Заснувший детектив - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 23
- Предыдущая
- 23/63
- Следующая
Теперь лишь сам Ванштейн и его финансовый директор знали, какую долю в обороте его издательского бизнеса занимают «отлученные» журналы, формально не имеющие к «Товарищу либералу» никакого отношения. Борис давно уже считался респектабельным издателем, демократом первой волны, защитником прав человека в России и прочая, прочая, прочая. Когда его бизнес достиг больших оборотов, он понял, что без политики уже нельзя, и сделал ставку на издания с политическим компроматом, или «политическое порно», как он называл этот жанр.
Настроение в этот день у Ванштейна было приподнятым. Новая блондиночка с кукольным личиком особо хорошо обслужила его ночью, и он был весел и свеж. Идя по коридору, Борис раскланивался со своими служащими, интересовался, как у них идут дела, он любил изображать доступного демократичного начальника. Насвистывая, он вошел в свой кабинет и развалился в удобном кресле, сделанном, разумеется, на заказ, специально под его фигуру. Надо бы поговорить с Пенгертоном. Жаль, упрямый американец ни за что не пойдет пить пиво, пока не наступило время ланча. Ладно, благодаря его англосаксонской пунктуальности и упертости в работе, огромная машина издательской корпорации двигалась как надо.
Ванштейн все же заглянул в приемную к Пенгертону и выразил некоторое удивление, когда очкастая секретарша Джорджа сказала, что глава издательского дома «Товарищ либерал» сегодня на работе еще не появлялся. Ванштейн демонстративно посмотрел на свой «ролекс»: почти двенадцать часов, и это было удивительно. А ведь все знали: во всем, что касалось работы, Пенгертон был педант, каких поискать.
— Может быть, у него важная встреча с какими-нибудь стратегическими партнерами или серьезными рекламодателями, о чем просто нет нужды сообщать заранее? — предположил Ванштейн. — Хотя секретарша обычно все же должна быть в курсе распорядка рабочего дня своего шефа. Может быть, он предупреждал, что приедет сегодня позже? — осведомился Ванштейн.
— Вообще-то, — замялась очкастая секретарша, — вообще-то…
— Ну что?!
— Вообще-то Джордж говорил, что приедет даже раньше, к восьми утра, а не как обычно, к девяти. У него сегодня запланирована встреча с крупной рекламной компанией, он и вчера с ними после работы встречался, и еще он просил меня подготовить документы, то есть тоже приехать сегодня пораньше…
— И не звонил?
— Нет…
— Так позвоните вы ему!
— Борис Семенович, я уже звонила много раз, — пропищала секретарша. — Мобильный телефон заблокирован.
— Позвоните домой.
— Но Джордж запретил звонить ему домой. Жена, кажется, ревнует…
— Да не время сейчас, дура ты очкастая! Звони немедленно!
Очкастая дура послушно набрала семь цифр и тут же положила трубку.
— Занято…
— Как только дозвонитесь, сразу сообщите мне, — сменил гнев на милость Ванштейн. Он хотел сказать, что Пенгертон, может быть, по случаю заключения удачной сделки банально напился, как в старые добрые времена, и сейчас просто «лечится», но, разумеется, говорить это вслух не следовало. Ванштейн засмеялся и пошел в комнату отдыха издательского дома — поиграть на бильярде. Там он встретил своего любимого противника в этом развлечении — главного художника издательского дома, и они оба немедленно засучили рукава. На какое-то время Ванштейн забыл о Пенгертоне и азартно покрикивал: «третий от борта…», «пятый в середину» и так далее.
В особняке, который занимал издательский дом, для работы, равно как и для отдыха, были созданы отличные условия. Те, кто работал здесь, к примеру, никогда не ходили в баню, хотя бы потому, что сауна с бассейном тут имелись свои. Уже несколько лет гонорары сотрудников непрерывно росли, и занять в «Товарище либерале» какую-нибудь серьезную должность считалось значительным карьерным успехом в московской журналистской среде.
Зазвонил мобильник. Художник вытащил телефон и с недоумением уставился на него:
— Это не мой…
Телефон звонил в кармане пиджака Ванштейна, повешенного на стул. Этот номер был известен немногим, так что Борис удивился, но, обнаружив на определителе домашний номер Джорджа, слегка улыбнулся.
— Борис, случилось несчастье! — в трубке раздался плачущий женский голос. Это был не Пенгертон, это была его жена.
— Что случилось, детка?
— Жору похитили!
Ванштейн бросил косой взгляд на художника и расстегнул воротничок рубашки. Галстуки он не носил.
— Кто?! — Он уже положил кий на стол и жестом показал партнеру по игре, чтобы тот вышел. Художник немедленно покинул бильярдную.
— Я не знаю! Звонили уже. С акцентом таким, кавказским… Может быть, чеченцы. Сказали, что перезвонят через два часа. Требовали, чтобы ты приехал к нам и ждал звонка, — выдав информацию, молодая женщина опять зарыдала.
— Катя, не плачь. Сейчас со всем разберемся. Я еду.
— Ой, Боря, я так боюсь! Вдруг ему, как тому журналисту, ухо отрежут?!
— Катя, ты в милицию звонила?
— Они сказали, если хочу Жору живым увидеть, чтобы не было никаких ментов! Вот…
— Катюша, выпей пока что-нибудь успокоительное. Я приеду через полчаса.
Борис был точен. Через полчаса он уже сидел в квартире Пенгертонов на диване в гостиной и слушал рассказ Екатерины, жены Джорджа, еще раз. Ничего нового после их телефонного разговора она сообщить не смогла, оставалось только ждать звонка похитителей.
— Что ты будешь Делать, Борис? — в отчаянии спросила Катя. — Что мы будем делать?!
— Пока что я пытаюсь сообразить, кому пришло в голову похищать Жору.
— Да, кому, кому?!
— У этих людей должны быть серьезные причины для таких действий.
Ванштейн замолчал.
— Это связано с вашей профессиональной деятельностью?
— Видишь ли, Катюша, последнее время большинство публикаций газеты «Товарищ либерал» и других наших изданий были вполне невинны. Я даже сам вызывал на ковер главных редакторов и устраивал им разнос за беззубость материалов. Конечно, мы пощекотали нервы Степе Чегодаеву, приоткрыв читателям, что его супруга вовсе не такая непорочная красавица, какой он хочет ее представить…
— Так это Чегодаев?
— Едва ли. От Чегодаева можно ожидать ответных ударов в телеэфире, похищение или пуля в лоб — не его стиль. Ладно, пока эти чеченцы не выйдут на связь — гадать бессмысленно. Надо узнать, что похитители хотят взамен.
Зазвонил телефон.
— Катя, ты успокойся. Трубку возьму я. Это ведь я им нужен. А ты все будешь слышать по громкой связи.
— Добрый день, это Губкин, — произнес взволнованный мужской голос. — Я хотел узнать, как здоровье Джорджа?
— Что?! — оторопел Ванштейн.
— А… Ну, он в порядке, он хорошо себя чувствует? Мы с ним договаривались о встрече, и…
— Не занимайте телефон! — заорал Ванштейн и дал отбой.
Похитители позвонили ровно в назначенное время.
— Ванштейн слушает, — снова сказал Борис теперь уже ровным спокойным голосом и подмигнул Кате: мол, главное, чтобы они не думали, что нас можно сломать.
— Молодец, дорогой. Все делаешь, как надо. И милицию не вызывай. Сами разберемся.
— Джордж у вас?
— Конечно, дорогой. А где же ему быть? Цел и невредим. Мы его кормим вкусно. Не волнуйся. Давай договариваться, — достаточно спокойно и дружелюбно говорил низкий мужской голос с ярко выраженным кавказским акцентом.
Впрочем, Катя подумала, что акцент телефонного собеседника Ванштейна был немного странным. То ли слишком нарочитым, то ли каким-то неправильным. Может быть, человек пытается менять голос, чтобы его потом не узнали?
— Я готов к переговорам.
— Нам нужно опубликовать в твоих газетах дневники чеченских полевых командиров. А то общественность правды не знает. Нехорошо.
— Прекрасно. То есть действительно нехорошо. Я согласен. Там большой объем текста? И на каком они языке? Возможно, потребуется время на перевод.
— Не волнуйся, дорогой. Мы все уже перевели на русский. Текста много, хватит на несколько выпусков. Наверное, неделю будешь печатать, потом мы тебе твоего директора вернем.
- Предыдущая
- 23/63
- Следующая
