Сказочные повести. Выпуск третий - Алексин Анатолий Георгиевич - Страница 41

• Предыдущая
• 41/68
• Следующая

— Мурик, ты не сердишься? — Королева игриво погладила щеку своего короля.

— У нас можно делать все что хочешь, — сказал Мур, приподняв подбородок. — Должен сказать, что в брючках ты очень мила.

— Спасибо! — обрадовалась королева.

— Пожалуй, теперь ты сможешь ездить верхом, — добавил король.

— Я попробую, — сказана королева. — Вели Феде, чтобы он поймал мне лошадь!

— Сейчас поздно, — удержал ее король. — Попробуешь завтра.

— Я тоже хочу на лошади! — сказала Лидка капризно.

— А я разве не хочу? — заявил Петька.

— Я тоже не рыжий, — сказал я. — И мне лошадь!

Король принял гордую позу и произнес:

— Я велю зампотеху пригнать завтра утром ко дворцу пять лошадей. Поедем кататься.

— Вот умница! — воскликнула королева Дылда и чмокнула своего короля в щечку.

А когда наступило утро, мы хорошенько умылись в ручье и пошли к королевскому дворцу. Сторож Кирюха лежал в будке и надраивал ногти тряпочкой. Заспанный зампотех Федя привязывал лошадей к ограде.

— Кто эту потеху придумал? — спросил Федя и посмотрел на меня неприязненно.

— Королева придумала, — ответил я Феде.

— Ну ладно, — зевнул Федя. — Патефон вам не понадобится?

— Патефон нам не понадобится, — сказала Лидка. — Иди, Федя, досыпай.

Зампотех Федя еще раз зевнул и удалился. Королева пригласила нас завтракать. За стоном, попивая черничный компот, король Мур сказал нам такую вещь…

— Я не считаю себя очень уж мудрым, — сказал король Мур с деликатной улыбкой, — но порой под мою золотую корону забредают ценные мысли… Страна Мурлындия с севера омывается морем, а со всех других сторон окопана канавой.

— Какая же это мысль? — удивилась королева.

— Это только информация, — согласился король. — А мысль вот какая: давайте объедем Мурлындию вдоль по канаве.

— Здорово придумано! — сказали мы втроем.

— Очень ценная мысль, — похвалила королева. — Только надо взять с собой достаточно еды.

— Это уже твоя забота, ваше величество, — сказал король Мур. Организационные мелочи его не интересовали.

Через полчаса мы попрощались с Кирюхой и расселись по коням. У меня и у Петьки висели за плечами мешки с едой. Мур вместо короны прикрылся черным беретом с разноцветным лохматым пером. Королеву Дылду Лидка подстригла и соорудила ей лохматастую прическу. Дылда каждую минуту доставала из кармана зеркальце и гляделась. Правду говорят, с кем поведешься, от того и наберешься…

Часа полтора мы ехали лесом, а потом оказались на берегу моря. Оно было совсем как наше — такие же аккуратные волны, такая же прозрачная даль, такой же песчаный пляж, где ноги лошадей утопали по самые бабки. Поглядев на море, я впервые за время жительства в Мурлындии заскучал о своем поселке, о домике и саде и о бабушке, которая требовала, чтобы я каждое утро приносил нашим кроликам мешок травы. Мне приходилось идти и рвать траву, потому что больше некому, а кролики при нашем пенсионном существовании были большим подспорьем.

Кормить зверюшек мне нравилось. Они издалека слышали мои шаги и всем выводком повисали на сетке крольчатника.

Они лезли друг на друга и вращали красными глазами, потом усаживались вокруг травы и быстро-быстро ели. Куча быстро таяла. Когда зверю очень нравилась травинка во рту соседа, он принимался жевать ее с другого конца.

Сколько бы я ни приносил травы, им все было мало, зато и вырастали они быстро, как редиска… А потом мы их ели, и это были грустные для меня дни. За каждую шкурку бабушке давали на заготовительном пункте три рубля. Жаль, что в нашем поселке нет волшебной пещеры.

Широкая канава начиналась у моря и скрывалась в лесу. Король Мур медленно подъехал к канаве, остановил лошадь и обернулся.

— Край страны Мурлындии, — сказал он печальным голосом.

— А почему нет пограничного столба? — спросил Петька.

Король печально махнул рукой и сказал:

— Никому неохота ставить.

Я предложил:

— Давайте выложим камешками на песке слово «Мурлындия». Вот и будет указание, что здесь начинается страна мудрецов.

— Нет, нет, любезный, — возразил король. — Никаких надписей. Когда моего папу задрал в лесу медведь и бедный папа умирал, обливаясь слезами и кровью, он сказал мне такие слова: «Милый сын! Если ты хочешь жить в свое удовольствие, а тебе придется жить именно так, ибо способности к чему-либо другому ты не имеешь, сопротивляйся всякой грамоте, истребляй каждую написанную букву. Помни, что все королевские неприятности происходят от грамотных жителей. Будь здоров, сын!» С этими словами мой бедный папа скончался, и я буду хранить его завет до конца дней. Поехали дальше!

Мы стукнули лошадей пятками по бокам и углубились в лес.

В стоячей воде канавы росли белые водяные лилии, и с берега в воду при нашем приближении ласточкой ныряли лягушки. Солнце уже перевалило за полдень, когда добрались до того места, где через канаву переброшена черная кривая доска.

— Вот здесь мы перебрались в Мурлындию! — закричал Петька.

А мне опять вспомнился наш поселок и тот день во всех подробностях, даже хромая собака, которую я угостил мясом.

С треском проломившись сквозь кусты, на поляну вышел Митька-папуас. На плече он нес мешок с поганками.

— Здорово, путешественники! — рявкнул, увидев нас, Митька.

— Это ты сочинил такую красивую песню? — спросила Лидка.

Митька опустил ресницы, вздохнул и сказал:

— Я сочинять не умею. Это мне один знакомый сочинил… А петь я умею, вот и пою! Между прочим, я ежика поймал. По имени Ежуня.

Митька размотал мешок, вытащил оттуда ежа и протянул королю Муру. Королевская лошадь скосила глаз на колючего зверя, заржала и отскочила в сторону. Бедный его величество полетел из седла вниз берегом.

Раздался сердитый крик:

— Чтоб тебя, осла коронованного…

И еще какие-то слова, которых мы не разобрали.

С земли король поднялся не один. Радом встал, морщась и потирая плечо, незнакомый житель, причесанный и в целой рубашке. Мы раскрыли рты от удивления. Первым опомнился король Мур.

— Кто ты таков? — строго спросил он у незнакомого жителя. — Я всех в Мурлындии знаю, а тебя первый раз вижу.

— Ни разу бы не увидели, ваше величество, если б не этот клопоморщик со своим дикобразом. Желаю счастливого пути!

И незнакомый житель исчез в кустах.

Король спросил у Митьки:

— Скажи, любезный, ты когда-нибудь встречал этого жителя?

— Никогда! — ответил Митька. — Он, наверное, такой глупый, что стыдится на глаза показываться. Ежика дикобразом назвал.

— А тебя клопоморщиком, — напомнил невоспитанный Петька.

— Тоже глупо, — сказал Митька. — В общем, я его не знаю и ничуть об этом не жалею!

Он замотал ежика обратно в мешок и зашагал по тропинке, напевая свою веселую песню:

• Предыдущая
• 41/68
• Следующая