Заснувший детектив - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 49
- Предыдущая
- 49/63
- Следующая
— Свернул направо, — пробормотал Сева, наводя резкость. — Ч-черт, теперь не вижу…
Щербак притормозил.
— Ты что? — удивился Голованов. — Уйдет ведь, оторвется, не найдем больше. Гони за ним.
— А если он тоже притормозил? — возразил Щербак. — Давай пешком, тут уже рядом этот участок должен быть, что «Дина» арендует.
Голованов подумал и кивнул. Позвонил Агееву, объяснил, как найти их машину, приказал остановиться там же и дальше тоже двигаться пешком. Сыщики взяли оружие, бинокль, сумку с кое-какой аппаратурой и побежали, пригибаясь, через поле. Около десяти минут потребовалось, чтобы найти то, что они искали.
Огромная территория была ограждена высоченным бетонным забором с колючей проволокой. Забор уходил просто за линию горизонта.
— Ты видел что-нибудь подобное, а? — сказал Голованов. — Может, они тут атомную электростанцию строят?!
Сыщики легли на землю на расстоянии полусотни метров от ворот и по очереди разглядывали, что было возможно, в бинокль. Щербак обратил внимание, что с южной стороны вдоль забора растут густые тополя.
— Ля-ля, тополя, хм, хм, — пробормотал Николай.
— Ты о чем это?
— Так… есть идейка.
Тут появился Филя. В руках у него была бутылка минеральной и пакет с недоеденными пирожками.
— Все еще не остыли, — объяснил он.
Сыщики отказались.
— Ну как хотите, сам доем… Вы что, тут в засаде? Может, вовнутрь попробуем? Хотя заборчик, конечно, высоковат… О, там «колючка». Ну так ее можно кусачками. Сбегать к машине?
— Не надо. Она под током, — шепотом сказал Щербак.
— Почем ты знаешь? — спросил Филя.
— Посмотри туда. — Щербак дал ему бинокль, и Агеев разглядел, что от колючей проволоки в двух местах, по обе стороны от железных ворот, вниз идут какие-то провода.
— Видишь какие-нибудь лазейки? — спросил Голованов.
Филя тихо выругался. Потом сказал:
— Что у нас хорошо организовано, так это преступность.
— Не скажи, не скажи, — пробормотал Голованов.
— Что — не скажи: что преступность или что хорошо организована?
— Я вижу лазейку, — оборвал этот философский диспут Щербак. — Вернусь через десять минут. — И он, согнувшись, побежал к забору.
Вскоре он исчез из виду, и, как Филя ни шарил биноклем по пространству, увидеть Николая не удавалось… Филя вздохнул и принялся за свои пирожки.
— И как ты можешь есть в такие минуты?! — в который уже раз поразился Голованов.
— Это у меня нервное…
Щербак вернулся через девять минут.
«Ну что?» — безмолвно спросили его друзья.
Щербак вздохнул и попросил воды. Сделал несколько больших глотков, закрыл бутылку.
— Значит, так. Дело ясное, что дело темное. Я залез на дерево. Внутрь пробраться все-таки совершенно невозможно, но заглянуть сверху — немного получается. Вот что я увидел: длинные ангары, людей не видно, вдоль забора бегают голодные доберманы.
Голованов с Филей переглянулись, и последний покрутил пальцем у виска.
— Я не шучу, — подчеркнул Щербак, — натуральные монстры, просто собаки Баскервилей какие-то.
— Что же они, тебя не учуяли и не залаяли?
— Что я лох — не знаю, с какой стороны ветер дует? Слава богу, повезло…
— Это плохо, — сказал Голованов.
— Почему? — удивились остальные сыщики.
— Если бы собаки залаяли, мы бы узнали, есть ли там вообще кто-нибудь. А так — будем ждать.
— Между прочим, — сказал Щербак, — Астахов там наверняка. Девался же он куда-то, в конце концов!
— А ты что, его машину рассмотрел на территории?
— Представь — нет. Там такая территория, что не то что машину — авианосец спрятать можно.
Они прождали еще полтора часа, к этому времени стемнело, и разглядеть что-то можно было только в бинокль, слава богу, это была продвинутая модель — для ночного видения.
— Надеюсь, вы не имеете в виду, что мы здесь будем ночевать? — вопросительно сказал Филя.
Ни Голованов, ни Щербак ничего на это не ответили.
— Вы что, серьезно?! — расстроился Филя. — Так я бы хоть термос прихватил…
К началу одиннадцатого вечера к воротам подъехал огромный джип «шевроле» и остановился, потому что ворота не открылись, сколько джип ни сигналил. Из машины вышли четверо мужчин разного возраста, примерно от двадцати пяти до сорока пяти лет. Один из них разговаривал с кем-то по телефону, другой — колотил в ворота. Остальные просто ждали.
Все четверо были как на подбор — с военной выправкой, двое из них — явные кавказцы. Голованов многократно сфотографировал всю компанию и их машину на сверхчувствительную пленку.
— Коля, тебе среди этих четверых никто не знаком? — поинтересовался Голованов.
— Дай подумать…
— Вот тот, что повыше остальных, — подсказал Голованов. — Кажется, мы его уже видели.
— Ты хочешь сказать, что у него тонкие губы? Это тот тип, что вместе с Астаховым тусовался в кондрашинском подъезде?
— Точно! Пока все сходится.
Голованов дождался, пока ворота наконец откроют (открыл-то им, между прочим, как раз Астахов!), и послал Щербака обратно к тополям: установить на деревьях самофокусирующиеся и включающиеся на движение видеокамеры, между прочим, те самые, которые они устанавливали в подъезде убиенного Кондрашина.
Примерно в полночь сыщики вернулись к своим маши ним и поехали в Москву.
Денис отлучился на несколько часов и вернулся теперь уже на автомобиле— на белом медицинском фургоне.
— Пока ждите меня здесь, — сказал он мужчине и женщине, сидевшим в машине, и пошел в дом.
В принципе они с Пенгертоном уже почти обговорили план предстоящей операции. Причем когда Пенгертон впервые произнес слово «операция», он, бедняга, даже еще и не предполагал, насколько оно будет непосредственно применимо к нему самому.
Джордж рассказал Денису, что Ванштейн на подставное лицо приобрел еще одну дачу, специально для того, чтобы использовать ее в качестве места, где якобы содержали «плененного чеченцами» Пенгер-тона.
— Понимаете, Дэн, это очень удобно, формальные хозяева живут в Канаде, и дача сейчас как бы брошенная.
— Где она находится? — поинтересовался Денис.
— В Абрамцеве — это немного к северу от Щелковского шоссе.
Денис кивнул, пряча улыбку, его забавляло, что Пенгертон учит его географии. Он все никак не мог привыкнуть к тому, что этот длинный костлявый человек, сидящий напротив, так здорово знающий Москву и московскую жизнь, на самом деле — иностранец. Операция между тем предстояла нешуточная. И Денис подумал, что Ванштейн-то неплохо устроился, слив ему информацию т> «похищенном» Пенгертоне: мало кто смог бы все это правдоподобно организовать и провернуть.
— У меня есть знакомый доктор, — сказал Денис. — Он вам сделает наркоз, так что мы сможем нанести побои, чтобы все было правдоподобно. Не волнуйтесь, сделаем синяки и ссадины по первому разряду, никто не подкопается. Потом, когда очнетесь, болеть, конечно, будет прилично, но уж придется потерепеть.
— Как побои?! — ужаснулся Пенгертон.
— Ну а вы что хотели, господин журналист? Влезли в большие игры — так терпите теперь. Или вы предпочитаете без наркоза?
— Нет уж, давайте ваш наркоз. Но вы гарантируете, что мне ничего не повредят?!
— Слово бойскаута, — побожился Денис. — По-нашему — честное пионерское.
— Да знаю я. Но что-то сомнительно. Я уже привык к тому, что, если русские за что-то берутся, то результат обычно непредсказуем.
— Джордж, вы бы доверились в этом вопросе Ванштейну?.
Пенгертон задумался:
— Пожалуй…
— Ну так вот, а он прислал к вам меня. Мое слово сейчас — это его слово. Вы получите счастливое возвращение из чеченского плена и станете героем, или как там у вас было задумано…
— Не хочу я ни в какие герои, — застонал Пен-гертон, — я домой хочу, к Кате, мне все это уже осточертело!
— Вот, — оживился Денис. — Вот это слова нормального человека — и мальчика, и мужа.
Пенгертон посмотрел на него с удивлением:
- Предыдущая
- 49/63
- Следующая
