Время перемен. Лабиринт Безумия (СИ) - Лисина Александра - Страница 42
- Предыдущая
- 42/122
- Следующая
— Значит, у меня вопрос, — невозмутимо повторила Белка, едва он вернулся. — Пойдем, прогуляемся, пока остальные дрыхнут. Все равно ты уже выспался, мне делать форменным образом нечего, Траш с малышом еще охотятся, а Элиар пусть костер посторожит, раз поднялся.
Он обреченно кивнул.
— Что ты хотела узнать?
— Почему на тебя не действует моя магия?
— Чего? — изумленно хлопнул ресницами эльф.
— Моя сила, — повторила Белка, взглянув уже в упор, и ее глаза на миг превратились в два отточенных до бритвенной остроты кинжала. — За десять лет, что я живу в таком безобразном виде, редко случалось, чтобы кто-то мог держат себя в руках, особенно на первых порах. Из наших каждый попробовал свои силы. Все до единого подходили, вежливо интересовались моими планами на будущее и еще осторожнее спрашивали, нет ли в них места еще для кого-нибудь. Даже Сар’ра. А ты все еще держишься, хотя времени прошло немало, и вполне неплохо себя чувствуешь. Раньше такого не было: все рано или поздно срывались и делали глупости, но ты уже вторую неделю ходишь, как ни в чем не бывало. Я хочу знать, почему? В чем секрет?
Таррэн неловко кашлянул и засмотрелся вдаль.
— Значит, я не слишком тебя привлекаю? Она не работает? И ты совсем ничего не чувствуешь? — продолжала допрос Белка.
Эльф снова кашлянул, но смолчал: говорить ни на ту, ни на другую тему не хотелось. Врать было глупо, а говорить правду и давать ей повод лишний раз позлорадствовать — совсем ни в какие ворота не лезет. Поэтому он просто отвернулся, надеясь, что она еще помнит условия их недавнего договора: у него было полное право не отвечать.
Белка с досадой поджала губы.
— Ладно. Тогда скажи: как ты общаешься с Лесом?
— Просто сообщаю свои желания, и он их выполняет, — немедленно отозвался эльф, с облегчением поняв, что не ошибся в ней.
— Вслух?
— Зачем? Достаточно подумать: это же магия Изиара, и он хорошо ее понимает.
— Хочешь сказать, Лес сделает для тебя почти все? — не слишком поверила Гончая.
— Да. По крайней мере, ближайшие несколько дней.
Она на мгновение задумалась, постояла, но вдруг решительно направилась в сторону. Зачем-то походила среди могучих стволов, по некоторым легонько постучала ногтем, другие по непонятной причине забраковала, затем стремительно промчалась дальше, вынуждая эльфа следовать за собой. Попетляла, покружила, ненормально озаботилась и только когда нашла старое, замшелое дерево — странную помесь дуба и какой-то колючей гадости, которая росла прямо на ветках — довольно прищелкнула языком. А потом потребовала:
— Докажи. Сделай так, чтобы тиррс подарил нам хоть один плод.
— Тебе зачем? — удивился Таррэн.
— Что, не можешь?
— Могу, но…
— Так сделай!
Темный эльф пожал плечами и приложил ладонь к покрытому зеленовато-серым мхом стволу. Он чувствовал, что ему не причинят вреда. Откуда-то знал, что мох не станет выделять наружу смертоносный яд. На мгновение ощутил себя деревянным исполином, взмывающим под самые небеса, взглянул на далекую землю и жалких человеческих козявок, зачем-то потревоживших его покой, но быстро опомнился и резко тряхнул одну из высоких веток, на которой действительно дозревали шипастые, ядовито лиловые плоды.
Один из них покорно сорвался и со свистом полетел вниз.
— Неплохо, — оценила Белка, двумя пальцами поднимая с земли игольчатый мячик, похожий на ощетинившегося ежа с налипшими сверху сухими листьями. Не слишком большой, с ладонь, увесистый, с очень острыми шипами и одной единственной черной бороздой посередине… она легко подбросила трофей и бережно убрала в сумку. — Ха, оказывается, от тебя есть польза! Раньше приходилось дожидаться, пока сами созреют и еще не успеют выпустить ядовитый газ. А теперь можно просто попросить и — готово! Гляди-ка, даже пятнистый мох не надумал тебя поранить!
Таррэн взглянул исподлобья и машинально отер руку.
— Тебе не надоело меня подставлять?
— Нет, — очаровательно улыбнулась она. — Когда надоест, ты узнаешь первым, обещаю. А теперь пошли-ка назад: наших уже можно поднимать на ноги, а то переспят ненароком. Выходить лучше засветло, топать придется почти до заката, чтобы к полудню добраться до Ямы. Но вдруг какие неожиданности по пути встретятся? Вдруг ты оплошаешь? Или я что-нибудь пропущу?
Белка беззаботно махнула рукой и повернула к оставленному лагерю, ничуть не смутившись своим поведением и даже тем, что вполне могла поставить под угрозу его жизнь. А почему? Да все потому же!
— Ты до сих пор мне не веришь? — тихо спросил эльф.
Ответом стал быстрый, неимоверно острый взгляд из-под полуопущенных ресниц — стремительный, как взмах смертоносного клинка, холодный, оценивающий, бесстрастный и напрочь лишенный какой бы то ни было веселости. Нет, она не убрала с мягких губ обворожительную улыбку, не остановилась и не подала виду, что прекрасно понимает, о чем идет речь. Не напряглась и не стала изображать досаду от того, что эта игра его больше не обманула. Только едва заметно пожала плечами и неслышным шагом ушла, оставив невесело усмехнувшегося Темного смотреть себе вслед и, заодно, додумывать все остальное.
«Жаль, — печально подумал Таррэн, в который раз любуясь ее гибкой и плавной походкой. — Жаль, что мы навсегда останемся по разные стороны. Жаль, что я не смогу стать чем-то большим. Жаль, что ты не согласишься на меньшее. Жаль, что все так, как есть, потому что (видят ваши боги!) я бы очень хотел, чтобы все сложилось по-другому… действительно, жаль».
Белка, будто услышав, негромко фыркнула и с нарочитым шумом ворвалась в просыпающийся лагерь.
— Подъе-е-е-е-м!!!..
Таррэн наблюдал за ней весь долгий день. Смотрел, как она упруго мчится по зеленому лесу, как черной кошкой перепрыгивает через неглубокую речушку. Следил, как она молча общается с кровной сестрой, как припадает иногда на колени, всматриваясь в зеленые глаза хмеры и выуживая из ее памяти все, что та видела во время охоты. Он старательно подмечал все ее движения, все незаметные простому глазу жесты. Каждый сосредоточенный взгляд, каждый взмах ресниц, каждое шевеление губ и даже беззвучный шепот для чутких ушей Карраша, который после этого немедленно срывался с места и надолго пропадал в непролазных чащобах.
Эльф не знал, зачем делает это, но упорно наблюдал, стараясь расшифровать и запомнить мельчайшие черточки, даже крохотные смены ее настроения. Будто хотел навеки запечатлеть в памяти то, что больше никогда не сможет увидеть. Он следил за ней, пока видел ее спину. Затем беззастенчиво обратился к своей силе, рассудив, что в последний день этой жизни, может себе позволить некоторые вольности. Потом смотрел уже через чужие глаза, довольно быстро научившись выискивать внутренним взором крохотных зверьков, затаившихся среди густой листвы, и через них, подобно тому, что Белка проделывала с хмерой, умудрялся наблюдать за ее плавным кошачьим шагом. Пару раз даже птиц сумел нечаянно зацепить, но при этом смена декораций произошла столько стремительно и резко, что он не сразу понял, почему глядит на себя с дикой высоты, а ноги вдруг перестали ощущать под собой опору. Кажется, он даже споткнулся и едва не пропахал носом землю, но вовремя успевал вернуться в родное и привычное тело, каждый раз с облегчением убеждаясь, что ничем себя не выдал.
Он не стал делиться с остальными внезапно появившимися способностями. Зачем? Кому это интересно? Тем более тогда, когда вскоре они перестанут иметь всякое значение? Кроме прямых потомков Владыки Изиара, на это не способен никто в целом мире. Но тому, кого признал Хозяином Проклятый Лес, в этих пределах ни в чем не будет преград. По крайней мере, ближайшие семь дней. Ты голоден? Каждое дерево протянет тебе съедобный плод. Замучила жажда? И под твоими ногами немедленно возникнет холодный родник. Хочешь что-то посущественнее? Только брось клич, и первый же мохнатый охотник принесет к твоим ногам любую добычу, на выбор: от крохотных кузнечиков до славного куска свежего мяса. Кажется, именно поэтому Таррэн вдруг начал слышать и понимать Траш, тогда как для Белки его собственные мысли оказались полностью закрыты.
- Предыдущая
- 42/122
- Следующая
