Капитуляция - Кренц Джейн Энн - Страница 48
- Предыдущая
- 48/116
- Следующая
— Да, Викки, я все устрою. Это ведь моя обязанность, не так ли?
— Ты дашь мне знать, как только все решишь? — с надеждой продолжала она.
— Поверь мне, дорогая, я сразу сообщу тебе.
Он быстро поднялся по стене и спрыгнул вниз, в переулок. Прыжок отозвался болью в левом бедре, и когда он возвращался к своему кебу, хромота его проявилась сильнее, чем обычно. Так или иначе, но нора положить конец проклятым прыжкам со стены.
Лукас огляделся по сторонам и никого не заметил. Он перешел улицу, завернул за угол и едва не наткнулся на человека, державшего наготове нож.
Внезапная встреча, судя по всему, удивила и самого грабителя. Он, видимо, давно уже притаился в тени, поджидая свою добычу, и не услышал, как приблизился к нему Лукас. Однако он мгновенно отреагировал, выбросив вперед руку с зажатым в ней ножом.
Лукас успел отклониться в сторону и разразился ругательствами, почувствовав, как под тяжестью его тела сгибается левая нога. Резко опустившись на колено раненой ноги, он заставил себя забыть о боли и тут же, изловчившись, рванул нападавшего за руку, в которой тот сжимал нож.
Грабитель в ярости вскрикнул, когда Лукас, опрокинувшись на спину, сильно дернул его на себя. Нападавший перелетел через него и врезался в кирпичную стену темного углового дома, нож со стуком упал на камень мостовой.
Лукас перекатился и вновь встал на колени. Затем он поднялся во весь рост, одной рукой опираясь на кирпичную стену. Острая боль разрывала его раненую ногу.
Грабитель уже убегал в темноту, шаги его звучно отдавались в ночи. Он даже не подобрал свой нож.
— Эй, там, — проревел кебмен, с опозданием заметивший, что его наниматель попал в беду. — Что у вас случилось, милорд? Вы не ранены?
— Нет. — Лукас с досадой оглядел свой дорогой плащ и еще раз выругался. Он только что уплатил за него целое состояние, а теперь придется заказывать новый.
— Какой-то грабитель надеялся поживиться вашим кошельком, — продолжал кебмен, подбирая с земли нож. — Мерзкая штучка. У этого парня были серьезные намерения.
— Да, — согласился Лукас, — только я не вполне уверен, какие именно.
— В этом городе ночью и носа на улицу не высунешь, — пожаловался кебмен. — Вы здорово его отделали, милорд. Видел я, как он у вас полетел вверх тормашками. Не иначе, вы учились у Джентльмена Джексона.
— Нет. Мне мои уроки дались дороже. — Лукас направился к карете, сдерживая дыхание: левая нога подводила его при каждом шаге. Он постарался представить себе уютное кресло в своей библиотеке и бутылку портвейна. — Поехали. Мне не очень нравится торчать посреди улицы в такой час.
— Конечно, сэр. Я что хотел сказать — я еще не видел, чтобы джентльмен дрался так здорово, как это вышло у вас. Большинство джентов, которые мне встречались, запросто дали бы перерезать себе глотку.
Виктория вернулась в свою комнату и тихонько притворила за собой дверь. Закрыв глаза, она прислонилась к отделанной деревянными панелями стене. Сердце ее билось слишком часто, ноги ослабели.
Она сделала это!
Ей потребовалось куда больше храбрости, чем она думала, куда больше отваги, чем когда-либо в жизни, но все-таки она сделала это. У нее будет роман с Лукасом Мэллори Колбруком, графом Стоунвейлом!
Руки у нее дрожали. Виктория неуверенными шагами направилась к окну, вгляделась в темноту.
Достигнув цели, к которой она стремилась вот уже несколько мучительных дней, Виктория почувствовала страшную усталость. Их обоих — ее и Лукаса — подстерегало еще столько опасностей. Но она познает страсть в объятиях Лукаса, а это стоило любого риска.
Какой он замечательный человек — не то что глупые пустые денди, но и не прожженный сердцеед. Он заботился о ее репутации и все же считался с ее желанием избежать замужества. Виктория уже поверила, что Лукаса привлекает она сама, а не ее состояние.
— Господи, я, кажется, влюблена в этого человека. — Виктория затаила дыхание, потрясенная своей догадкой. — Да, я положительно влюблена в него.
Она крепко сжала руки в восторге от своего открытия. Влюбиться и все же остаться свободной! О чем еще мечтать женщине?
Виктория долга еще стояла у окна, пытаясь разглядеть в темноте свое будущее. Но оно представлялось ей туманным, лишенным определенных очертаний. Наконец она легла в постель.
На рассвете Виктория проснулась словно от толчка, резко приподнялась на подушках.
«…Дьяволица! Я отправлю тебя обратно в ад!»
Нож! Господи, нож!
Она почти ничего не помнила из кошмара, заставившего ее проснуться, но ей и не надо было перебирать подробности. Слишком часто в последние месяцы ей снился один и тот же сон, проснувшись, она потом долго еще металась в постели, испуганная, растерянная, чувствуя приближение скрытой угрозы, ни имени, ни смысла которой она не знала.
По крайней мере на этот раз она не кричала. Иногда посреди страшного сна у нее вырывался дикий крик, и тогда бедняжка Нэн вскакивала и бежала посмотреть, что случилось с молодой хозяйкой.
Виктория решила встать. Она знала, что дневной свет прогонит ночные призраки. Но как ни пытайся, заснуть она больше не сможет.
Виктория потянулась к пеньюару. Она рассчитывала на ясный солнечный день, совсем скоро утренний свет хлынет в окна оранжереи. Прекрасный день для акварели. Другие увлечения порой подводили ее, но рисование всегда помогало восстановить душевное равновесие.
Быстро одевшись, Виктория поспешила вниз. Дом понемногу просыпался. Она слышала, как повар гремит кастрюльками на кухне.
Кисточка, коробка с красками и альбом ожидали Викторию на привычном месте. С минуту она постояла, оглядывая оранжерею, потом ее взгляд упал на роскошный цветок Strelitzia reginae.
В лучах утреннего света цветок переливался всеми оттенками от желтого до золотого, он был похож на янтарь, освещенный изнутри царственными пурпуровыми искрами.
Виктория быстро перенесла все свое снаряжение в уголок оранжереи, откуда Strelitzia смотрелась особенно выигрышно. Она вспомнила, как этот необычный цветок понравился Лукасу, когда тот впервые увидел его.
Повинуясь внезапному душевному порыву, Виктория предназначила этот рисунок в подарок Лукасу. Ему, кажется, в самом деле понравились ее ботанические рисунки, да и его интерес к садоводству был, несомненно, неподдельным. Наверное, Strelitzia reginae будет для него дорогим напоминанием о ночи, которую они впервые проведут вместе как любовники. Она подарит ему рисунок на долгую память.
- Предыдущая
- 48/116
- Следующая
