Холодные дни (СИ) - Лисина Александра - Страница 51

• Предыдущая
• 51/69
• Следующая

Ширра неожиданно опустил потемневшие глаза и глубоко вздохнул. После чего уткнулся мордой в мой живот и надолго застыл, жарко дыша в рубаху. Я машинально обняла мощную шею и тоже замолчала, отчего-то не желая разрушать волшебное мгновение тишины. Кажется, мне весь долгий день не хватало именно этого — его присутствия и теплого дыхания на коже, от которого становится так хорошо на сердце.

— Ты замечательный, — шепнула вдруг в мохнатое ухо. — Чудесный. Сильный. И слишком хорошо ко мне относишься, хотя, наверное, не стоит. Спасибо, что еще терпишь такую жуткую свинюшку, как я. Спасибо тебе.

Ширра чуть вздрогнул, но не отстранился. Даже напротив, прижался немного сильнее, находя странное удовольствие в том, чтобы прятать неистово горящие глаза в моей одежде, а передними лапами осторожно придерживать мои руки на собственной шее. Впрочем, какая мне разница? Ему нравится, и это очень хорошо. Может, он когда-нибудь простит меня за сегодняшнюю боль, причиненную по глупости и недомыслию? Может, останется еще немного рядом? Побудет хотя бы до тех пор, пока я не найду свою неведомую родню?

Я тихонько вздохнула и, обняв его крепче, тоже прикрыла глаза.

Ночь длинна, но она когда-нибудь закончится. Луны сегодня не будет, так что мне нечего опасаться. Особенно рядом с Ширрой. Думаю, он действительно единственный, кто сможет меня остановить, если вдруг случится беда. Думаю, на самом деле он один понимает меня до конца. И не боится остаться вот так, поблизости, зная, насколько сильны мои руки и до чего остры спрятанные до поры до времени когти. Он действительно замечательный, хоть иногда и бывает довольно свирепым. Однако, мне кажется, за последние недели немного научился себя контролировать. Сумел справиться со своей бешеной натурой и все чаще остается спокойным даже тогда, когда по-настоящему сердится. Вот и меня сегодня не прибил, хотя стоило бы, наверное. Не нарычал, не покусал, не поцарапал. Стойко выдержал немилосердный холод от моей жемчужины и терпеливо ждал, пока я соображу, в чем дело. Не думаю, что он может причинить мне вред. Верю ему, как ни странно. Больше остальных доверяю и искренне надеюсь, что он побудет со мной еще немного.

Очень на это надеюсь.

Хотя бы до Кроголина.

Белый Город… Двуединый! Раньше я не понимала, почему Южный Форт Приграничья называют именно так. Но теперь, глядя с высоты зеленого холма на его величественные башни, на громадные, окованные стальными полосами ворота, на эти высокие стены из белого камня и разноцветные флаги на вершинах игл городских крыш, наконец-то понимала, почему за глаза Кроголин с уважением зовут Южной Столицей. И почему так много людей считают себя обязанными хотя бы издали взглянуть на этот древний город. Он был действительно достоин восхищения и гораздо более достоин звания столицы, чем кичливая и кричащая на все голоса Ларесса.

Спокойный и несуетливый, Кроголин отличался от нее так же резко, как разнятся между собой благородный, со вкусом одетый владетель обширных земель и неопрятная, хоть и увешанная разноцветными бусами, базарная торговка. От шумной Ларессы за версту отдавало показным, каким-то дешевым богатством, тогда как Белый Город был скромен и полон скрытого достоинства.

Это чувствовалось везде: в безупречно ровной громаде наружной стены, методично прерываемой аккуратными сторожевыми башнями; в мерном чеканном шаге вооруженных до зубов стражей на переходах; в неярком, внушительном блеске их тщательно подогнанных кольчуг; в каждом их отточенном движении, которые даже так, издалека, выдавали опытных бойцов. Это ненавязчиво проглядывалось в мрачноватой черноте великанской горы, к которой плотно прижался одним боком этот огромный город. В грозном рокоте величественного водопада, роняющего свои воды с соседнего обрыва и дающего жизнь этому суровому краю. В четко выстроенных линиях идеально продуманных улиц. В далеком блеске сразу десятка куполов на многочисленных храмах. В мощеных плитах дорог, неброских, но добротных платьях горожан, кольчугах мелькающих посреди простого люда вооруженных людей с цепкими взглядами и обветренными лицами. Это витало в воздухе, как неуловимый аромат древней тайны. Как призрачное марево. Легчайшее кружево творимой за стенами магии, красноречиво свидетельствующей о присутствии тут немалого числа чародеев. Это было везде, даже в ослепительно синем небе, где с самой вышины щедро проливало свои лучи полуденное солнце. И под его победным сиянием Белый Город казался огромной белоснежной жемчужиной, которая, как и моя, уютно покоилась в окружении угольно черных скал, будто в родной колыбели.

Спешившись и оставив медленно бредущий караван преодолевать последний подъем перед последним броском, я непроизвольно замерла от восхищения. Да-а, ради такого зрелища стоило обгонять друзей, снова расставаться с Ширрой и первой взлететь на поросший травой холм.

Кроголин был настолько красив, что трудно передать словами, и его сдержанная красота была гораздо приятнее выставленной напоказ роскоши нынешней столицы. Он был строг и грозен, суров и, одновременно, удивительно мирен. Спокоен, незлобив, но при том всем своим видом показывал, что способен за себя постоять. Поразительно красивый город, старый, притягательный, полный достоинства и непередаваемого величия, как у старого короля, за которым еще сохранилась немалая сила. Однако не это поразило меня больше всего: как оказалось, у Кроголина, в отличие от той же Ларессы, было не три, а пять (!) уровней, расположенных друг над другом и отделенных крепкими внутренними стенами. Целых пять великанских кругов, объединенных широкой спиральной дорогой, частично пропадающей в недрах материнской горы и взбирающейся с каждым витком все выше и выше, вплоть до дворцовых стен и неприступного замка Наместника. Из-за этой дороги Кроголин был похож на невиданную пирамиду из пяти громадных дисков, нанизанных на поистине колоссальный стержень горы. Казалось, эти огромные кольца, состоящие из домов, мастерских, садов и улочек, постоянно стремятся куда-то вверх, к свету, к яркому солнцу. Соревнуются друг с другом за право тянуться к небу, борются и упорно карабкаются по крутому склону, будто живые существа. И с каждым шажком многочисленные дворы становись все больше, сады — все роскошнее, флаги — все ярче и разнообразнее, а дома — уже и не дома даже, а самые настоящие замки, над созданием которых, судя по блеску крыш и далеким колоннам, потрудились не только люди, но и гномы. А может, даже и эльфы — кто знает, чьи руки много веков назад владели этой красотой?

Нижний Круг, как нетрудно догадаться, предназначен для торгашей и приезжих. Там много постоялых дворов, недорогих лавок, просто домишек, готовых приютить небогатого странника. На Втором, особенно ближе к гигантской горе, разместились многочисленные кузни и мастерские, из труб которых безостановочно вырывались клубы пара. Ближе к наружным стенам мерно ворчали сразу несколько огромных рынков, наполненных людьми, как в муравейнике. Здесь, как говорят, можно найти любой товар из любого уголка света — от Беарнского халифата, до самых отдаленных краев заснеженной Мерголии, поэтому каждый уважающий себя купец был просто обязан содержать здесь хотя бы одну лавку. А если позволяли средства, то и две, и даже три, потому как возможности для торга тут были самые что ни на есть замечательные.

Третий Круг, разумеется, отводился для состоятельных людей — купцов, ушедших на покой магов, начальника городской стражи, владельцев оружейных, нескольких кузен, если таковые находились, ювелиров, которые всегда и везде знали, как хорошо устроиться. Тут же селились горожане побогаче, пока не вошедшие в местную элиту. Нередко останавливались именитые путешественники, вздумавшие искать приключений в здешних негостеприимных землях.

Совсем уж благородные дамы и господа традиционно селились на Четвертом Круге, отчего издали он походил на узкую, богато изукрашенную митру. Ну, а удел Наместника с его ближайшим окружением — последний, верхний, Пятый Круг. Самый небольшой по площади, но и самый защищенный при этом, куда наверняка непросто пробраться даже искуснейшим приверженцам «ночного ремесла» вроде меня.

• Предыдущая
• 51/69
• Следующая