Пианино на лямке - Берна Поль - Страница 16

• Предыдущая
• 16/30
• Следующая

— Нет, я пойду одна, — упрямо заявила Марион. — Может, Фантомас обычный симулянт, а может, у него просто такое особенное шестое чувство, какое бывает у слепых, — говорят, они могут почуять человека, даже если бы он вообще без звука проходил мимо, — но в обоих случаях такая страховка мне всё испортит.

Габи не стал настаивать. Он был уверен, что Марион справится.

Малышу Бонбону было не до рассуждений про слепого и его свиту. Другая мысль давно уже не давала ему покоя.

— А я вот, — вздохнул мальчик, — я бы хотел узнать, в конце концов, миллионер он или нет, этот старик Сто Су…

Остальные девять детективов, смеясь, накинулись на него и принялись валять, как щенка, в высокой траве тупика.

На следующий день Марион после школы поспешила домой — переодеться в парадное платье. Мадам Фабер удивилась:

— Куда это ты так вырядилась?

— На свидание со слепым, — просто ответила Марион, прикалывая свою шестидесятифранковую брошку.

Её бескорыстное и, в сущности, бессмысленное прихорашивание вызвало у матери улыбку. Вполне в духе Марион: что бы она ни делала, вкладывать в это все силы. Мадам Фабер ничего не сказала — она доверяла дочери. Эта странная девочка, хоть и поступала всегда по-своему, не доставляла ей никаких хлопот или огорчений.

Марион в последний раз провела щёткой по волосам, потом отвела Фифи в садик и привязала её там — слишком бойкая собачка могла помешать девочке в её затее. И быстрым шагом направилась вверх по улице Маленьких Бедняков.

Габи и его Шерлок-Холмсы уже четверть часа поджидали её на Рыночной площади. Спринтер Зидор и Жуан-Испанец были посланы в разведку. Оба скоро вернулись и доложили, что слепой впервые пересёк автомагистраль и теперь играет возле частных домов Нового Квартала.

Прочесав к тому времени уже половину города, Фантомас впервые проник в самый богатый его район, расположенный, как и Лювиньи-Камбруз, по другую сторону Национальной-5.

Марион отправилась туда, а остальные разошлись, чтобы засесть в засаде на Винтовой и около гаража Боллаэра. Ночью прошёл ливень с грозой; дождь заставил всё вокруг заиграть новыми красками, и когда Марион увидела за тополями Национальной-5 красивые, утопающие в зелени большие дома, ей показалось, что она попала в какую-то приятную, но незнакомую страну. Уже издали она могла ориентироваться на жалобные звуки аккордеона, доносимые порывами предвечернего ветра.

Фантомас играл в каком-то тупичке, прислонившись к стволу прекрасного платана, укрывшего его своей тенью. Публики было мало: несколько служанок в окнах, вышедшая из своей каморки консьержка да трое изнывающих от скуки сопляков, очень довольных неожиданным развлечением.

Человека в тельняшке нигде не было видно, но Марион на всякий случай решила немного выждать, прежде чем подойти поближе.

Нанар, он же Тоби, при виде тоненькой фигурки в тёмно-синем платье, маячившей между деревьями, навострил лохматые уши. Он по-прежнему чинно сидел около слепого, но его пушистый хвост заходил по тротуару и по мере приближения Марион всё азартнее разметал пыль.

Девочка остановилась и предостерегающе подняла палец, глядя собаке в глаза. Нанар попробовал было протестовать, выразительно двигая ушами, но быстро угомонился и растянулся у ног Фантомаса, не сводя золотистых глаз со своей бывшей хозяйки.

Скоро последние аккорды цыганской песни растаяли в тишине тупичка. Подошла консьержка и вложила монету прямо в руку музыканту. Сопляки убежали.

Марион тихо стояла и ждала. Наконец Фантомас встал, сложил свой стул и пошёл в сторону шоссе, постукивая тростью по краю тротуара. Он обогнул дом и свернул в безлюдную улочку, ведущую к недостроенным домам. Марион последовала за ним.

По сторонам улочки то здесь, то там из-за живой изгороди из бирючины и жасмина виднелись кокетливые виллы с каменным фундаментом и свежепобелёнными стенами. Слепой остановился и принюхался: должно быть, его привлёк аромат цветущего жасмина. Он разложил стул, поставил его у изгороди, что-то пробурчал Тоби-Нанару, который заволновался было, почуяв где-то рядом кошку, и снова приступил к своей неизменной программе.

Неслышно ступая по противоположному тротуару, Марион подошла поближе и остановилась, опустив руки, прямая как струна, напряжённо вглядываясь в странную парочку — Фантомаса и большого чёрного пса. Пока что не похоже было, чтобы слепой (если он и вправду слепой) почувствовал её присутствие.

Вдруг из соседней виллы вышла красивая, элегантно одетая дама с карапузом лет четырёх в костюме ковбоя. Поравнявшись со слепым, дама машинально открыла сумочку, достала монету и передала её ребёнку. Ковбой, с опаской обогнув Нанара, так и пожиравшего его своими жёлтыми глазами, положил монету в плошку.

Дама с ребёнком последовала дальше. Не переставая играть, слепой чуть повернул голову, словно провожая их взглядом. Марион так и стояла на солнцепёке, совершенно не двигаясь. Нанар, положив голову на лапы, растянулся в тени, падающей от слепого.

Фантомас без помех отыграл свою программу. Сделал паузу, как обычно вслушиваясь в приглушённый уличный шум. Эта улочка была по-прежнему пуста; только вдалеке мелькали машины, непрерывным потоком движущиеся по Национальной. Марион всё выжидала.

Слепой опять развёл мехи аккордеона. Он заиграл свою излюбленную мелодию — она звучала в этот раз особенно щемяще-грустно. Сердце у Марион сжалось: горестный припев цыганского романса молил о сострадании в безнадёжно пустом месте, откуда даже птицы, казалось, улетели. Последняя нота канула в бездну молчания.

Сейчас слепой казался обессилевшим, как будто на него разом навалилось всё изнеможение долгих терпеливых скитаний по незнакомому городу, в которых он провёл больше месяца. Бесконечно усталым движением он провёл рукой по лбу и медленно снял большие синие очки.

Несколько секунд потрясённая Марион ясно видела его голое лицо — без бровей, с запавшими веками и красным шрамом, протянувшимся через обе глазницы от виска до виска. У слепого действительно не было глаз.

Этим бы ей и удовольствоваться, но любопытство, не менее сильное, чем жалость, удерживало девочку на месте.

Слепой глубоко вздохнул раз, потом другой, провёл ладонью по лицу, словно стирая с него усталость. Потом снова надел очки и замер, чуть склонив голову к плечу. Марион погрозила пальцем Нанару, чтобы лежал смирно, и шагнула с тротуара на мостовую.

Слепой не шелохнулся — казалось, он задремал. Марион медленно, на цыпочках, подходила всё ближе, не сводя глаз с неподвижного лица Фантомаса. Ещё шаг — и она, затаив дыхание, остановилась так близко, что могла бы дотронуться до слепого. Нанар приподнялся, глядя на неё с обожанием. Тогда Марион тихонько протянула руку и провела ею перед синими очками, которые закрывали невидящие глаза.

Фантомас не шелохнулся. Она ещё раз провела рукой перед его лицом. Внезапно левая рука слепого взметнулась, и он с поразительной точностью ухватил девочку за запястье. Марион вскрикнула и попыталась вырваться, но слепой держал её мёртвой хваткой.

— Чего ты вокруг меня вертишься? — злобно спросил он.

— Я, хоть и не вижу, уже минут десять знаю, что ты тут…

Несмотря на панику, Марион всё-таки быстро нашлась:

— Я слушала аккордеон, — пролепетала она нежным голоском. — Такая красивая музыка… Вы не сыграете мне ещё разок «На грош любви»?

Слепой смутился и отпустил руку девочки.

— Ладно, — сказал он, — я тебе сыграю, что захочешь, но я должен за это что-нибудь получить.

Марион растерялась: у неё не было при себе ни су.

— Вы от меня уже получили… — словно оправдываясь, сказала она. — Вот эту собаку… Скажи, Нанар?

Нанар бешено завилял хвостом. Слепой задумался. Крыть было нечем — Марион поняла это по его лицу, пусть и прикрытому очками.

• Предыдущая
• 16/30
• Следующая