Заснувший детектив - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 45

• Предыдущая
• 45/63
• Следующая

— Иди к черту. Следи лучше за Астаховым, он разведчик, не забывай, засечет тебя — смоется, и глазом моргнуть не успеешь.

— Да слежу уж, дальше некуда! Демидыч пошел пообедать, тут кафешка на улице в сотне метров, так что, если будет нужен, быстро на коня запрыгнет.

— Ладно…

Следующий звонок был не от Фили или Демидыча. Позвонил чиновник из мэрии.

Голованов молча выслушал его, что-то записывая в блокнот. Положил трубку и сказал Щербаку:

— Поехали. Макс, а ты из офиса — ни шагу.

— Как будто я и так не выхожу, — обиделся Макс.

Денис закончил медитировать и прислушался к разговору. Дело в том, что в камере появился новый постоялец — весьма интеллигентного вида худощавый пожилой мужчина. Его тут же прозвали Профессором, хотя, по его словам, он был доцентом в одном элитном московском вузе. Загребли Профессора-доцента, вроде бы когда он брал крупную взятку на вступительных экзаменах. Денис про себя засомневался, что за такое малоуголовное, в общем-то, преступление могут посадить в СИЗО, но, оказывается, Профессор был организатором «преступной группы»: под его чутким руководством взятки брались на всем факультете, широко и с размахом. Словом, на воле он не скучал.

Не скучал Профессор и сейчас и не давал скучать остальным: развлекал всю камеру свежими анекдотами самой разнообразной тематики. Народ веселился вовсю. Денис прислушался, и Профессор, тут же заметив его интерес, подстроился:

— Покупатель в книжном магазине обращается к продавцу: «Не порекомендуете хороший детектив?» — «Вот то, что вам нужно: детектив, который читается на одном дыхании, а самое главное, до последней страницы неизвестно, кто же убийца! Чудесная книга!» — «Отлично, и как же называется эта замечательная книга?» — «Сторож-убийца».

Денис вежливо улыбнулся и повернулся к стенке, раскрыл свою тетрадочку. Ему все еще не удавалось перевести на человеческий язык то, что выстукивали из соседней камеры. Почему-то это казалось ему очень важным. Но вот беда: со вчерашнего дня стук и прочие шумы прекратились. Может быть, того, кто их воспроизводил, куда-то перевели или даже выпустили? Если так, то Денис был рад за своего неизвестного соседа, но все же ему было и немного грустно: ведь, как он уже убедился, в нынешние времена система тюремного перестука почти никому не известна, так с кем же тогда общаться? А если вдруг случится мотать большой срок?.. Ну надо же — мотать большой срок! Он уже заговорил на здешнем сленге. А не пора ли выбираться отсюда, в самом деле, пока еще что-нибудь похуже не служилось? Вот и наседку ему уже подсунули: в том, что Профессор специально подослан, чтобы разговорить его, Грязнова-младше-го, Денис почти не сомневался: интеллигентный

дядька должен был вызвать естественный интерес человека, соскучившегося по цивилизованному общению. Денис сомневался только в том, чьих это рук дело: Спицына или Зюкина? Да какая, в сущности, разница…

И словно кто-то услышал его мысли. Через пару часов дверь камеры заскрежетала, и голос охранника возвестил:

— Грязнов — с вещами на выход!

Камера оживленно загудела. Появились версии одна экзотичнее другой, и Грязнов-младший не особенно-то с ними был не согласен, потому что он и сам не знал, что это означает. Неужто генерал Спицын решил вытащить его отсюда, неужели его устроило последнее предложение Дениса: помочь в его расследованиях в обмен на свободу? Это было бы приятно. И полезно — и для здоровья, и вообще.

Денис побросал весь свой немногочисленный скарб в сумку, попрощался с сокамерниками, отдельно кивнул знаменитому домушнику, сдержанно — Профессору и вышел в коридор.

— Лицом к стене!

Пока он выполнял команду, раздался скрип открывающегося замка. Странно, зачем понадобилось снова открывать камеру?

— Повернуться!

Денис повернулся и увидел, что открыта теперь дверь не его камеры, а соседней, той самой, из которой несколько дней кряду доносились стуки и шорохи. Его переводят, вот оно что. Ну и замечательно, раз так, теперь он, может быть, даже воочию познакомится с тем, чей виртуозный тюремный язык так и не смог разобрать, узнает какие-то нюансы не в теории, а на практике.

— Вперед!

Денис вошел в камеру и бросил сумку на койку. Он ничем не выдал своего удивления, а удивляться было чему.

— Вот ведь, мля, — сказал конвоир, — в одиночку тебя перевели, улучшенного содержания. Две недели ее ремонтировали. А зачем, мля? Важный перец, что ли, мля? Ну ладно, сиди. — И он закрыл дверь.

Денис хотел было сказать, что он тут гораздо меньше, чем две недели, и, значит, ремонт камеры не имеет к нему никакого отношения, это просто совпадение, но не стал, все это было слишком длинно, а главное — ни к чему. Он блаженно растянулся на чистом матрасе и засмеялся. Он смеялся над самим собой, над собственными фантазиями и химерами. То, что он принимал за тюремный перестук, было звуками ремонтных работ: в стену соседней одиночки монтировали полки, умывальник, долбили дырки, чтобы привинтить койку… Ну и ну! Тюремный перестук…

Денис порвал тетрадку и бросил клочки в сторону унитаза, они, разумеется, не долетели и стали плавно оседать на пол. Оттого, что никто этим не возмутился, оттого, что не заорал вечно подглядывающий охранник, Денис почувствовал себя на какие-то мгновения свободным человеком. Стоило, пожалуй, воспользоваться этим счастливым состоянием души. Он лег на спину, закрыл глаза и заснул. Что-что, а отключаться теперь от надоевшей реальности он умел в считанные мгновения.

Снился ему Ванштейн. Возможно, это был не самый лучший сон, но выбирать не приходилось. Ванштейн окапывал молоденькую березку, потом вбивал рядом клинышек и привязывал к нему хрупкий саженец. Хотя почему хрупкий, подумал Денис, помнится, лет пять назад, когда по Москве прошел ураган и повалило тысячи деревьев, березы стояли насмерть, как герои-панфиловцы. Тогда-то он как раз и запомнил, что береза обладает уникальной гибкостью, ее можно прогнуть, но сломать — очень даже затруднительно… Между прочим, у нее в этом есть некоторое сходство с Ванштейном… Странный какой сон, думал Денис, отчего это мне больше снятся мысли, чем события? Скучно… Пожалуй, не стоит больше спать.

Сердце его забилось быстрее, давление усилилось, и сознание вернулось в полной мере. Денис открыл глаза и сел. Отчего-то снова подумал о Ванштейне. То есть не отчего-то, а вполне закономерно подумал! Конечно же его не оставлял в покое этот разговор, было отчетливое ощущение, что он что-то не понял, пропустил мимо ушей. Или его просто провели, разыграли как мальчишку?

Но зачем?!

А просто так. В тюрьме у всех свои развлечения. Вот у Ванштейна, возможно, они такие.

Или… нет?

Как там говорил медиамагнат? У него, кажется, на даче нет никаких хором. «Вот у меня сад, вот это сад… скромная такая дачка, очень советская… правда, не классические шесть соток, чуть-чуть побольше… но зато летом там все так живописно, все в зелени и в двух шагах друг друга не видно… и Москва под боком… искупаться можно…»

Денис усмехнулся, он знал, что приятели нашли его вернувшимся из Индии в несколько заторможенном состоянии, разумеется, он не был с этим согласен, но вот сейчас впервые подумал, что, может, не так уж они и не правы?

Как там было в анекдоте?

«Не порекомендуете хороший детектив?» — «Вот то, что вам нужно: читается на одном дыхании, и до последней страницы неизвестно, кто убийца». — «Как же называется эта замечательная книга?» — «Сторож-убийца».

Сторож-убийца! Все на поверхности. Ну конечно же Ванштейн сказал ему, где искать Пенгертона, только он, йог несчастный, с высоты своего интеллекта этого даже не заметил! А вот интересно, следователь Зюкин заметил бы или нет?

Узнать это так и не удалось, потому что следователя Зюкина Денис больше в глаза не видел. Вечером этого же дня Дениса выпустили под подписку о невыезде. Убийца Кондрашина определен не был, бриллианты не найдены, так что Денис все равно оставался основным фигурантом этого странного дела, о чем ему и сообщил новый следователь, серьезная полная дама.

• Предыдущая
• 45/63
• Следующая