Гость из пекла - Волынская Илона - Страница 14
- Предыдущая
- 14/95
- Следующая
– А это? Твоя одежда? – замирающим шепотом выдохнула мама, поднимая с пола посеченные лоскуты.
Ирка бездумно глядела на остатки своего гардероба. А ведь она только сейчас осознала размеры катастрофы – раньше просто времени не было. При обычных обстоятельствах она бы волком выла – все ее любовно подобранные брендовые шмотки, стоившие ей немалой части гонорара от бизнесмена Иващенко за спасшее его компанию заклятье, теперь превратились просто в жалкую кучку шелка, кожи и джинсы. Но сейчас Ирку это абсолютно не волновало. Она думала лишь об одном – как объяснить царящий в комнате разгром маме?
– Что тут произошло, Ира? Отвечай немедленно! – встряхивая ворохом посеченной одежды у Ирки перед носом, потребовала мама.
– Это… это… – Ирка растерялась. Ей просто ничего не приходило в голову! – Ветер! Да, сильный ветер, почти ураган… Выбил окно…
– И одежду порезал? – снова встряхивая Иркиными лохмотьями, закричала мама. – Шкаф проткнул? Кровать поломал? Ира! Не смей мне лгать! Что тут…
– Не, ну ты дывысь на нее! – влезая в комнату, возмущенно гаркнула бабка. – Четыре года шлялась, тилькы приехала, а вже з дытыны отчета спрашивает! Може, сама ей расскажешь, шо весь цей час робыла?
– Не смей вмешиваться, мама! Я разговариваю со своей дочерью!
– Много ты раньше помьятала, шо у тебя дочка есть! – гаркнула бабка… набрала полную грудь воздуха, кажется, собираясь разразиться очередной речью… поглядела на бледную Ирку… и шумно выдохнула. – Жилец у нас був… – выдавливая каждое слово с усилием, как остатки пасты из самого «хвоста» тюбика, процедила она. – З глузду зъихав, та порубав тут усе… Ось и маемо! – Взмахом руки она очертила разгромленную комнату. – З квартиры он теж вже зъихав… – торопливо добавила бабка.
– Вот! Вот! За девочкой гоняется маньяк, а ты… ты… – Мама указала на бабку пальцем. – Еще смеешь в чем-то обвинять меня! – По щекам ее покатились слезы, и она кинулась вон из комнаты – прямо в объятия мужа.
– Девочка живет в ужасных условиях… Нет комнаты… Нет одежды… Ничего нет! – по-немецки кричала она, всхлипывая и тычась лицом в отвороты мужниной домашней куртки, как недавно сама Ирка тыкалась в мамин халат. – А эта… эта… – поворачивая залитое слезами лицо к бабке и полосуя ее ненавидящим взглядом, выпалила мама. – Еще смеет меня обвинять!
Ирка быстро покосилась на бабку – хорошо, что та маму не понимает. Ирка и сама могла пройтись на бабкин счет – если слов хватало! Все знают, ее бабка – это что-то! Но сейчас ей стало неприятно. И… до слез жалко маму. Как отчаянно она чувствует себя виноватой перед Иркой, если вот так, изо всех сил ищет возможности избавиться от вины, уменьшить боль в душе, что даже на справедливость ее не хватает!
– Дорогая, успокойся! – вытирая катящиеся по щекам жены слезы, бормотал Тео.
– Ты не понимаешь! Она… всегда надо мной издевалась! Лишала меня всего, всего! А теперь то же самое делает с моей дочерью…
– Хватит, дорогая! – голос кругленького добродушного Тео неожиданно громыхнул металлом так, что Ирка невольно дернулась и поглядела на него изумленно. – Твоя мать делала для внучки, что могла… и как умела! И требовать от нее большего… – Тео повел круглым плечом. – А если девочке что-то нужно… Возьми кредитку и купи!
– Но… Дорогой… – Мама прижала руки к груди, и даже слезы у нее на глазах враз высохли. – Ты же всегда говорил, нам следует экономить… Избегать ненужных трат!
– Ненужные траты – это ненужные траты, а нужные траты – это нужные! – решительно жестикулируя трубкой, выпалил Тео. – Только не выбрасывай чеки, дорогая! Нам следует контролировать наш семейный бюджет! – Он решительно сунул трубку в рот и прикусил зубами чубук, точно хотел перегрызть его пополам.
Ирка почувствовала, как на глаза у нее наворачиваются слезы. Мама вернулась и… неужели этот кругленький забавный дядька станет для нее настоящим отцом – не занятый своими божественно-собачьими делами крылатый пес Симаргл, застрявший в каменном бублике своего алтаря, а настоящий, нормальный, живой, заботливый отец? Как у Таньки и Богдана? Чтоб ходил с ней в кино и встречал, если она возвращается поздно, и… Да ладно, пусть хоть просто футбол по телику смотрит – лишь бы замечал Ирку, лишь бы она не была для него пустым местом!
Ирка лежала на широком раскладном диване в гостиной – о том, чтоб спать в ее выстуженной комнате, не могло быть и речи. На другой половине дивана пристроилась бабка и раздраженно щелкала пультом от телевизора, перебирая программы и не останавливаясь ни на одной. Из бабкиной комнаты слышалось хлопанье шкафов, скрип кроватной пружины и немецкая речь: плачущий голос мамы и успокаивающий Тео.
Ирка лежала на спине, разглядывая бродящие по потолку цветные блики, и думала. Больше всего она хотела нормальной жизни, нормальной семьи. С мамой и папой, и даже, ладно, с бабкой, если, конечно, она научится жить рядом с мамой без постоянных скандалов (тихая, нескандальная бабка – существо из области фантастики, но почему бы не помечтать?). У Ирки будут родители, как у всех. Немножко назойливые, немножко занудные, вечно сующие нос не в свое дело – просто потому, что им не все равно, где она, что с ней, все ли с ней в порядке… Не то что бабке!
Но… Как от таких нормальных родителей скрыть ее манеру время от времени обрастать шерстью, клыками и крыльями, привычку летать на метле и прикапывать в саду тушки агрессивной нечисти? Могут быть нормальные родители у нее, хортицкой ведьмы, хозяйки наднепрянского чаклунства?
Она ни за что не откажется от мамы! И, если Тео захочет быть ее папой, от него не откажется тоже! Чего бы ей это ни стоило!
– Подвинься, – плюхаясь на свою половину дивана, буркнула бабка. – Така худюща, а весь диван захапала, старой бабци и лягты нема куды! – И принялась кутаться в одеяло. – А подарунки так и не распакувалы. Нервы у нее, понимаешь. Таки нервные нервы, що и подарунки дытыне виддаты не можна! – из глубины одеяльного кокона пробубнила бабка.
– Мне ничего не нужно, – глядя в темноту, откликнулась Ирка. – Я… Меня все устраивает.
В темной комнате воцарилась тишина.
– Яринка… – вдруг очень тихо позвала бабка. – А може… – Снова тишина… и, наконец, почти беззвучным выдохом: – Може, все ж таки выженем их геть? Хиба нам погано жилося без них, Яринка? Я прямо зараз пиду, та скажу, щоб чемоданы збыралы, та ехали обратно в свою Нимеччину!
Ирка резко села на диване – пружины заскрипели.
– Ты что – сама з глузду зъихала? – неприятным голосом спросила она. – Ты… Если ты не любишь маму, это не значит, что и я тоже… – Голос у нее прервался. – Она моямама, понятно? Я ее ждала! А ты… Ты всегда… Все она правильно про тебя говорит! Ты никого не любишь! Ни ее, ни меня… Тебе бы только скандалить – ты от этого кайф ловишь! Всем жизнь поломала! Видеть тебя не могу! – И резко повернувшись к стене, Ирка отодвинулась от бабки как можно дальше и натянула одеяло на плечи, словно стену выставила. Горячие, горькие и злые слезы текли у нее по щекам. Как бабка может? Как может…
– Ну що ж… Значит, нехай остаются, – раздался в темноте тихий вздох. – Тилькы не пожалеть бы нам про це… Не пожалеть бы…
Глава 2
Страшный сон и глупая Лада
Дом был пуст. Удручающе, затхло пуст, как бывают пусты только давным-давно заброшенные ветхие дома, доживающие свой век в ожидании, когда хороший порыв ветра завалит их, превратив в жалкий холмик перепревшей глины и ломаного кирпича. Выбитое окно больше не было заложено подушкой – его просто больше не было. Как и всей стены. Края зияющего пролома скалились жалкими обломками кладки – древняя глина осыпалась песком, при каждом порыве злого зимнего ветра вздымаясь крохотными бурыми бурунчиками, так что казалось, стенной проем подернут темным дымом. Обломки кровати и шкафа прогнили до черноты, кое-где покрывшись склизкими блекло-зелеными грибами. Кучками расползающегося гнилья валялась Иркина одежда. Ирка повернулась и направилась прочь из своей комнаты – гнилое дерево чавкало под ногами, а грибы лопались и расползались в бледные лужицы, похожие на гной.
- Предыдущая
- 14/95
- Следующая
