Самозванец - Аксенов Даниил Павлович - Страница 4

• Предыдущая
• 4/102
• Следующая

Проанализировав мимику и жесты хозяина дома, Михаил сделал два вывода. Во-первых, старичку нравится его халат. И, возможно, он хотел бы его получить. Во-вторых, халат имеет какое-то отношение к речи. Второй вывод совершенно сбивал с толку.

Молодой человек ничего не имел против первого вывода. Он запросто отдал бы халат. Ведь странный хозяин хижины спас ему жизнь в полном смысле этого слова, когда отбил от своих кровожадных сородичей.

Но он не был до конца уверен в том, что старик хочет именно этого. Поэтому, решив все проверить на практике, он медленно снял халат и протянул его своему спасителю. Широкая улыбка на лице старика подтвердила, что гость оказался прав. Деду нужен был именно халат.

Как только данный предмет одежды оказался в руках хозяина хибары, улыбка мгновенно исчезла. Он с самым серьезным выражением лица взял его, внимательно осмотрел со всех сторон, примерил на себя, а затем снял и убрал в какой-то сундук, вкопанный в землю у стены. Вкопанный так удачно, что Михаил его поначалу даже не заметил.

Покончив с халатом, старичок показал рукой на топчан. Этот жест поставил молодого человека в тупик. «Чего он хочет? – подумал он. – Чтобы я передвинул куда-то первобытную кровать? Сам не может ее поднять?»

Хозяин заметил недоумение на его лице. Он подошел к топчану и улегся на него спиной, всем своим видом показывая, что вот так надо делать. Что это – именно то действие, которое является единственно правильным в данной ситуации. Гость так не считал, но старик проявил настойчивость. Резко вскочив со своей лежанки, он еще и еще раз показал на нее рукой, что-то при этом говоря. Казалось, он был недоволен то ли непонятливостью, то ли медлительностью своего гостя.

Что было делать? Выполнять причуды старичка или, возможно, снова оказаться на улице, в окружении враждебно настроенной толпы с топорами и косами? Конечно, он выбрал первое.

Молодой человек сначала осторожно приблизился к топчану. Впрочем, «приблизился» – слишком сильное слово для этого действия. Правильнее было бы сказать, что он сделал шажок. Или даже полшажка. И сразу же оказался около лежанки.

Затем он сел, проверяя, не провалится ли топчан под его весом. Этого не произошло. Видимо, топчан был сделан из цельного куска дерева. И Михаил решительно лег на спину. Его ноги при этом свешивались на пол.

Старик вздохнул с явным облегчением. Как вздыхает учитель, которому наконец удалось донести смысл урока до самого неспособного ученика.

Он приблизился к лежавшему на топчане гостю и больно схватил его за плечо, потом начал трясти и что-то сердито выговаривать. Каким-то шестым чувством Михаил уловил смысл сказанного. Или ему показалось, что уловил. Он подумал, что его просят расслабить мышцы. Молодой человек сделал это. Догадка была верна – рука оставила плечо в покое. Затем старик показал на глаза. Гость нахмурился, пытаясь понять еще и это. Хозяин хибары вздохнул, прикрыл свои глаза и так стоял несколько секунд. Потом он снова их открыл и вопросительно посмотрел. Смысл был ясен. Михаил закрыл глаза, рассудив, что, если что-то будет происходить, он сможет открыть их в любой момент.

Старичок издал какой-то звук и затих. Затем раздался шорох, и снова – тишина. Некоторое время ничего не происходило. А потом что-то случилось.

Именно «что-то», потому что Михаил не мог описать словами происходившее. Его жизненный опыт не хранил ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего то, что он испытал.

На него нахлынули образы. И слова. И непонятные знаки. Это было так внезапно и неожиданно, что он попытался бороться и хотел приподняться с топчана, чтобы остановить этот поток. И с недоумением обнаружил, что не только не может пошевелить рукой или ногой, но даже открыть глаза. Старичок каким-то образом догадался о попытке пошевелиться. Потому что резко крикнул что-то и положил руку на лоб молодого человека, словно приказывая ему лежать тихо. Поток увеличивался и словно давил на Михаила неосязаемой массой. Или, может быть, ему просто показалось, будто что-то невидимое прижимает его к топчану. Образы, слова и знаки лились рекой. Вот мелькнул колодец, ведро, девушка, его поднимающая, затем цепь, звенья цепи, рука, вращающая ворот, и много-много других, как связанных друг с другом, так и совершенно независимых образов. Каждый из них сопровождался словом или даже несколькими словами. Слова впечатывались в память. Он чувствовал, что, несмотря на поступление все новых образов, он не в состоянии забыть предыдущие, уже показанные ему. Это доставляло ему новые мучения, но он был не в состоянии ничего поделать. Михаил потерял счет времени и надеялся лишь на то, что этот невыносимый напор образов, знаков и слов, насильственное усвоение которых отнимало его покой и свободу мыслей, рано или поздно ослабеет и прекратится. Он оказался прав.

Поток иссяк столь же внезапно, как и начался. Некоторое время Михаил еще лежал на топчане, а потом старичок толчками и резкими словами заставил его встать. На этот раз мышцы повиновались молодому человеку. Он приподнялся.

И сразу же отметил: что-то было не так в словах старика. Не так, как раньше. Михаил попытался проанализировать свои ощущения до и после непонятной процедуры и обнаружить различие и внезапно осознал, в чем дело. Если раньше слова старичка казались ему чепухой и он воспринимал лишь интонацию, то теперь он учитывал и смысл. Михаил понимал сказанное!

– Что же делает так хорошо одетый неуч в этой глуши? – спрашивал его старичок, которого, как выяснилось, звали ишиб Аррал.

Гостю было трудно отвечать. Он еще не свыкся с новым словарным запасом и правилами построения предложений. Поэтому ему приходилось говорить медленно, тщательно подбирая каждое слово.

– Сюда я попал неизвестным мне образом, а до этого жил в другом месте. – Михаил решил твердо придерживаться абсолютной, хотя и формальной правды.

Способ обучения новой речи путем прямого ввода в память огромного массива пар «слово-образ» поразил его своей эффективностью, и он не знал, чего еще можно ожидать от этого старичка в частности и от этой местности в целом. А если они здесь умеют и считывать содержание памяти?

– Так не бывает, – ухмыльнулся Аррал. – Человек должен помнить, что с ним произошло. Если, конечно, его не ударили по голове очень сильно. Тебя били по голове, необученный ишиб?

– Я не знаю.

– Может быть, и били, – подытожил старик. – Ты производишь такое впечатление. Тебя привезли кочевники?

– Нет. А кто это такие?

– Точно били, – заметил Аррал. – Нельзя жить здесь и не знать, кто такие кочевники. Они сейчас повсюду.

– Я не видел никаких кочевников. А пришел оттуда, – он махнул рукой на юг. – Помню только, что был дома, а потом вдруг очнулся рядом с каким-то полем.

Старик недоверчиво хмыкнул:

– Где же твой дом?

– Далеко отсюда, – ответил Михаил и задумался.

Действительно, где его дом? Что это вообще за место? Где в современном мире можно встретить людей, которые ни за что ни про что бросаются на одиноких прохожих с косами и топорами? И вообще почему здесь нет ни машин, ни нормальных домов? Это что, в самом деле какие-то религиозные отшельники, обладающие паранормальными способностями?

– Как же далеко? – уточнил старик. – В Раниге хотя бы? Или в Томоле? Может быть, даже в Фегриде?

– Мне ничего не говорят эти названия. А вы-то сами кто? Вы отшельники, да? Считаете, что нельзя пользоваться благами цивилизации? Как некоторые мормоны?

Старик недоуменно нахмурился:

– Какие отшельники? Какие цивилизации? Какие мор-мо-ны? Ты спрашиваешь, почему мы не живем в городах? А кто будет тогда пахать, если все переберутся в город? Тебя, наверное, ударили еще сильнее, чем я думал. Что ты будешь жрать, если все деревни исчезнут?

• Предыдущая
• 4/102
• Следующая