А тут затык. С одним-единственным человеком. Полицейские обалдели от радости. Кстати, оказалось, что на месте преступления им удалось собрать все нужные вещдоки. Прямо у тебя на глазах. Когда пришел приказ, у них все уже было на руках, потому они и ретировались без особого сопротивления. И пошло-поехало. Чистого поперли с должности. Потихонечку, без лишнего шума. Байгелеца за дачу взятки тоже полагалось бы притянуть к ответу, только всем понятно, что никто его не посадит. Даст побольше кому надо — и все. Подкупит суд. Пока же обвинение предъявлено, а папа на свободе...

— А мерзавец сынок? Виновник преступления?

— Вышел под залог. Ему навесили непредумышленное убийство, об алкоголе ни слова, экспертизы-то не было. От судьи зависит, посадят его или нет.

— Наверное, не посадят.

— Я тоже так считаю. Зато во всем остальном дело сдвинулось с мертвой точки. Прокурор-карьерист избавился от врага, то есть от прокурора Чистого, и пошел на повышение. Его мечта — попасть в Генпрокуратуру — стала реальностью. Мои знакомые полицейские за блестящую организацию расследования тоже получили повышение. Одному присвоили старшего комиссара, а майор стал инспектором. Ты сходи на рыбалку еще парочку раз, может, они на самый верх попадут?

— Хочешь сказать, мы им пригодились?

— Еще как! Хотя без этого прокурора-карьериста хрен бы у нас что вышло. Фамилия его — Войчеховский. Смотри-ка, оказывается, популярная фамилия в прокуратуре. Миллион лет тому назад я впервые попала на ипподром. Тогда некий прокурор Войчеховский раздобыл для меня билет. Порядочный был человек, — внезапно размякла я. — Ничего ведь от меня не хотел, а билет достал! А какая я была молодая!

Витек попивал кофе и странно посматривал на меня.

— И что так смотришь? — разозлилась я. — Каждый когда-то был молод! Не веришь, что ли?

— Ты и сейчас молодая, — торопливо заверил меня племянник. Только убежденности в его словах я не услышала. — Даже у самой юной девчонки не бывает таких дурацких замыслов, как у тебя. Правда, порой не такие уж они и глупые!

Я постаралась отбросить воспоминания и обратилась к событиям куда более свежим.

— Во всяком случае, мы сыграли важную роль. Только нам-то что с этого? Ты видел все, что происходило у озера, плюс наткнулся на обломки в автосервисе, я лицезрела эти две морды в машинах на стоянке.

Витек внезапно встревожился:

— Думаешь, нас в суд потащат?

— Тебя, конечно, потащат, — безжалостно ответила я. — Ненадолго. Труп-то ведь ты обнаружил. Дашь об этом показания, и привет. А что до меня... обойдутся и без моих показаний. От прокурорского взяточника Чистого избавились без шума, и сор из избы никто выносить не будет. Я им нужна как рыбе зонтик. Нас даже убивать ни к чему.

— Вот радость-то...

— Зато у меня есть еще мерзавец на примете, — мечтательно протянула я, — уж такая сволочь...

Витек новым мерзавцем почему-то не заинтересовался. Заявил, что хватит с него подонков и он лучше съездит за кошачьим кормом.

А я осталась наедине со своими бытовыми проблемами и мечтами о мерзавцах.

Тех и других хватало.

По экрану монитора скакали циферки и сами собой укладывались в замечательные цепочки. Вручную на одну такую цепочку пришлось бы ухлопать два дня. Плюс несколько лет подготовительной работы. При этом точность не гарантировалась. А сейчас? Нет, правильно я сделала, что сменила пишущую машинку на компьютер!

— Вводим альтернативу! — объявила я, стискивая от волнения челюсти. Глаза мои наверняка хищно поблескивали. — Жокей придерживает лошадь до самой финишной прямой... Минуточку! Кшись, сперва распечатай! Распечатай все!

Расчеты Кшися в точности совпали с реальными результатами последних скачек. Тут я не выдержала и позвонила пану Теодору.

— Пан Теодор, есть! Получается!

— О-о-о-о-о...— только и произнес пан Теодор. Ответ малосодержательный, зато эмоций — хоть отбавляй.

Трехлетние тяжкие труды увенчались успехом!

Чего мне это стоило — ни в сказке сказать, ни пером описать. Общение с Кшисем было целиком возложено на меня. Ну и упрямый же парень оказался. Возомнил о себе, сопляк... Нет, это я чересчур. Кшись ведь немногим моложе моих детей. Парень в самом расцвете сил, умница, работяга, энтузиаст, экспериментатор. Прямо не человек, а ходячая добродетель!

Если бы не один недостаток.

Подлинной страстью в его жизни были, разумеется, компьютеры. Но страстью не единственной. Впрочем, если бы он даже захотел податься в аскеты, ему бы это вряд ли удалось.

Девушки-то, они не слепые. Обаяние Кшися действовало безотказно. Да и у него самого со зрением все было в порядке. И с ответной реакцией тоже. Все остальное прилагается. Кшись постоянно опаздывал, переносил встречи, прерывал работу на середине и срывался с места, стоило какой-нибудь профурсетке ему позвонить. Возвращался он зверски голодный, невыспавшийся, замурзанный, но неизменно бодрый...

А я все покорно сносила.

Работу он проделал огромную. Даже сам пришел в восторг. Я посулила ему участие в прибыли.

Если таковая последует.

Еще раз все проверив, я убедилась, что это не сон и не мираж. Все работает, и я сама теперь могу вводить данные. Отпустив Кшися с миром, я схватилась за телефон и еще раз позвонила пану Теодору.

Мне не терпелось поделиться радостью. В деталях.

— Пан Теодор, это просто сказка, — просипела я. Голос у меня сел от волнения. — Вы только себе представьте... Нет, такое и представить невозможно. Кшись просчитал результаты заездов. И с реальными совпало почти на сто процентов! При этом учитываются все махинации!

— Ну, Кшись тут ни при чем, — нежно произнес пан Теодор. — Это ваша заслуга.

— Угадать кое-что я могла и без компьютера. Но с Кшисем... это настоящее чудо. Вам надо ознакомиться с материалами. Вы ведь представляете себе мои методы? Читать умеете?

Пан Теодор уверил меня, что читать он умеет.

— Значит, я сейчас все распечатаю. Вам привезти или вы сами заедете? Между нами, бумага — штука тяжелая.

— Так у вас все материалы в наличии?

— Все! За несколько лет.

Пан Теодор объявил, что сию минуту выезжает. Было ясно, что текст представляет для него интерес только на бумаге. Его неприятие компьютеров за последнее время еще больше выросло. Электронику он вообще недолюбливал, хоть и завел себе сотовый телефон и даже научился им пользоваться. Правда, с СМСками так ничего и не выходило. Но я считала, что это даже к лучшему. Блажь все это.

Пан Теодор прямо сиял. Я слегка удивилась. Насколько я знала, поводов для веселья у него было маловато. Откуда такая радость? К бумагам пан Теодор прикасался так бережно, словно это была святыня. Мы условились, что завтра я ему завезу недостающую часть. Как раз отправляюсь в его края, загляну к нему, и мы договоримся о сроках нашей следующей встречи, которая станет решающей в нашем плане. Я захвачу с собой расчеты текущих заездов, и мы определимся, на каких лошадок ставить. Господи, какое же это счастье — поставить наверняка!