Смерть лорда Эджвера - Кристи Агата - Страница 25

• Предыдущая
• 25/45
• Следующая

Я знал, что Пуаро с ним не согласен, но он только сказал уклончиво:

– Mais oui, c'est possible[41].

– Или вот еще что: розыгрыш планировался безобидный, но кто-то узнал о нем и решил приспособить к своим планам. Тоже неплохая идея.

Он помолчал и добавил:

– Но мне лично больше нравится идея номер один. А что связывало его светлость с этой актрисой, мы разберемся.

Пуаро рассказал ему о письме, которое горничная отослала в Америку, и Джепп согласился, что из него много можно будет узнать.

– Я сейчас же этим займусь, – пообещал он, сделав запись в блокноте. – Я так держусь за идею, что убила она, потому что не могу больше никого найти, – объяснил он, кладя блокнот в карман. – Вот капитан Марш, теперешняя его светлость. У него повод – лучше не надо! К тому же плохая репутация. Еле-еле сводит концы с концами, а по натуре транжир. Но самое главное, вчера утром он поругался с дядей, о чем, кстати, сам мне и рассказал, даже обидно. Он вполне подошел бы. Но у него на вчерашний вечер алиби. Ходил в Оперу с Дортхаймерами. Богатые евреи. Гроувнер-сквер. Я проверял. Он у них обедал, потом они поехали в театр, потом ужинали в ресторане.

– А мадемуазель?

– Вы имеете в виду дочь? Ее тоже не было дома. Она обедала с людьми по фамилии Картью-Вест. Они возили ее в Оперу, а после проводили домой. Вернулась без четверти двенадцать. Так что она тоже отпадает. Есть еще дворецкий. Чем-то он мне не нравится. Уж больно смазлив. Что-то в нем есть подозрительное. И к лорду Эджверу на службу попал непонятно как. Я его сейчас проверяю. Но повода для убийства не вижу.

– Никаких новых фактов?

– Есть несколько. Трудно сказать, важные они или нет. Например, пропал ключ лорда Эджвера.

– Ключ от входной двери?

– Да.

– Это действительно интересно.

– Как я уже сказал, это может значить очень много, а может не значить ничего. Но еще интереснее, по-моему, то, что лорд Эджвер получил вчера по чеку деньги – небольшую сумму, кстати, около ста фунтов. Деньги были во французских банкнотах, потому что сегодня он должен был ехать в Париж. Так вот, эти деньги тоже пропали.

– Кто вам об этом сообщил?

– Мисс Кэррол. В банк ходила она. Она сказала мне об этом, и я обнаружил, что денег нет.

– Где они были вчера вечером?

– Мисс Кэррол не знает. Она принесла их ему в половине четвертого. Они лежали в банковском конверте. Он в это время сидел в библиотеке. Взял конверт и положил рядом с собой на стол.

– Это в самом деле наводит на размышления. Дело осложняется.

– Или упрощается. Кстати, рана...

– Да?

– Врач говорит, что это необычный перочинный нож. Похоже, но лезвие другой формы. И страшно острое.

– Но это не бритва?

– Нет.

Пуаро задумался.

– Новый лорд Эджвер большой шутник, – продолжал Джепп. – Он считает, что быть под подозрением очень смешно. Не успокоился, пока не услыхал, что мы его и вправду подозревали. Тоже интересно, кстати.

– Может, это говорит о его уме?

– Или о нечистой совести. Смерть дяди была пределом его мечтаний. Он переехал в дом лорда Эджвера, между прочим.

– А где он жил прежде?

– Мартин-стрит, Сент-Джордж-роуд. Паршивое место.

– Запишите, пожалуйста, Гастингс.

Я удивился, но записал. Мне было непонятно, зачем нужен старый адрес, если Рональд уже переехал на Риджентгейт.

– Думаю, это дело рук Карлотты Адамс, – сказал Джепп, поднявшись. – Здорово вы насчет нее сообразили, мсье Пуаро! Но, конечно, вы ведь ходите по театрам, развлекаетесь. Поэтому и идеи у нас разные. Жаль, что нет явного повода, но мы немного покопаем и что-нибудь найдем, я уверен.

– Есть еще один человек, у которого мог быть повод и которого вы не учитываете, – заметил Пуаро.

– Кто он такой, сэр?

– Джентльмен, который, как говорят, хочет жениться на супруге лорда Эджвера. Я имею в виду герцога Мертонского.

– Да, у него, я думаю, был повод, – со смехом ответил Джепп. – Но герцоги обычно не убивают. И он в Париже.

– Значит, вы не рассматриваете его всерьез как подозреваемого?

– А вы, мсье Пуаро?

И, продолжая смеяться над абсурдностью этой идеи, Джепп вышел из комнаты.

Следующий день мы провели в бездействии, но Джепп действовал вовсю. К нам он пришел уже около пяти, красный от злости.

– Меня надули!

– Это невозможно, друг мой, – ласково возразил Пуаро.

– Нет, правда! Этому (тут он употребил непечатное выражение) дворецкому удалось от меня улизнуть.

– Он исчез?

– Да. Смылся. А я-то, кретин, даже не особенно его подозревал!

– Успокойтесь, прошу вас, успокойтесь.

– Вам хорошо говорить. А что бы вы запели, если бы начальство вам устроило разнос? Да, он проворный малый. И не в первый раз так смывается. Стреляный воробей.

Джепп вытер лоб и обессиленно замолк. Пуаро издавал какие-то утешительные звуки, похожие на квохтание курицы, снесшей яйцо. Я, лучше знающий английский национальный характер, твердой рукой налил в стакан виски с содовой и поставил его перед сникшим инспектором. При виде стакана Джепп слегка приободрился.

– Что ж, – сказал он, – это, пожалуй, не повредит.

Еще через несколько минут действительность перестала казаться ему слишком мрачной.

– Знаете, я и сейчас не уверен, что он убийца. Подозрительно, конечно, что он удрал, но у него на то могли быть и другие причины. Я вам говорил, что занялся им вплотную. Он, похоже, был завсегдатаем двух-трех ночных клубов, в которые порядочные люди не ходят. И здесь все не так просто. Нам еще придется как следует поработать. Очень темная личность.

– Tout de meme[42], это еще не значит, что он убийца.

– Вот именно! За ним, может, и много грехов, но совсем не обязательно убийство. Нет, это, конечно, была Адамс. Хотя у меня до сих пор нет доказательств. Сегодня мои люди прочесали ее квартиру, но ничего не нашли. Она была осмотрительной. Почти никаких писем – только те, в которых говорится о делах. Аккуратно сложены, пронумерованы. Два письма от сестры из Вашингтона. Ничего подозрительного. Кое-что из драгоценностей – солидная, старая работа, ничего современного или чересчур дорогого. Дневника она не вела. Банковская и чековая книжки тоже ни о чем не говорят. Можно подумать, что у нее вообще не было личной жизни!

– Замкнутый характер, – в задумчивости произнес Пуаро. – Нам это, конечно, осложняет дело.

– Я разговаривал с ее горничной. Сведений – ноль. Разговаривал с барышней, у которой шляпный магазин, – они вроде бы дружили.

– О! И какое у вас мнение о мисс Драйвер?

– Смышленая мисс. Но помощи и от нее никакой. Должен вам сказать, что меня это не удивляет. Сколько пропавших барышень я разыскивал на своем веку, и их родственники и друзья всегда говорят одно и то же: «Милая, добрая, с мужчинами не общалась». И всегда ошибаются. Это же неестественно! Девушки должны общаться с мужчинами. Если, конечно, с ними все в порядке. Никто не запутывает полицию так, как преданные друзья и родственники.

Он перевел дыхание, а я подлил ему еще.

– Спасибо, капитан Гастингс. Пожалуй, это не повредит. И вот так всегда. Крутишься, как заведенный. Она обедала и ужинала по крайней мере с десятком молодых людей, но откуда мне знать, к кому из них она была неравнодушна? Ее видели с теперешним лордом Эджвером, с актером Брайаном Мартином, с другими – но что толку? Ваша идея, что за ней кто-то стоит, мсье Пуаро, по-моему, не годится. Она наверняка действовала сама по себе, вот увидите. Я сейчас выясняю, что ее связывало с лордом Эджвером. Надо будет съездить в Париж. На шкатулке написано Париж, и лорд Эджвер туда ездил несколько раз прошлой осенью на аукционы – так говорит мисс Кэррол. На завтра назначено дознание. Но его, конечно, отсрочат, и я еще наверняка успею на дневной пароход.

• Предыдущая
• 25/45
• Следующая