Ночная тьма - Кристи Агата - Страница 9

• Предыдущая
• 9/43
• Следующая

– Давненько мы не виделись. Чем ты был занят?

– Ничем особенно, – пожал я плечами.

– Значит, все как обычно?

– Как обычно, – подтвердил я.

– Сколько же мест ты переменил с тех пор, как мы виделись в последний раз?

– Пять, – немного подумав, ответил я.

– Пора бы тебе повзрослеть.

– Я давно уже повзрослел, – сказал я, – и давно выбрал себе образ жизни. А ты как поживаешь?

– Тоже как обычно, – ответила мать.

– Ну а как со здоровьем?

– У меня нет времени болеть, – сказала мать и вдруг спросила:

– Зачем ты пришел?

– Разве я обязательно должен прийти за чем-то?

– Так бывало всегда.

– Не понимаю, почему ты так отрицательно относишься к моему желанию повидать мир?

– Водить лимузины по Европе, по-твоему, «видеть мир»?

– Конечно.

– Вряд ли ты увидишь много интересного, коли будешь бросать работу, предупредив хозяев всего за день, и, сославшись на болезнь, оставлять клиентов в каком-то забытом Богом городе.

– Откуда тебе это известно?

– Звонили из твоей фирмы. Спрашивали, не знаю ли я, где ты живешь?

– А зачем я им понадобился?

– Наверное, решили снова взять тебя на работу, – ответила мать. – Только не понимаю почему.

– Потому что я неплохой шофер и умею ладить с клиентами. Во всяком случае, не моя вина, что я заболел.

– Не знаю, не знаю, – сказала мать.

По ее виду было ясно, что она так не думает.

– А почему ты не позвонил им, когда вернулся в Англию?

– Потому, что у меня были более важные дела, – ответил я.

– Опять что-то задумал? – Она удивленно подняла брови. – Снова какие-то дурацкие затеи? Что ты делал все это время – с тех пор, как вернулся?

– Работал заправщиком на бензоколонке, механиком в гараже, клерком, мыл посуду в третьеразрядном ночном клубе.

– То есть катился по наклонной плоскости, – подытожила мать с каким-то мрачным удовлетворением:

– Ни в коем случае, – возразил я. – Это все входит в мои планы знакомства с жизнью. Она лишь вздохнула и спросила:

– Чего хочешь, чаю или кофе? Я предпочел кофе. Я уже отучился пить чай. Мы сели за стол, и она отрезала нам по куску домашнего пирога.

– А ты изменился, – вдруг заметила она.

– Я? В чем?

– Не знаю в чем, но изменился. Что случилось?

– Ничего не случилось. А что должно было случиться?

– Ты как-то взбудоражен, – сказала она.

– Собираюсь ограбить банк, – пошутил я. Но она явно не желала переходить на шутливый тон и вполне серьезно сказала:

– Нет, этого я не боюсь.

– Напрасно. По-моему, в наши дни это самый легкий способ разбогатеть.

– Чтобы как следует к этому подготовиться, нужно немало потрудиться, – сказала она. – Поработать головой, что ты не слишком любишь делать. Кроме того, дело это рискованное.

– Ты считаешь, что видишь меня насквозь?

– Нет, не считаю. По правде говоря, я далеко не все про тебя знаю, потому что мы с тобой разные люди. Но я чувствую, когда ты замышляешь что-то новое. Как сейчас, например. В чем дело, Мики? Нашел девушку?

– Почему ты так решила?

– Я всегда знала, что рано или поздно это случится.

– Что значит «рано или поздно»? У меня было много девушек.

– Я имею в виду не это. Ты занимался девушками от нечего делать, из спортивного интереса, но никогда всерьез не влюблялся.

– А сейчас, ты полагаешь, я увлечен всерьез?

– Значит, дело действительно в девушке, Мики?

– Отчасти. – Я опустил глаза.

– И что она собой представляет?

– То, что мне нужно, – ответил я.

– Ты нас познакомишь?

– Нет, – сказал я.

– Вот даже как…

– Нет, ты не поняла. Я не хотел тебя обидеть, просто…

– При чем тут обида? Скажи прямо: ты не хочешь мне ее показать, потому что боишься, что я скажу «нет». Так?

– Если бы ты и сказала «нет», я все равно тебя не послушатся бы.

– Возможно, но тебе это было бы неприятно. Где-то в глубине души ты бы стал сомневаться, потому что все-таки прислушиваешься к моему мнению. Как бы то ни было, я знаю тебя лучше других и кое о чем догадываюсь – и, скорее всего, мои догадки верны. Полагаю, я единственный человек на свете, способный поколебать твою самоуверенность. Эта девушка, которой ты так увлечен, она из непутевых?

– Из непутевых? – Я расхохотался. – Если бы ты ее увидела! Нет, это просто смешно!

– Что тебе от меня нужно? Ты ведь просто так никогда ко мне не приходишь.

– Мне нужны деньги, – признался я.

– От меня ты их не получишь. И зачем они тебе? Истратить на нее?

– Нет, – сказал я, – мне нужно купить шикарный костюм на свадьбу.

– Собираешься на ней жениться?

– Если она даст согласие.

Мое сообщение явно ее потрясло.

– Мог хотя бы о ней рассказать – хоть что-нибудь! – воскликнула она. – Но я и так чувствую, что ты вознамерился искалечить себе жизнь. Случилось то, чего я всегда боялась: ты нашел какую-то авантюристку.

– Авантюристку? Ты спятила! – Я был вне себя. И тут же ушел, изо всей силы хлопнув за собой дверью.

Дома меня ждала телеграмма из Антиб[7].

ВСТРЕТИМСЯ ЗАВТРА В ЧЕТЫРЕ ТРИДЦАТЬ ГДЕ ВСЕГДА

Элли стала совсем другой, я это сразу заметил. Мы встретились, как обычно, в «Риджентс-парке» и поначалу чувствовали себя чуть стесненно. Я собирался ей кое-что сказать и страшно волновался, не зная, как начать. Наверное, так бывает с каждым мужчиной, которому предстоит сделать предложение.

Элли тоже почему-то вела себя несколько странно. Бить может, обдумывала, как поделикатнее мне отказать. Но я почему-то все-таки был уверен, что она мне не откажет. У меня были основания полагать, что Элли меня любит. Но она действительно изменилась: в ней появились какая-то раскованность, уверенность в себе, которые едва ли можно было объяснить только тем, что она стала на год старше. Отпраздновала очередной день рождения, ну и что? Она и ее семейство побывали и на юге Франции, и она, естественно, немного рассказала мне о том, что видела. А потом несколько смущенно добавила:

– Я… Я видела и тот дом. О котором вы мне говорили. Который построил ваш приятель-архитектор.

– Кто? Сэнтоникс?

– Да. Мы ездили к ним обедать.

– Как это получилось? Ваша мачеха знакома с владельцем дома?

– С мистером Константином? Нет… Не очень, хотя они встречались и… Если честно, это Грета постаралась, чтобы нас туда пригласили.

– Опять Грета, – как обычно, не сдержав досады, сказал я.

– Я же вам говорила, что Грета умеет все, – улыбнулась Элли.

– Да, да, я помню. Значит, она сумела сделать так, что вы, ваша мачеха…

– И дядя Фрэнк, – вставила Элли.

– Всей семьей, – усмехнулся я, – и, разумеется, сама Грета…

– Нет, Грета не ездила, потому что… – Элли помолчала. – Кора, моя мачеха, считает, что Грета не должна ездить с нами в гости.

– Поскольку она не член семьи, а всего лишь бедная родственница? – спросил я. – Или, верней, компаньонка? Грету, наверное, обижает такое отношение?

– Но она не просто компаньонка, она мне как подруга.

– Дуэнья, нянька, наставница, приятельница – есть мною слов.

– Погодите, – сказала Элли, – прежде всего, я хочу сказать вам, что теперь понимаю, что вы имели в виду, рассказывая о работах своего друга. Дом действительно чудесный. Он… Он ни на что не похож. Мне кажется, что если бы мы с ним договорились, то у нас тоже был бы чудесный дом.

Она произнесла эти слова машинально. «Мы», сказала она. «У нас». Значит, Элли специально отправилась на Ривьеру и заставила Грету устроить визит в тот особняк, про который я ей рассказывал, потому что хотела получше представить себе, что за дом построит нам в мире наших грез Рудольф Сэнтоникс.

– Я рад, что этот дом вам понравился, – сказал я.

– А чем вы занимались все это время? – спросила она.

– Работал, впрочем, это неинтересно, – ответил я. – Зато еще я успел побывать на скачках, где поставил на аутсайдера все до последнего пенни и выиграл в тридцать раз больше. Видите, какой я везучий?

• Предыдущая
• 9/43
• Следующая