Человек в коричневом костюме - Кристи Агата - Страница 19
- Предыдущая
- 19/53
- Следующая
Потом я подумала о миссис Блейр. Она также добра ко мне. Я не обманывалась на этот счет. Вероятно, ее отношение всего лишь временная прихоть. Тем не менее я способна заинтересовать ее. Она — женщина, испытавшая большую часть обычных жизненных ощущений. Я же могу предложить ей нечто необычное! И мне она нравится, нравится ее непринужденность, отсутствие сентиментальности, какого-либо жеманства.
Итак, я надумала. Я решила тут же разыскать ее. Вряд ли она уже легла.
Затем я вспомнила, что не знаю номера ее каюты. Знакомая мне горничная, наверное, знает.
Я позвонила в звонок. После некоторого промедления пришел мужчина. Он дал мне нужную информацию. Миссис Блейр занимала номер 71. Мужчина извинился за промедление и объяснил, что ему приходится обслуживать все каюты.
— А где же тогда горничная? — спросила я.
— Они все кончают дежурство в десять часов.
— Нет, я имею в виду ночную горничную.
— Ночью горничные не дежурят, мисс.
— Однако.., прошлой ночью ко мне приходила какая-то горничная.., около часа.
— Вам, должно быть, приснилось, мисс. После десяти горничные не дежурят.
Он удалился, а я осталась, чтобы переварить это сообщение. Кто была женщина, приходившая ко мне в каюту ночью 22-го? Я посерьезнела, когда осознала, сколь хитры и наглы мои неизвестные противники. Затем, взяв себя в руки, я вышла из своей каюты и пошла искать каюту миссис Блейр. Я постучалась в дверь.
— Кто там? — спросил ее голос.
— Это я, Энн Беддингфелд.
— О, входите, цыганка.
Я вошла. Вокруг лежала разбросанная одежда, а сама миссис Блейр была одета в одно из красивейших кимоно, которые я когда-либо видела, — оранжевое, расшитое золотым и черным. При виде его у меня потекли слюнки.
— Миссис Блейр, — сказала я решительно, — я хочу рассказать вам историю моей жизни.., если сейчас не слишком поздно и вам не будет скучно.
— Нисколько. Мне никогда не хочется ложиться спать, — сказала миссис Блейр с очаровательной улыбкой. — И я бы с удовольствием послушала историю вашей жизни. Вы — самое необыкновенное создание, цыганка. Никому другому не пришло бы в голову врываться ко мне в час ночи, чтобы рассказать историю своей жизни. Особенно после того, как вы целую вечность сдерживали мое естественное любопытство. Я не привыкла, чтобы меня осаживали. Это новое ощущение, в общем, доставило мне удовольствие. Садитесь на диван и облегчите свою душу.
Я рассказала ей все. Это заняло некоторое время, поскольку я входила во все детали. Когда я закончила, она глубоко вздохнула и сказала совсем не то, что я ждала. Она взглянула на меня, немного посмеялась и произнесла:
— Знаете ли, Энн, что вы очень неординарная девушка? Вы никогда не испытывали сомнения в собственной правоте?
— Сомнения? — озадаченно переспросила я.
— Да, сомнения, сомнения, сомнения! Уехать одной, практически без денег! Что вы будете делать, когда окажетесь в чужой стране, а все ваши деньги будут истрачены?
— Бесполезно беспокоиться об этом раньше времени У меня пока еще много денег. Двадцать пять фунтов, подаренные миссис Флемминг, практически не тронуты, и потом, вчера я выиграла в карты. Это еще пятнадцать фунтов. Так что у меня много денег. Целых сорок фунтов!
— Много денег! Бог мой! — прошептала миссис Блейр. — Я бы так не могла, Энн, а ведь я и сама не робкого десятка. Я не могла бы беззаботно уехать-с несколькими фунтами в кармане, не имея представления о том, что делаю и куда еду.
— Но ведь в этом вся прелесть! — вскричала я, совершенно выходя из себя. — Какие необыкновенные ощущения испытываешь, пускаясь в авантюру.
Она посмотрела на меня, кивнула раз или два, а потом улыбнулась.
— Счастливая Энн! На свете немного людей, чувствующих, как вы.
— Хорошо, — нетерпеливо сказала я, — что вы думаете обо всем этом, миссис Блейр?
— Я думаю, что ваш рассказ — самое волнующее, что я когда-либо слышала! Итак, прежде всего вы перестанете называть меня миссис Блейр. Сьюзен будет намного лучше. Договорились?
— С удовольствием, Сьюзен.
— Молодец! Теперь займемся делом. Вы говорите, что в секретаре сэра Юстаса — не в этом с мрачной физиономией, а в другом — вы узнали человека, которого ударили ножом и который искал убежища в вашей каюте?
Я кивнула.
— Это дает нам две нити, связывающие сэра Юстаса со всем клубком. Женщину убили в его доме и именно его секретаря ударили ножом в мистический час ночи. Я не подозреваю самого сэра Юстаса, но все вместе не может быть просто совпадением. Где-то есть связь, даже если он сам ничего не знает.
— Потом этот странный случай с горничной, — задумчиво продолжала она. — Как она выглядела?
— Я ее почти не рассмотрела. Я была так взволнована и напряжена, а горничная, по-видимому, помогла мне разрядиться. Однако.., пожалуй.., действительно, мне кажется, что у нее было знакомое лицо. Ничего удивительного, если я раньше видела ее на судне.
— Ее лицо показалось вам знакомым? — спросила Сьюзен. — Вы уверены, что это не был мужчина?
— Она была очень высокая, — согласилась я.
— Гм. Вряд ли сэр Юстас… Полагаю, что и не мистер Пейджет… Подождите-ка!
Она схватила клочок бумаги и начала лихорадочно что-то рисовать. Склонив голову набок, она внимательно рассмотрела, что у нее получилось.
— Очень похоже на преподобного Эдварда Чичестера. Теперь добавим несколько штрихов. — Она передала рисунок мне. — Это ваша горничная?
— Ну конечно! — вскрикнула я. — Какая вы умница, Сьюзен!
Легким жестом она отклонила комплимент.
— Я всегда подозревала этого Чичестера. Вы помните, как он уронил чашку с кофе и позеленел, когда мы на днях говорили о Криппене?
— И он пытался получить каюту номер 17!
— Да, пока все сходится. Но что все это значит? Что на самом деле должно было произойти в час ночи в каюте номер 17? Нападение на секретаря исключается. Не было никакого смысла приурочивать его к определенному часу в определенный день и определенном месте. Нет, там должна была произойти какая-то условленная встреча, и он шел на нее, когда его ударили ножом. Но с кем была назначена встреча? Безусловно, не с вами. Может быть, с Чичестером. Или с Пейджетом.
— Последнее кажется маловероятным, — возразила я, — они могут видеться в любое время.
Минуту-другую мы посидели молча, а затем Сьюзен попробовала зайти с другой стороны.
— Могло ли что-то быть спрятано в вашей каюте?
— Это представляется более вероятным, — согласилась я, — и объясняет, зачем они рылись в моих вещах на следующее утро. Но там ничего не было спрятано, я уверена.
— А молодой человек не мог что-нибудь незаметно положить в выдвижной ящик накануне ночью?
Я покачала головой.
— Я бы увидела.
— Могли ли они искать ваш драгоценный клочок бумаги?
— Возможно, но это бессмысленно. Там были указаны только время и дата, и они к тому моменту уже прошли.
Сьюзен кивнула.
— Конечно, вы правы. Нет, они искали не бумажку. Между прочим, она у вас с собой? Я бы хотела взглянуть на нее.
Я принесла бумажку как вещественное доказательство № 1 и теперь вручила ее Сьюзен. Она тщательно изучала ее, нахмурившись.
— После 17 стоит точка. Почему не поставили точку и после 1?
— Там оставлен промежуток, — указала я.
— Да, здесь промежуток, однако…
Вдруг она поднялась и стала разглядывать бумажку, поднеся ее к самому свету. В ее действиях было заметно сдерживаемое волнение.
— Энн, это вовсе не точка! Это пятнышко на бумаге! Вы видите? Так что на него не следует обращать внимания, а надо учитывать только промежутки, одни промежутки!
Я встала рядом с ней и прочла цифры так, как теперь их видела.
— 1 71 22.
— Видите! — воскликнула Сьюзен. — Цифры те же, но не совсем. По-прежнему один час и 22-е число, но каюта номер 71! Моя каюта, Энн!
Мы стояли изумленно глядя друг на друга, столь довольные нашим новым открытием и так глубоко взволнованные, что можно было подумать, что мы разгадали всю тайну. Но тут я вдруг спустилась на землю.
- Предыдущая
- 19/53
- Следующая
