Хоббит, или Туда и обратно (пер. Рахманова Наталия) - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 25
- Предыдущая
- 25/57
- Следующая
— И в самом деле, цирк, — сказал он. — Входите, господа весельчаки, входите. Как ваши имена? Услуги мне сейчас не нужны, только имена. Садитесь и перестаньте так суетиться.
— Балин и Двалин, — ответили гномы, не смея обидеться, и, опешив, сели прямо на пол.
— Дальше! — приказал Беорн волшебнику.
— На чем я остановился? Ах, да. Меня не схватили. Я убил парочку гоблинов вспышкой из посоха…
— Славно! — вставил Беорн. — Значит, иногда и волшебник может на что-то пригодиться.
— …и проскользнул в трещину, когда она закрывалась. Я последовал за ними в главный зал, где толпились гоблины — Верховный Гоблин с тридцатью или сорока вооруженными стражниками. Я подумал: «Если бы даже гномы не были скованы вместе — что может поделать дюжина против такой уймы?»
— Дюжина? В первый раз слышу, чтобы восемь называлось дюжиной. Или у вас в табакерке есть еще кто-то в запасе?
— Да, вот еще одна пара, Фили и Кили, — проговорил Гэндальф, когда перед ними возникли эти двое и принялись улыбаться и кланяться.
— Хватит, хватит, — оборвал их Беорн. — Сядьте и молчите! Продолжайте, Гэндальф!
И Гэндальф продолжал, пока не дошел до схватки во мраке у нижних ворот и до того ужасного момента, когда обнаружилось, что потерялся мистер Бэггинс. «Мы пересчитали друг друга, и выяснилось, что хоббита нет. Нас осталось всего четырнадцать».
— Четырнадцать?! Значит, от десяти отнять один будет четырнадцать? Это что-то новенькое! Вы хотите сказать «девять», или же мне представили не всех членов отряда.
— Да, разумеется, вы еще не видели Ойна и Глойна. А-а-а, вот и они. Вы извините их за лишнее беспокойство?
— Ладно. Пускай идут! Скорей входите и садитесь! Послушайте, Гэндальф, все равно получается так: вы, десять гномов и хоббит, который потерялся. Итого двенадцать, а не четырнадцать. Может, волшебники считают не так, как люди? Но сейчас-то уж, пожалуйста, продолжайте.
Беорн старался не показать виду, как его заинтересовала эта история. Встарь он знавал именно ту часть гор, о которой шла речь. Он кивал головой и одобрительно ворчал, слушая про то, как нашелся хоббит, как они катились по каменной круче, и про волчью стаю в лесу.
Когда Гэндальф дошел до того места, как они залезли на деревья, а волки расселись под ними, Беорн встал и зашагал взад и вперед, бормоча:
— Меня бы туда! Они бы у меня не отделались фейерверком!
— Ну, что ж, — сказал Гэндальф, очень довольный тем, что рассказ производит впечатление, — я сделал все, что мог. И вот мы сидим на деревьях, волки беснуются внизу — и тут с гор являются гоблины и видят нас. Они завопили от восторга и запели издевательские песни: «Пятнадцать птиц…»
— Боже милостивый! — простонал Беорн. — Не уверяйте меня, будто гоблины не умеют считать. Умеют. Двенадцать не пятнадцать, и они это отлично знают.
— Я тоже. Там еще были Бифур и Бофур. Просто я не осмелился представить их раньше. Вот они.
При этих словах появился Бифур и Бофур.
— И я! — выпалил Бомбур, с пыхтеньем догоняя предыдущую пару. Он был очень толстый и к тому же рассердился, что его оставили на конец, поэтому очень запыхался. Он отказался выжидать пять минут и прибежал сразу.
— Ну, вот, теперь вас действительно пятнадцать, а раз гоблины умеют считать, то, значит, столько и сидело на деревьях. Можете наконец закончить ваш рассказ без помех.
Только тут мистер Бэггинс понял, как умно поступил Гэндальф. Перерывы подогревали любопытство Беорна, а постепенный рассказ Гэндальфа помешал Беорну прогнать гномов сразу, как подозрительных попрошаек. Беорн избегал приглашать к себе в дом гостей. Друзей у него было мало, жили они довольно далеко от него, и он никогда не принимал больше двух друзей за один раз. А тут на его веранде собралось целых пятнадцать незнакомцев!
К тому времени, когда волшебник закончил рассказ о том, как их спасли орлы и перенесли на скалу Каррок, солнце село за Туманные Горы и в саду пролегли длинные тени.
— Отличный рассказ! — сказал Беорн. — Давненько такого не слыхал. Может, вы все и сочиняете, но рассказ заслуживает ужина. Хотите есть?
— Да, очень! — ответили гости хором. — Большое спасибо!
В холле теперь совсем стемнело. Беорн хлопнул в ладоши, и вбежали четыре красивейших белых пони и несколько рослых серых собак. Беорн что-то сказал на непонятном языке, состоявшем из звуков, которые издают звери. Послушные животные вышли и снова вернулись, неся в пасти по факелу. Они зажгли факелы от пламени очага и воткнули их в подсвечники, прикрепленные на столбах, окружавших очаг. Собаки, когда хотели, стояли на задних лапах и держали в передних все, что нужно. Они ловко достали доски и козлы, прислоненные к стене, и расставили перед очагом.
Потом послышалось «бя-бя-а-а» — и вбежало несколько белоснежных овец под предводительством большого угольно-черного барана. Одна овца держала во рту белую скатерть с вышитыми по углам фигурами животных, другие несли на своих широких спинах подносы с чашами и деревянными тарелками, ножами и деревянными ложками. Собаки быстро разложили все это на столах. Столы были такие низкие, что даже Бильбо удобно было сидеть. Пони придвинул к торцу стола две скамеечки с широкими плетеными сиденьями на коротких толстых ножках — для Гэндальфа и Торина, а на дальнем конце поставил большой черный, тоже невысокий и тоже с плетеным сиденьем стул для Беорна. Беорн сел и вытянул свои толстые ноги далеко под стол. Вероятно, сиденья, как и столы, нарочно сделали низкими, чтобы чудесным животным, служившим Беорну, ловко было сидеть. Ну, а на что же уселись остальные? О них тоже позаботились. Пони прикатили круглые, как барабаны, колоды, гладко отесанные и отполированные и удобные даже для Бильбо. Скоро все разместились за столом во главе с Беорном. В холле, наверное, давно не бывало такого многочисленного сборища.
И тут начался ужин или обед (назовите, как хотите), какого они не видали с тех пор, как покинули Последний Домашний Приют. Вокруг трепетало пламя факелов и очага, а на столе горели две высокие красные восковые свечи. Пока гости насыщались, Беорн развлекал их, рассказывая своим густым раскатистым голосом истории про дикие земли и особенно про темный, полный опасностей лес, который простирался далеко на Север и на Юг и преграждал путь на Восток, — про ужасный Черный Лес.
Гномы слушали и качали головами, так как знали, что скоро им предстоит проникнуть в глубину Черного Леса и что после Туманных Гор лес этот — самое опасное из препятствий, подстерегающих их на пути к цитадели дракона. Поев, они тоже принялись рассказывать истории, но Беорн был сонный и слушал невнимательно. Гномы тараторили про золото, серебро и драгоценности, про кузнечное ремесло, а Беорна такие вещи мало интересовали: в холле не было ни одного золотого или серебряного предмета и, кроме ножей, ничего металлического.
Гномы долго еще сидели за столом и пили мед из деревянных чаш. Снаружи совсем стемнело. В огонь подбросили поленьев, факелы загасили, языки пламени плясали перед ними, а вокруг возвышались столбы, и верхушки их уходили вверх в темноту, как у деревьев в лесу. Может быть, тут было замешано волшебство, только Бильбо слышался шорох листвы в стропилах и уханье совы. Потом он начал клевать носом, голоса стали затихать, удаляться… и вдруг он вздрогнул и проснулся.
Проснулся оттого, что входная дверь заскрипела и хлопнула. Беорн исчез. Гномы сидели на полу перед очагом, скрестив ноги, и пели песню. Вот некоторые куплеты, но не все, их было гораздо больше, и пели гномы долго-долго:
- Предыдущая
- 25/57
- Следующая
