На тихой улице - Карелин Лазарь Викторович - Страница 24
- Предыдущая
- 24/39
- Следующая
— И поверь мне, мой дорогой, — точно не слыша его слов, продолжал отчим, — я был бы просто счастлив, если бы мог не тревожиться за твое скандальное поведение…
Дмитрий Алексеевич снова, теперь уже на прощание, коротко и сухо кивнул Симагину и отошел, направляясь к выходу со двора.
— Да… папаша тебе достался, прямо сказать, аккуратный, — проводив Дмитрия Алексеевича насмешливым взглядом, покрутил головой Симагин. — Так что же ты с немецким подкачал, дорогуша? Нехорошо!
— Борис Федорович, — с неожиданной страстностью в голосе сказал Коля, — скажите, таких, как я, принимают в мореходное училище?
— Таких, как ты? Нет. Маловат еще.
— А если я очень попрошу? Расскажу, что отец мой был моряком? Если…
— Как сына погибшего на войне героя?.. — в раздумье протянул Симагин. — В Нахимовское, пожалуй, возьмут, а вот в мореходное рановато. А что тебя так припекло, парень? От суда бежишь? Не поможет. Суд тебя и в Одессе, и в Симферополе, и в Севастополе — везде достанет.
— Как же, как же мне быть? — потерянно спросил Коля. — Неужели теперь все погибло и я не смогу поступить в мореходное училище?
— С судимостью? — Симагин прищурился, точно прикидывая шансы Быстрова на поступление в училище. — Нет, брат, не примут. — И, помолчав, добавил: — Вот разве что попробовать выручить тебя, поговорить с хозяйкой?
— Не надо! — вспыхнул Коля.
— Да ты не ершись, не ершись, я дело говорю. — Симагин задумчиво смотрел на паренька и вдруг, приняв какое-то решение, заговорил быстрым, убеждающим шепотом: — Так вот, с хозяйкой я обещаю тебе поговорить. Она со мной, прямо скажу, считается. Теперь второе — мореходное училище. Есть у меня кое-какие дружки в Одессе, и с этим можно будет наладить. Но только и ты цени, брат, мое такое отношение. Я вот на все для тебя готов: на мотоцикле ездить научил, в деньгах выручал, а ты пустяковой моей просьбы выполнить не желаешь.
— Борис Федорович, да я ведь не отказываюсь, — мрачнея и отодвигаясь от Симагина, сказал Коля. — Хотите, я хоть каждый день буду вам машину мыть? Хотите, папиросы носить буду, пиво? Только не просите вы меня шпионить за людьми, не могу я этого. Ну не могу!
— «Шпионить», «шпионить»! Слово-то какое выдумал! — с досадой процедил сквозь зубы Симагин. — Мне что нужно: узнать, когда в вашей квартире никого не будет, вот и все. А ты — шпионить!..
— Зачем это вам, Борис Федорович? — не сводя глаз с лица Симагина, спросил Коля. — Зачем вам надо знать об этом?
— Зачем? — беспечно усмехнулся Симагин, — Ну что ж, скажу. А то ты что-то глаза таращить стал, думаешь небось не то, что нужно. У вас в квартире инженер Луняков живет?
— Ну, живет.
— А дверь у него в комнате не запирается, точно?
— Не запирается. У нас все жильцы в квартире дверей не запирают.
— Как же, честность! — кивнул Симагин. — Выходит, к нему в комнату зайти ничего не стоит. Верно?
— Без спроса, когда его не будет дома? — удивленно спросил Коля.
— В этом-то и весь фокус! — успокаивая встревоженного мальчика, громко рассмеялся Симагин. — А знаешь зачем? Затем, чтобы посмотреть, какой у Лунякова конструкции телевизор. Он, говорят, какие-то усовершенствования придумал. Интересно взглянуть…
— А вы бы попросили его, Борис Федорович, он бы вам сам показал.
— Показал бы? Черта с два! Мы с ним не в ладах, парень!.. Ну, теперь ясно, зачем мне нужно попасть в комнату к Лунякову?
— Ясно.
— Поможешь?
Быстров отвел от Симагина глаза и не ответил.
— Поможешь, спрашиваю? А уж я с хозяйкой поговорю… И насчет мореходного… Ну как? Чего молчишь?
— Помогу, — тихо сказал Коля. — Ведь вы только посмотреть, правда?
— А что же еще? — казалось, искренне изумился Симагин. — Ясное дело, взгляну — и до свиданья.
Желая покончить с этим разговором, он быстро подошел к дверям гаража и, отомкнув их, движением руки пригласил Колю следовать за ним.
Стоило лишь мальчику переступить порог гаража, как он сразу повеселел. Ярко вспыхнувшая под потолком лампа осветила множество самых удивительных и увлекательных предметов. Гараж у Симагина был оборудован с щегольской шоферской тщательностью. В каждой мелочи — в переносной с длинным шнуром лампочке, что висела у входа, в аккуратно расставленных вдоль стен строго по росту канистрах, в бесчисленном множестве до блеска начищенных инструментов, лежавших на специальных полках, полочках и подставках, — буквально во всем чувствовалась здесь заботливая рука человека, хорошо знающего и любящего свое дело.
— Вот, навел порядочек, — с довольным видом оглядываясь по сторонам, сказал Симагин. — Капитанский мостик, а не гараж! Блестит, а?
— Блестит! — восхищенно произнес Коля. — Борис Федорович, а можно мне… — Руки мальчика невольно потянулись к стоявшему у стены совсем новенькому, поблескивающему красным лаком мотоциклету.
— Ага, разглядел! — обрадованный эффектом, который произвел на Быстрова мотоциклет, усмехнулся Симагин. — Игрушка, а не машина! Легкая, быстрая, тянет что твой трактор. — Симагин испытующе взглянул на Колю. — Небось станешь просить сейчас, чтобы дал прокатиться? А если помнешь или покарябаешь? Это ведь не старый драндулет, на котором я тебя ездить учил.
— Не помну! — с волнением сказал Быстров, осторожно дотронувшись руками до новеньких, будто затянутых в замшевые перчатки, рукояток руля. — Честное слово… Я бы осторожно, по-тихому…
— Ну ладно, выкатывай, — выждав с минуту для пущей важности, великодушно разрешил Симагин. — Так уж и быть, попробуй.
Коля этого только и ждал. Через секунду мотоциклет был выведен из гаража, и мальчик, нетерпеливо выслушивая последние наставления шофера, готовился уже запустить мотор.
— Значит, уговор наш помнишь? — придержав Быстрова за плечо, спросил напоследок Симагин.
— Помню, — мрачнея, кивнул Коля.
— Ну смотри! Я-то тебе ни в чем не отказываю, а ты — чуть о чем попрошу, сразу уж и нос в сторону. — Симагин беспечно улыбнулся, желая показать Быстрову всю несостоятельность его сомнений, но беспечная улыбка, едва появившись на лице Симагина, тут же и исчезла. «Кто это?» — направил он настороженный взгляд на появившегося во дворе незнакомого ему человека.
Через двор, спокойно, медленным шагом, словно и не замечая гонявших вокруг него мяч ребят, не слыша их пронзительных возгласов, шел следователь Константин Юрьевич Беляев. С видом человека, которому некуда спешить, он шел себе и шел длинным двором, изредка, будто бы без всякого интереса и внимания к окружающему, поглядывая по сторонам. Вот завернул он в садик, мимоходом наклонился над цветочной клумбой, мимоходом же помог какому-то карапузу встать на ноги, вежливо улыбнулся его встревоженной маме и двинулся дальше — к гаражам, к машинам, где стояли Симагин и Быстров.
Все время, пока Беляев шел к ним, Симагин не спускал глаз с этого незнакомого и чем-то встревожившего его человека. Но вот Беляев стал против него, тщательно выбритый, с белым воротником рубахи, отложенным на ворот пиджака, с руками, глубоко опущенными в карманы аккуратно отутюженных белых брюк, — мирный и скучный на вид гражданин с какой-нибудь тоже весьма мирной и скучной профессией. Да и наделил Беляев Симагина таким безразличным, скучающим взглядом, что у того разом исчезли колючие искорки в глазах.
— Вот, приучаю парнишку, — добродушно сказал Симагин, кивнув на Быстрова, в нетерпении переминавшегося с ноги на ногу возле мотоциклета.
— Так, так, — равнодушно обронил Беляев. — Приучаете? А если машину разобьет?
— Зачем же я ее стану разбивать? — вызывающе взглянул на него Коля. — Ездил, не в первый раз. — И по-мальчишески, не удержавшись, похвастал: — Я и на автомобиле могу!
— Ого! — без всякого, впрочем, интереса воскликнул Беляев. — Молодец, видно, ваш ученик?
— Ничего парень, — смеясь, сказал Симагин. — Слушаться будет — толк получится…
— Так, так, — кивнул Беляев. — Получится, значит, толк?..
Он ненадолго задержал свой взгляд на лице Быстрова и медленно пошел назад в садик, уселся там на свободной скамейке, не спеша извлек из кармана коробку папирос, не спеша закурил.
- Предыдущая
- 24/39
- Следующая
