Шальные миллионы - Дроздов Иван Владимирович - Страница 67

• Предыдущая
• 67/88
• Следующая

— Турбиной управлять научилась?

— Да, включала, но на большую скорость не выходила. Моторист сказал, что большая скорость опасна, катер может перевернуться.

— Может и кульбит в воздухе сотворить, вроде петли Нестерова. Но нам с вами большая скорость может понадобиться. Вы же казачка, в повести я читал, как любите скакать на коне.

Он опять обращался к ней на «вы».

— В повести не я, а моя героиня.

— Все авторы, наверное, так говорят, а на самом деле пишут о себе.

— Где находятся Костя и Сергей? Я хочу знать: все ли у них в порядке?

— Да, пожалуйста, — вот телефон, звоните. Если, конечно, вам не жалко их будить. Хотите, наберу номер?

— Да, хочу.

Ответил Костя. Ясно, четко, будто он был здесь, в кабине, сидел рядом.

— Костя, ты? — заговорила Анна, боясь, как бы от радости не лопнуло ее сердце.

— Ты откуда?

Малыш вырвал трубку, зажал ее и зашептал:

— Говорите, что вы в «Шалаше», ничто вам не угрожает, но звонить вам нельзя. Слышите?..

Анюта кивнула и, взяв трубку, продолжала:

— Костя! Извини, что-то с телефоном. Ты где?

— В королевском охотничьем домике. Мы тут охотимся. Так надо. Все идет по нашим планам. Как там Нина? Вот тут рядом Сергей. Он приехал ко мне вчера вечером, привет от него. С нами все в порядке.

— Королевский домик? Но где это? Далеко от Констанцы?

— Километров семьдесят или восемьдесят. Тут есть село, называется почти по-нашему — Журилофка, это на берегу озера Разим. Так от него, если идти в сторону шоссе, километра четыре будет.

— Ну, ладно, Костя, я не могу больше говорить. Здесь не принято связываться с внешним миром. Потом расскажу. Будьте здоровы. Привет вам от Нины, скажи Сергею, — она очень скучает. Я тоже. Целую. До свидания.

Анюта просияла. И глаза вновь наполнились слезами, но теперь уже это были слезы радости.

— Мы не знаем, куда нас несет, — сказала, стараясь заглушить волнение сердца.

— Нам некуда торопиться. Шум мотора могут услышать на берегу, а, кроме того, в пяти-шести милях от берега я видел сторожевые катера, — может быть, это даже военные, и не исключено, что они охотятся за нами. У меня еще нет плана действий. Мы должны подумать.

— У нас нет карты?

— Почему же? А вот.

Малыш отдернул штору на стене кабины.

— Вот карта побережья Румынии, Болгарии и нашей одессчины.

Анна коснулась пальцами глянцевой поверхности, обрадовалась.

— Здесь есть и район…

— Королевского домика? Все есть. Все. Но мы с вами должны улизнуть от погони. Нам сейчас это важно.

Молодой месяц соскользнул в море, точно утонул, и звездочки на небе засветились веселее. Они не освещали ни землю, ни небо. Наоборот, небо потемнело, а море и вовсе превратилось в черную, недовольно урчащую массу, без устали колотящую в борта катера незримыми молотками.

Анюта о многом бы хотела спросить Малыша, — и о том, как и почему очутились Костя с Сергеем в охотничьем домике румынского короля Михая, который, кстати сказать, как раз в эти дни собирался приехать из Англии на родину, и о тайных целях иностранных охранных команд, затеявших возню у изголовья только что умершего Силая Иванова. Но только спросила:

— Почему вас охраняют иностранцы?

— У них эта служба налажена, мы имеем дело с государством, а у нас государства нет.

Малыш помолчал, а потом заговорил сам:

— Я обещал быть с вами откровенным, — ведь вы считаете меня главой мафии, величайшим злодеем, а я, между прочим, и пальцем никого не трогаю, и чужого не беру, и думаю только о том, как бы объегорить действительных злодеев, качающих за границу деньги из наших банков. Они крадут миллионы, а я кладу их себе в карман, чтобы затем вернуть моему народу. Да, я разбойник, но благородный.

Малыш обрадовался случаю неспешно поведать Анюте свою историю. Ему хотелось говорить и смотреть ей в лицо, но даже силуэта ее он почти не видел.

— Жаль, что мы с тобой не можем включить двигатель.

— Почему?

— Что почему?

— Не можем включить двигатель.

— Огни зажгутся. Сигнальные огни.

— Их можно не включать. Будет гореть только подсветка приборов, да в кают-компании загорятся два ночника, у кресла капитана и возле холодильника.

— Ну, если так… включай двигатель.

Анна повернула ключ и нажала пусковую кнопку. Двигатель мягко, почти беззвучно заработал, вспыхнули лампочки, освещающие шкалу приборов. Анюта взглянула на карту, — сразу нашла и озеро Синое, и Журилофку, и пролив Портицу, в который надо войти, чтобы затем отыскать домик короля.

Малыш ей не мешал, знал, что она сейчас думает о братьях.

Встретились взглядами. Малыш подумал: как же она прекрасна, Анне пришло на ум другое: наедине с ним, а не боюсь.

И не взглянула на грозный перстень, сиявший синим бриллиантовым глазом. Чутье ей подсказывало: Малыш ей друг, и Косте, и Сергею он будет помогать.

— Как думаете, нас не видно?

— Боитесь? — кольнула Анюта.

— Не боюсь, но не хочу, чтобы раньше времени нас обнаружили и организовали охоту на море.

— Но, может, нам раньше уйти подальше?

— Куда?

— В охотничий домик.

— Я думал об этом, но вон, видишь, два огонька. Мне кажется, они поджидают нас. Знают, что у меня есть катер. Но знают также, что в их команде может быть мой человек, который обо всем меня предупредит.

Малыш подумал с минуту.

— Не хотел пугать тебя, да должен сказать: мы же бойцы и обязаны их победить. А пока, может статься, нам придется от них скорехонько драпать.

— Что ж, скорость у «Назона» большая. Если надо, включим турбину.

— Посмотрим. Будем решать по обстановке. В наши, российские воды нам путь заказан, — там военные сторожевые катера, я бы не хотел попасть в лапы военных. В сторону Болгарии тоже не разбежишься, они свою акваторию охраняют. Остаются Турция и Грузия, — они-то уж и совсем не светят. Да к тому же, как я понимаю, ты бы не хотела оставлять здесь братьев.

— Да, это так. И с Ниной получилось не очень складно: бросили ее в трудную минуту.

— О Нине не беспокойся, я послал к Данилычу юриста, врача и человека из Бухареста, они обо всем позаботятся и все документы оформят.

— Интересно, кому достанутся деньги Силая, — неужели сыну?

— Не знаю. Вот этого никто не знает.

— Но может ли Борис Иванов смухлевать, то есть все подделать в свою пользу?

— Теоретически возможно, однако — трудно. Силай есть Силай, он-то уж все должен был предусмотреть. И в завещании все расписать, — что, кому, когда и на какие цели. И, надо думать, бумаги его хранятся не в одном месте, а в нескольких, и очень надежных.

— Но он не собирался умирать.

— Я тоже не собираюсь умирать, но завещание свое оформил давно и как следует. И недавно дополнение к нему послал.

— Куда послали?

— А туда… где до времени будет храниться завещание: в юридическую контору, в банки и положил к себе в сейф.

— А разве у вас есть сейф?

— А как же?

Малыш откинул голову на кресло, захохотал.

— Ты что же думаешь, у меня и дома своего нет, я бродяга какой? А у меня и мама есть, и брат, и сестра. И тоже, как ты, в деревне живут. А кроме того, и свой дом есть. Только далеко, на Канарах.

— На Канарах? А где это? Ах да, на Канарских островах. Там будто бы вьют гнезда все наши…

— Горбачевы и прочая сволочь, — ты хотела сказать, да? И я с ними? А?..

И он снова расхохотался.

— Думай как хочешь, а только в дополнении к завещанию речь идет о тебе.

— Обо мне?

— Да, о тебе. Я приказываю, в случае моей гибели, — я не говорю — смерти, умирать мне рано, а в случае гибели — перевести пятьсот миллионов долларов на счет вашей милости в Швейцарском банке.

— Не понимаю.

— А что ж тут понимать! На ваш счет, сударыня.

— Но у меня нет счета в Швейцарском банке.

— Да, еще недавно не было, но теперь появился. Туда потекут доллары от продажи твоей книги на иностранных языках. И скоро ты получишь все нужные документы.

• Предыдущая
• 67/88
• Следующая