Слоны умеют помнить - Кристи Агата - Страница 12
- Предыдущая
- 12/25
- Следующая
— Рассказывайте! — попросил Пуаро.
— Я выслушала целую кучу различных предположений и историй. Но я не знаю, есть ли в них хоть крупица правды.
— Даже неверные сведения могут быть полезными, — нравоучительно заметил Пуаро.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, и, наверное, вы правы… Я приготовила для вас своего рода памятную записку. Это рассказы людей, которые кое — что знали о Рейвенскрофтах, не будучи очень хорошо с ними знакомыми.
— Это касается их жизни за границей?
— В большей части — да!
Миссис Оливер взяла из вазочки печенье и начала энергично его грызть.
— Очень сладкое! Должна заметить, что все, кто рассказывал мне об этой истории, начинали со слов: «О да, конечно!», «Как печально, что все так случилось!», «Конечно, все знают, что произошло!». И тому подобное.
— Вот как! — пробормотал Пуаро.
— Эти люди думают, что они знают, что произошло. Но на самом деле это не так. Просто кто-то что-то от кого-то слышал. Однако все утверждали, что генерал писал мемуары, что у него была молодая секретарша, которая писала под его диктовку и перепечатывала воспоминания на машинке. В результате имеется два варианта предположений. Первый, что генерал застрелил жену, чтобы освободиться от нее и жениться на секретарше. Но, совершив это, он пришел в ужас от совершенного злодеяния и застрелился.
— Романтическое объяснение, — сказал Пуаро.
— Теперь другой вариант. Существовал гувернер, который занимался с их маленьким сыном… Гувернер был молод и хорош собой.
— Понятно, — усмехнулся Пуаро. — И жена генерала влюбилась в него. Может быть, он был ее любовником?
— Никаких доказательств того, что между ними был роман, нет. Просто еще одно романтическое объяснение. Есть еще один вариант. Жена узнала о романе генерала с секретаршей и застрелила его. А потом повторение сценария: пришла в ужас от совершенного злодеяния…
— И застрелилась!
— Именно! В общем, все имена и то, что я услышала, вы найдете в моей памятной записке… Между прочим, его жена после какой-то болезни немножко облысела, поэтому она купила себе четыре парика. Во всяком случае, среди ее вещей были обнаружены четыре новых парика.
— Об этих париках я тоже слышал.
— От кого?
— Мне рассказали об этом мои друзья из полиции… А вам, моя дорогая, не кажется, что четыре парика многовато для одной головы?
— Кажется. У меня была лысая тетя, которая ходила в парике, но у нее их было два. Один она носила, а другой был про запас, на случай чистки или починки. По правде говоря, я не встречала человека, у которого было бы четыре парика.
Миссис Оливер полистала свои записки.
— Миссис Карстерс, 77 лет, весьма говорливая старушка. Цитирую: «Я хорошо помню Рейвенскрофтов. Очень приятная пара. Это очень грустно. Да, это был рак». Я спросила, у кого из них был рак? Оказалось, что это ее предположение, потому что она знала, что миссис Рейвенскрофт ездила в Лондон, консультировалась с врачом и перенесла какую-то операцию. И она и муж были очень расстроены и, чтоб не мучиться, генерал застрелил жену, а потом покончил с собой.
— Тоже романтический вариант. Только более печальный. Все они выдумывают причину. В данном случае есть факт: леди Рейвенскрофт ездила в Лондон.
— Люди с удовольствием говорят о прошлом, гораздо с большим, нежели о том, что происходит сегодня. Они таким образом как бы возвращают время, хотя подчас приходится выслушивать и то, что не имеет ни малейшего отношения к делу, которое тебя интересует…
— С точки зрения полиции, — сказал Пуаро, — супруги Рейвенскрофт были любящей парой, и в их отношениях не было никаких сложностей. Во всяком случае, ничего такого, что могло бы привести к двойному самоубийству. Но так было в период, предшествовавший трагедии. Важно узнать, что было задолго до этого.
— Кое — что я узнала. Мне рассказала моя старая няня, та самая, которая говорила о раке. Она служила во многих семьях, живших за границей: в Индии, Египте. Сиаме, Гонконге и в других местах.
— Что-нибудь заинтересовало вас?
— Да. Одна из родственниц Рейвенскрофтов страдала психическим расстройством. Она не помнит, то ли это была сестра генерала, то ли его жены. Иногда она лечилась в психиатрической больнице. Она пыталась убить своих детей, а может быть, и убила их. Ее положили в больницу, а когда подлечили, то она приехала к Рейвенскрофтам, а там снова произошел какой-то инцидент с детьми… Может быть, это была двоюродная или троюродная сестра. Но мне кажется, что в этой истории разобраться не мешает.
— От прошлого не сбежишь… Есть такое выражение: у старых грехов длинные тени…
— Может быть, именно эта история с родственницей и побудила эту ужасную даму привязаться ко мне на литературном утреннике?
— Вы имеете в виду, что она хотела знать правду о смерти Рейвенскрофтов?
— Ну да…
— Она считает, что ваша крестница должна все знать…
— Но я не думаю, что она знает… Она была еще мала и, кроме того, находилась в Швейцарии. Мне кажется, что эта дама, забыла, как ее фамилия, что-то вроде Буртон, что она, Буртон, считает, что если убийцей генерала была его жена, то ее сыну не следует жениться на моей крестнице.
— Вы думаете, что она считает, что наследственность передается по женской линии?
— Она не произвела на меня впечатление умной женщины, но довольно самоуверенна, с начальственными повадками. Ей кажется, что она умна, а на деле нет. Если б вы были женщиной, вы бы тоже сделали такой вывод, — заявила миссис Оливер.
— Интересная точка зрения, но возможная. — Пуаро вздохнул. — Нам придется еще изрядно потрудиться.
— У меня есть своя версия. Один из детей Рейвенскрофтов скончался в Малайе. Может быть, чтобы восполнить эту утрату, они усыновили мальчика и Эдвард усыновленный ребенок. А потом явилась настоящая мать и стала их шантажировать, пыталась украсть ребенка…
— Это вряд ли. Меня заинтересовал другой момент.
— Какой?
— Парики… Четыре парика!
— Я так и думала, что эти парики заинтересуют вас, только я не знаю, чем.
— Меня больше заинтересовала душевно больная родственница, которая убила ребенка. Хотя я не знаю, как она могла побудить генерала и его жену покончить самоубийством…
— Это возможно лишь в том случае, если кто-нибудь из супругов тоже замешан в этом убийстве.
— Вы думаете, что генерал убил незаконнорожденного мальчика жены или своего собственного?
— О нет. Обычно люди таковы, какими они кажутся.
— Что вы имеете в виду?
— Они были счастливыми и любящими друг друга супругами. Была иная причина, по которой они не захотели жить. А вот какова она, эта причина?
— Я знала одну пару. Это было во время второй мировой войны. Они очень боялись, что немцы высадятся в Англии, и решили, что если это случится, то они покончат жизнь самоубийством. Я сказала им тогда, что это очень глупо и что нужно набраться мужества и пережить трудности, что своей смертью они никому ничего не докажут и лучше от этого никому не будет… Интересно…
— Что интересно? — спросил Пуаро.
— Когда я сказала «лучше от этого никому не будет», мне пришла в голову неожиданная мысль: а может быть, смерть Рейвенскрофтов была кому-то нужна, делала кому-то лучше?
— Вы имеете в виду наследство?
— Не так примитивно. Может быть, было что-то в их жизни такое, что ни в коем случае не должны были узнать их дети.
— Беда с вами, — вздохнул Пуаро. — Вы часто думаете о том, что могло бы случиться и уходите от действительности. Но вы подсказали мне кое-какие версии. Почему? Почему эти люди, у которых все было в порядке, одним прекрасным вечером отправились погулять по крутому обрыву и взяли с собой собаку?
— А что могла сделать собака? — ошарашено спросила миссис Оливер.
— Я просто подумал: они взяли собаку с собой или она сама пошла за ними? И куда подевалась собака?
— Я думаю, что тут у вас, как с париками. Факты, которые вы не можете объяснить. Кстати, один из моих слонов говорил, что собака была чрезвычайно предана леди Рейвенскрофт, а другая сказала, что она ее укусила.
- Предыдущая
- 12/25
- Следующая
