Тайна лорда Листердейла - Кристи Агата - Страница 1

• 1/46
• Следующая

Миссис Сен-Винсент складывала числа. Раз или два она вздохнула, поднимая руки к своей больной голове. Она никогда не любила арифметику. К несчастью, теперь она, похоже, тратила на жизнь лишь определенную сумму денег, и общий счет необходимых маленьких расходов не мог ее удивить или испугать.

Конечно же, этого получиться не должно! И она снова вернулась к началу расчетов. Она сделала пустяковую ошибку всего на один пенс, но все остальные цифры были правильными.

В последние дни она страдала сильными головными болями. Миссис Сен-Винсент опять вздохнула, подняла голову и увидела, как открылась дверь и в комнату вошла ее дочь Барбара. Барбара Сен-Винсент была очень симпатичной девушкой: у нее были тонкие, как у матери, черты лица, такой же гордый поворот головы, но глаза не голубые, а черные и другой рот, пухлый, красный, не без привлекательности.

— О! Мама, — воскликнула она. — Опять фокусничаешь с этими ужасными старыми счетами? Брось их все в огонь.

— Мы должны знать, в каком положении мы находимся, — неуверенно сказала миссис Сен-Винсент.

Девушка пожала плечами.

— Мы всегда в одной и той же лодке, — сухо сказала она. — Проклятье. Как обычно, истрачено все до последнего пенни.

Миссис Сен-Винсент вздохнула.

— Я хочу… — начала она и остановилась.

— Я должна поискать какую-нибудь работу, — мрачно сказала Барбара. — И найти ее быстро. В конце концов, я же окончила курсы стенографии и машинописи. Но ведь таких девиц, как я, — целый миллион! «Ваш опыт?» «Никакого, но…» «О, спасибо. Мы дадим вам знать». Но они никогда этого не делают! Я должна найти какую-нибудь работу — какую угодно работу.

— Пока не надо, дорогая, — попросила ее мать. — Подожди хоть немного.

Барбара подошла к окну и встала, смотря невидящими глазами на грязный ряд домов напротив.

— Иногда, — произнесла она медленно, — я жалею о том, что прошлой зимой кузина Эми взяла меня с собой в Египет. О! Я знаю, что это было просто развлечение, — единственное развлечение, которое у меня когда-то было и которого, может быть, никогда уже больше не будет. Это развеселило меня — очень развеселило. Но все это было очень неопределенно. Я имею в виду возвращение обратно к этому.

Она обвела рукой комнату. Миссис Сен-Винсент проследила за ней глазами и вздохнула. Комната представляла из себя типичный пример дешево обставленной квартиры. Пыльные засохшие бессмертники, крикливо украшенная мебель, безвкусные, местами выцветшие обои. Несколько хороших предметов из китайского фарфора, сильно потрескавшихся и склеенных во многих местах, так что их уже нельзя было продать даже за бесценок, вышитое покрывало, накинутое на спинку дивана, акварельный эскиз молодой девушки, одетой по моде двадцатилетней давности, похожей на миссис Сен-Винсент.

— Но это не будет иметь никакого значения, — продолжала Барбара, — если мы никогда больше ничего не узнаем. Но думать об Анстейсе…

Она оборвала себя, не решаясь говорить о любимом доме, который принадлежал роду Сен-Винсентов на протяжении столетий, а теперь находился в чужих руках.

— Если бы только отец… не спекулировал… и не занимал деньги… — Моя дорогая, — сказала миссис Сен-Винсент, — по любым меркам, твой отец никогда не был деловым человеком.

Она произнесла это как заключение, и Барбара подошла, поцеловала ее и прошептала: «Бедная старая мамочка, я больше ничего не скажу».

Миссис Сен-Винсент опять взяла свой карандаш и склонилась над столом. Барбара подошла к окну и сказала:

— Мама. Сегодня утром Джим Мастертон сказал мне, что хочет зайти к нам в гости.

Миссис Сен-Винсент положила карандаш и резко подняла голову.

— Сюда? — воскликнула она.

— Ну конечно! Мы же не можем пригласить его пообедать с нами у Ритца, — усмехнулась Барбара.

Мать выглядела несчастной. Она опять окинула комнату взглядом, в котором сквозило искреннее отвращение.

— Ты права, — сказала Барбара. — Это отвратительное место. Элегантная бедность! Все просто отлично — до блеска отмытый деревенский домик, поношенный ситец хорошей расцветки, вазы с розами, королевский чайный сервиз Дерби, который ты моешь сама. Это то, что так любят в книжках. А в реальной жизни, когда ваш сын начинает свою карьеру с самой низшей ступеньки служебной лестницы, — это означает Лондон, чопорные домохозяйки, на лестнице — грязные дети, соседи, которые, кажется, всегда относятся к тебе с подозрением, треска на завтрак не лучшего качества — и тому подобное.

— Если только… — начала миссис Сен-Винсент. — Нет, действительно, я начинаю сомневаться, что мы и дальше сможем позволить себе хотя бы даже и такую комнату.

— А это означает, — о ужас! — что нам придется жить в комнате, которая будет и спальней, и гостиной одновременно. А Руперту придется жить в самом настоящем шкафу прямо под крышей. И когда Джим придет нас навестить, я встречу его внизу на лестнице. Проведу в эту ужасную комнату. Соседи будут сплетничать и перешептываться, глядя на нас сквозь щели в стенах, будут обязательно кашлять этим ужасным громким кашлем, которым они постоянно кашляют!

Наступила тишина.

— Барбара, — наконец сказала миссис Сен-Винсент. — Ты… Я имею в виду, ты хочешь?..

Она замолчала, слегка покраснев.

— Тебе не надо быть такой деликатной, мама, — сказала Барбара. — Сейчас нет деликатных людей. Я полагаю, что ты имела в виду — выйду ли я замуж за Джима? Я была бы рада застрелиться, если бы он только попросил меня. Но я боюсь, что он не попросит.

— О, Барбара, дорогая.

— Это один из путей, указанных мне кузиной Эми, — продвижение (как она пишет в последнем письме) в высшее общество. Я ему очень нравлюсь. Но теперь он придет и увидит меня здесь! А он странный человек, ты знаешь, привередливый и старомодный. И я… мне он даже больше нравится за это. Это напоминает мне Анстейс и деревню — все это было сто лет назад, но это так… так… ох! я не знаю… так ароматно. Как лаванда!

Она рассмеялась, почти устыдившись своего пыла. Миссис Сен-Винсент заговорила очень искренне:

— Мне бы хотелось, чтобы ты вышла замуж за Джима Мастертона. Он — один из нас. К тому же он очень богат, но это то, против чего я не буду слишком возражать.

— Я знаю, — сказала Барбара. — Я также, как и ты, устала от нужды.

— Но, Барбара, это не…

— Только из-за этого? Нет. Я поступаю правильно. Я… о, мама, разве ты не видишь, как я поступаю?

Миссис Сен-Винсент выглядела очень несчастной.

— Я хочу, чтобы он увидел тебя здесь, дорогая, — сказала она задумчиво.

— О да! — сказала Барбара. — Мы же все-таки можем попытаться, в крайнем случае мы посмеемся над собой. Зачем так переживать? Извини, я, должно быть, выгляжу ужасной брюзгой. Развеселись, дорогая.

Она обняла свою мать, поцеловала ее в лоб и отошла. Миссис Сен-Винсент бросила все свои финансовые дела и присела на неудобный диван. Мысли в ее голове крутились как белка в колесе.

— Все могут говорить что угодно, но внешний вид играет для мужчин важную роль. Однако только до помолвки. Потом он узнает, какая нежная, хорошая ты девочка. Молодые люди так легко перенимают тон своего окружения. Руперт теперь совершенно не похож на себя. Но это не значит, будто я хочу, чтобы мои дети были высокомерными. Ни капельки. Но я возненавижу Руперта, если он будет помолвлен с той ужасной девицей из табачников. Может быть, она даже окажется очень красивой девушкой. Но она не нашего круга. Все это очень тяжело. Бедные мои малыши. Если бы я могла хоть что-нибудь сделать для вас… хоть что-нибудь. Но где взять деньги? Мы продали все для того, чтобы помочь Руперту встать на ноги. Но в действительности, мы даже этого не можем себе позволить.

Чтобы отвлечься, миссис Сен-Винсент взяла «Морнинг пост» и пробежала глазами объявления на первой странице. Большинство из них было ей хорошо знакомо. Люди, которые хотят иметь капитал; люди, которые уже имеют капитал и хотят выгодно его поместить; люди, которые хотят купить зубы (она всегда удивлялась — зачем?); люди, которые хотят продать меха и платья и оптимистически настроены в отношении цен.

• 1/46
• Следующая