Капитан Крокус (все иллюстрации) - Кнорре Федор Федорович - Страница 26

• Предыдущая
• 26/58
• Следующая

И вот железная дверь, прокатившись по роликам, захлопнулась, щёлкнув замком, и Капитан Крокус поспешил встать во весь рост.

— Отойдите, пустите меня вперёд, — глухо проворчал старый лев с густой длинной гривой. — Тут чужак! Я ему задам!

Обыкновенный неопытный человек никогда бы и не догадался, что лев так много сумел сказать своим коротким ворчанием. Но Капитан Крокус знал, что львиный язык намного короче человеческого. Один и тот же звук, только произнесённый по-разному, разным тоном, может иметь ровно тридцать три разных значения, начиная от «я тебя в клочья разорву» и до «я на тебя наброшусь, чтоб вместе поиграть». Отлично понимавший по-львиному Крокус, едва только старый лев кинулся на него, спокойно сел на пол и дружелюбно сказал (говорил он всё-таки с трудом):

— Друг… Друг!.. Не хочу драться… Поделюсь пищей!

Старый лев остановился, заморгал и, склонив голову набок, внимательно стал его разглядывать. Раза два он с недоумением понюхал шкуру Капитана.

Дело в том, что люди могли принимать за льва Капитана, застёгнутого «молнией» в львиную шкуру, но лев сразу же учуял неладное.

Капитан поспешил добавить:

— Я не лев. Я человек-друг. Друг! Я поделюсь пищей.

Он медленно расстегнул «молнию» и наполовину вылез из своей шкуры. Пока старый лев подозрительно обнюхивал голову шкуры, капитан задумчиво её поглаживал.

— Если ты человек, почему ты попал в западню для львов? — подозрительно пробурчал старый лев.

— Эти люди — мне враги. Львы — друзья!

— Люди нам враги. А ты не совсем человек. Может быть, ты немножко лев?

— Ты прав, пожалуй, я немножко лев.

Молодая львица одним прыжком подскочила к Крокусу и рыкнула:

— Сейчас я тебя ударю лапой наповал!

Капитан Крокус улыбнулся: у львицы были весёлые, шаловливые глаза и в голосе слышалось лукавство, а не ярость. Он тихонько дунул ей в ноздри, и она затрясла головой и, ласкаясь, подтолкнула его лапой так, что он едва не свалился.

Старый лев сердито буркнул:

— Не балуйся, не время баловаться! Мы в западне, тут пахнет кровью и убийством. Уррэаха! Люди всё время прячутся от нас за прутьями решётки, их никогда не достать. И только они сами умеют делать проход между прутьев!

— Я умею делать проход! — сказал Крокус. — Но если мы выйдем из клетки, то попадём в другую ловушку — вот среди этих стен. А из неё нет выхода.

— Всё равно, сделай проход, большая ловушка лучше! — промурлыкала молоденькая львица. — Хочу, хочу поскорей! Бегать!

— Надо сделать проход в стенах, — сказал Крокус. — Тогда можно бежать!

Старый лев, подталкивая носом подбородок Крокуса, обнюхал его шею и голову со всех сторон, тихонько ворча:

— Все люди нас только ловили, и запирали, и кололи острыми палками. Почему ты хочешь открыть нам проход? Ты, наверное, почти совсем не человек? Ты почти лев, да?

— Львиный человек! — мурлыкнула молоденькая львица и дружелюбно толкнула его плечом.

В этот момент взволнованный и пронзительный голос протяжно запел:

— Льви-и-иный человек! Львиииный! Миауу! Миеуу!.. — и невнятно, торопливо промяукал: — Уыпустить!.. Уыпустить всех! Всех!.. Фрр-р!..

Это протяжно пропел и оборвал, расфыркавшись от волнения, большой дымчатый кот с горящими глазами. По-львиному произношение у него было отвратительное, вроде лепета детёныша. Но львы всё-таки поняли.

Тотчас все кошки замяукали, застонали, завыли, заскребли от нетерпения когтями пол своих клеток. Они на все голоса молили:

— На крышу… Пустите нас только на крышу!!! Мя-а-а!.. Тут лохматый и рваный, одноглазый и одноухий бездомный пёс, который так долго жил среди бездомных кошек, так много с ними дрался, что и объясняться по-ихнему научился отличным образом, разобрал, о чём орут кошки, и загалдел густым торопливым лаем:

— Львиный человек всех выпустит! Всех! Всех! Всех! Живо, живо!

Ручной енот, ни звука не понимавший по-львиному, тотчас понял всё, что по-собачьи пролаял рваный одноухий пёс. Он торопливо залепетал по-своему. Два барсука, услышав его голос, шумно задышали и начали переговариваться. Всё это услыхали кролики, подхватил попугай, заухала сова, зачирикали все птицы, большие и маленькие, белки возбуждённо застрекотали и защёлкали, собаки подвывали, захохотал филин, и в общем гаме совсем потонул голос синички, которая, плохо разобрав, в чём дело, уже кричала своим птенцам: «И-ду! И-ду!»

Капитан Крокус крикнул на ухо старому льву, и тот оглушительно рявкнул. Все звери сразу замолчали, а некоторые даже на спину попадали от этого грозного рыка. Тогда старый лев сказал дымчатому коту:

— Всем молчать! Львиный человек будет искать выход для всех!

Дымчатый кот угодливо перемяукал всё это одноухой собаке, та отрывисто перелаяла еноту, и так всё передавали от одного к другому, пока не поняли все. Все припали к сеткам и решёткам, за которыми были заперты, и стали следить за каждым движением Капитана Крокуса.

Капитан окончательно сбросил шкуру и внимательно стал ощупывать запор клетки. Он даже улыбнулся, найдя секрет замка. Уж он-то знал все клеточные замки на свете.

Замок щёлкнул, и Крокус вышел из клетки и прикрыл снова дверцу.

Старый лев крякнул одобрительно, но не двинулся с места.

Внимательно осматриваясь по сторонам, Капитан пошёл вдоль длинного ряда клеток и зарешеченных ящиков — к выходу.

Все кошки и собаки, теснясь и толкаясь, припали носами к сеткам, во все глаза следя за Крокусом. Обезьяний дедушка, подхватив детёныша, в волнении бегал вдоль решётки, высматривая, не открывается ли уже где-нибудь проход.

Ежи тяжело сопели, просовывая чёрные мордочки в ячейки сетки, целая толпа разных собак, большущих собачищ и маленьких собачонок, повиливая хвостами, умоляюще чуть слышно умильно стонали от нетерпения, не смея громко лаять. Кошки мяукали шёпотом, напирая на решётку, а старый обезьяний дедушка сдавленно гукнул и протянул вперёд своего обезьянёнка, показывая, что именно его надо раньше всех отсюда унести.

А енот вскочил на дыбы, уцепившись передними лапками за сетку, и долго смотрел ему вслед своими обведёнными кругами глазками, необыкновенно похожий на зашитого в меховую шкурку смертельно встревоженного крошечного человечка в больших роговых очках.

Железная дверь на роликах по краям была глубоко вдвинута в стену. Изнутри на ней не было ни одной щёлки: просто толстая гладкая железная стена, автоматически раздвигающаяся механизмом с кнопкой или рычагом снаружи.

Капитан осмотрел и ощупал каждый сантиметр двери, хотя уже понял — здесь, как в каждой тюрьме, запоров изнутри не может быть.

Он слышал позади себя тяжёлое дыхание и знал, что, обернувшись, увидит сотни устремлённых на него с надеждой глаз. Поэтому он не оборачивался, а делал вид, что пробует что-то, на что-то надеется, уже прекрасно отдавая себе отчёт, что открыть эту дверь своими силами так же легко, как вскрыть несгораемый сейф ножом для открывания консервов.

Что же делать? Открыть клетки? Выпустить львов и ждать, пока за ними не придут?..

Минута за минутой уходили, складывались в часы, и каждая минута казалась бедному Капитану длиной в час, а каждый час — как самые длинные и самые противные сутки в жизни…

Зверёк поцарапался, потом довольно сильно ударил лапой в дверь… нет, скорее даже копытцем — удар был довольно звонкий.

Потом послышалось какое-то хныканье, похожее на плач. Терять Капитану было нечего, и он решился спросить:

— Кто там?

— А тебе какое дело, дрянь! — яростно отозвался тонкий голосок из-за двери. — Вот открой дверь, тогда узнаешь! Открой!

• Предыдущая
• 26/58
• Следующая