После похорон - Кристи Агата - Страница 1

• 1/37
• Следующая

Старик Лэнскомб ковылял из комнаты в комнату, поднимая жалюзи. Время от времени, прищуривая ослабевшие с возрастом глаза, он посматривал в окна.

Скоро все вернутся с похорон. Лэнскомб засеменил быстрее. Сколько окон в этом доме!

Эндерби-холл был внушительным особняком викторианской эпохи, выстроенным в готическом стиле. В каждой комнате богатые шторы из потускневшей парчи или бархата. Кое-где стены еще обтянуты выцветшим шелком. В зеленой гостиной старый дворецкий задержал взгляд на висевшем над камином портрете Корнелиуса Эбернети, для которого был в свое время выстроен Эндерби-холл. Весьма энергичный и решительный на вид джентльмен, всегда думал о нем Лэнскомб, радуясь, однако, что ему так и не довелось узнать Корнелиуса Эбернети лично. Его хозяином — и каким! — был мистер Ричард. Внезапная кончина мистера Ричарда была для всех как гром с ясного неба, хотя, конечно, доктор уже некоторое время пользовал его. Но, сказать по правде, хозяин так и не оправился по-настоящему после смерти молодого мистера Мортимера. Просто ужас, что это было, катастрофа, да и только! И какой прекрасный, здоровый молодой джентльмен! Кто бы мог подумать, что с ним приключится такое? Донельзя грустно все это. А мистера Гордона убили на войне. Одно к одному. На хозяина свалилось слишком много бед, и все-таки он выглядел не хуже, чем обычно, всего лишь неделю назад.

Пройдя в так называемый белый будуар и безуспешно повозившись там некоторое время с жалюзи, ни за что не желавшими подниматься, дворецкий задумался. Это была комната для леди, а в Эндерби уже так долго жили без хозяйки. Какая жалость, что мистер Мортимер не женился! Без конца ездил то в Норвегию ловить рыбу, то в Шотландию охотиться, вместо того чтобы взять в жены какую-нибудь милую девушку и зажить своей семьей, чтобы ребятишки бегали по всему дому, давно не видевшему детей в своих стенах.

Мысли Лэнскомба обратились к еще более далеким временам, которые он помнил четко и ясно, не то что последние годы, не оставившие в памяти ничего, кроме смутных и расплывчатых образов и впечатлений. А вот прошлое вставало перед ним как живое.

Мистер Ричард был для младших в семье скорее отцом, нежели просто старшим братом. Ему было двадцать четыре года, когда скончался его батюшка, и он сразу взял на себя управление семейной фирмой, а в доме при нем все было так налажено, все устроено так удобно и богато, что лучшего и желать было нельзя. Веселый и счастливый был этот дом, когда в нем подрастали юные леди и джентльмены. Разумеется, время от времени случались драки и ссоры, а уж как доставалось несчастным гувернанткам! Молодые леди любили поозорничать, особенно мисс Джеральдина. Да и мисс Кора тоже, хотя лет ей было намного меньше. А теперь мистер Лео и мисс Лаура умерли. Мистер Тимоти стал инвалидом, которому жизнь немила. Мисс Джеральдина умерла где-то за границей. Мистер Гордон погиб на войне. Его, Лэнскомба, хозяин пережил их всех, хотя и был самым старшим Правда, еще живы мистер Тимоти и маленькая мисс Кора, которая вышла за того неприятного парня, художника, что ли. Лет двадцать пять Лэнскомб ее не видел, а она была такая миленькая девушка, когда сбежала с этим типом. Теперь он еле-еле узнал ее: так она располнела и одета очень уж чудно. Муж ее был французом или что-то вроде этого. Это ж надо было додуматься, чтобы выйти за такого! Ну да мисс Кора всегда была чуточку, как бы это сказать… Живи она в деревне, ее бы называли дурочкой.

Сама-то она помнила его как нельзя лучше! «Да ведь это Лэнскомб!» — сказала мисс и была так рада увидеться с ним. Да что говорить, в старые дни все они любили его, а он, когда в доме устраивали званый обед, всегда оставлял им что-нибудь вкусненькое. Всем им был близок старый Лэнскомб, а теперь… Молодое поколение, в котором он толком никого не различает, видит в нем лишь старого, прижившегося в доме слугу. Сплошь чужая компания, подумал он, когда они явились на похороны, и притом не бог весть какая компания.

Другое дело — миссис Лео. После женитьбы мистера Лео они часто приезжали сюда. Милая была леди, миссис Лео, настоящая дама. Одевалась и причесывалась как подобает. И хозяин всегда ее любил. Жаль, что у нее и мистера Лео не было детей…

Лэнскомб встрепенулся: чего ради стоит он здесь и мечтает о старине, когда еще полно дел? Он, горничная Джанет и кухарка Марджори присутствовали на заупокойной службе в церкви, но в крематорий не поехали, а вернулись в дом, чтобы приготовить ленч и встретить остальных, а те с минуты на минуту будут здесь.

Лэнскомб зашаркал через комнату. Глаза его равнодушно скользнули по портрету над камином, написанному в пару тому, что висел в зеленой гостиной. Собственно говоря, и смотреть особенно было не на что: кроткое личико, губки бантиком, прямой пробор в волосах. В покойной миссис Корнелиус Эбернети примечательным было только одно: ее имя — Корали. Ведь и сейчас, спустя шестьдесят лет после своего появления, мозольный пластырь «Коралл» шел нарасхват, что и позволило Ричарду Эбернети скончаться три дня назад весьма и весьма богатым человеком.

Машины подъезжали одна за другой. Люди в черном, выйдя из них, неуверенно проходили через холл в просторную зеленую гостиную. Там в камине пылал огонь: дань первым холодным осенним дням и отрадный противовес леденящей душу церемонии похорон.

Лэнскомб внес в гостиную серебряный поднос, уставленный рюмками с шерри.

Мистер Энтуисл, старший партнер старой и уважаемой фирмы «Боллард, Энтуисл, Энтуисл и Боллард» стоял у камина, грея спину у огня. С рюмкой шерри в руках он окидывал собравшихся проницательным взглядом юриста. Не всех он знал лично, а знакомство перед отъездом на похороны было торопливым и небрежным.

Обратив прежде всего внимание на Лэнскомба, мистер Энтуисл подумал про себя: «Бедный старик здорово сдал, ему ведь, пожалуй, за восемьдесят. У него будет приличная ежегодная пенсия, так что ему-то беспокоиться не о чем. Таких слуг, как он, нынче нет. Грустный мир. Пожалуй, оно и хорошо, что бедняга Ричард не. дожил своего. Ради чего ему было жить?»

В глазах 72-летнего Энтуисла смерть Ричарда Эбернети в возрасте всего каких-то шестидесяти восьми лет явно была преждевременной. Практически Энтуисл отошел от дел два года назад, но как душеприказчик Ричарда Эбернети, а также из уважения к памяти своего личного друга и одного из старейших клиентов фирмы он совершил поездку на север.

Перебирая в уме условия завещания, юрист оценивающе приглядывался к собравшимся членам семьи.

Разумеется, миссис Лео Эбернети он знал достаточно хорошо. Очаровательная женщина, к которой он относился с симпатией и уважением одновременно. В его взгляде, остановившемся на ней сейчас, когда она подошла к окну, явственно сквозило одобрение. Черное было ей к лицу. Энтуислу нравилась ее хорошо сохранившаяся фигура, серебристо-седые волосы, поднимавшиеся от висков красивой волной, и глаза, еще не совсем утратившие прежнюю васильковую яркость.

Сколько сейчас Элен лет? Пожалуй, пятьдесят один — пятьдесят два. Странно, что столь привлекательная женщина не вышла замуж вновь после смерти Лео. Правда, они обожали друг друга.

Глаза Энтуисла остановились на миссис Тимоти. С ней он был знаком мало. Вот ей черное не идет, ее стиль — твидовый костюм, столь удобный, когда живешь в сельской местности. Крупная, рассудительная, неглупая, судя — по всему, женщина. Бесконечно преданная мужу. Вечно носится с его здоровьем, может, даже чересчур. А что, собственно говоря, у Тимоти со здоровьем? Энтуисл всегда подозревал, что тот просто-напросто симулянт из числа мнительных нытиков. Ричард Эбернети разделял это подозрение. «Правда, когда Тимоти был мальчишкой, у него была слабая грудь, — говорил он, — но будь я проклят, если поверю, что с ним не все в порядке сейчас». Впрочем, у каждого должно быть свое хобби. У Тимоти это свелось к помешательству на собственном здоровье. Попалась ли миссис Тимоти на эту удочку? Вероятно, нет, но ведь женщины ни за что в подобном не сознаются. Тимоти, должно быть, человек состоятельный, ведь он всегда был скуповат. Однако лишнее не помешает при теперешних-то налогах.

• 1/37
• Следующая