Сказочные повести. Выпуск третий - Алексин Анатолий Георгиевич - Страница 21
- Предыдущая
- 21/68
- Следующая
— Ушиблись, гражданин? — спросил он, почему-то обращаясь ко мне на «вы».
— Нет! Я побегу в школу…
— Ни в коем случае. Вы — пострадавший.
Наверно, Дед-Мороз заколдовал все наше отделение милиции!
— Вот нарушили порядок, полезли через ворота и пострадали.
— Мне совсем не больно.
— Не пререкайтесь! Сейчас приедет машина. И я вас отправлю.
— Куда? В отделение?
— Нет, на лечение, — не то в шутку, не то всерьез ответил он.
И тут же раздалась пронзительная, всегда сжимающая сердце сирена «скорой помощи». К нам подкатила машина с красными крестами на боках. Из кабины выскочила санитарка. Поверх шапки у нее был белый платок, тоже с красным крестом. Она склонилась над моей озябшей ногой:
— Бедный! Никак, обморозился!.. И ушибся?
Она осторожно натянула мне на ногу валенок, который подал ей дворник сквозь металлические прутья с той стороны ворот.
— Доставьте его в свое медицинское учреждение. Срочно! — сказал милиционер.
Они с санитаркой положили меня на носилки с колесиками и вкатили эти носилки внутрь машины. Санитарка уже не села к шоферу в кабину, а устроилась подле меня.
Вообще я очень любил, когда меня носили на носилках, как пострадавшего. Это бывало во время учебных воздушных тревог. Но ехать в настоящей карете «скорой помощи», в настоящее медицинское учреждение я не хотел.
— Портфельчик ваш? — спросил на прощание милиционер.
— Мой, — ответил я. Схватил портфель и прижал его к сердцу.
Машина дала пронзительный сигнал, и мы помчались.
— Тебе удобно? — спросила санитарка.
Голос ее показался мне очень знакомым. Я поднял глаза и увидел… кондукторшу из моего персонального троллейбуса. Да, да, это была она! Только без сумки с билетами, а с белой косынкой и красным крестом на голове.
— Вы-ы?.. — изумленно произнес я.
— Узнал, родимый?
— И кондукторша, и санитарка?..
— Что поделаешь: у нас в Стране Вечных Каникул было большое сокращение штатов. Теперь совмещаем профессии.
Сквозь маленькое окошко над головой я узнал затылок того самого водителя, который всегда крутил огромную баранку в кабине моего персонального троллейбуса. И он, значит, тоже обслуживал «скорую помощь» по совместительству.
Тем же самым ласковым голосом, каким она предлагала мне прогуливаться по троллейбусу с места на место, санитарка сказала:
— Может быть, неудобно лежать на спине? Можешь перевернуться на бок. Чувствуй себя как дома.
— А куда вы меня… сейчас? — спросил я тихо.
— В медицинское учреждение. Тебя там подлечат немного… Да вот и приехали!
Дверь распахнулась, и я увидел, что мы прибыли в… Докмераб.
— Но ведь это… — проговорил я.
— Дом медицинских работников, — перебила санитарка. — Медицинское учреждение! Здесь тебе окажут необходимую помощь.
Подбежал дядя Гоша. Они с санитаркой схватились за ручки носилок. И внесли меня в столицу Страны Вечных Каникул, словно какого-нибудь восточного владыку или повелителя.
Как только мы миновали входную дверь, дядя Гоша спросил:
— Ты хочешь, чтобы тебя теперь все время носили на руках… или, прости, на носилках? Если хочешь — пожалуйста!
— Нет! Не хочу. Ни в коем случае!
Я спрыгнул на пол.
— Желание каникуляра для нас — закон, — провозгласил дядя Гоша.
И санитарка с носилками тут же исчезла.
— Наконец-то ты прибыл, — сказал дядя Гоша, хотя час был очень ранний. — Дед-Мороз уже здесь и с нетерпением ждет тебя.
«Все ясно: узнал о моем неудавшемся побеге. И пусть знает. Я этого скрывать не буду!» С такими мыслями я переступил порог вестибюля.
Дед-Мороз курил возле гардероба.
— Видишь, нервничает! — шепотом объяснил дядя Гоша. — А ведь ему курить пожарная охрана запрещает, он весь огнеопасный — усы, борода!
Я еще никогда до той поры не видел курящих и нервничающих дедов-морозов. И поэтому изумленно остановился возле дверей.
А волшебник выбросил папиросу в урну и, забыв о своей обычной степенной неторопливости, прямо-таки бегом направился ко мне, задрав полы роскошной красной шубы, расшитой золотом и серебром.
— Ты здесь? Вот и прекрасно. Значит, можно начинать? «Идет к нам, дети, Новый год!»
Этими словами он каждый день начинал представление, хотя на дворе уже была середина февраля.
Я остановил Деда-Мороза:
— Не хочу больше встречать Новый год в феврале!
— Что? Что?! — изумился он. — А зачем этот портфель? Ты решил! Теперь носить призы и подарки в портфеле? Боюсь, они там помнутся. Принеси лучше завтра авоську.
— Завтра я сюда не приду…
— Не придешь?
— Выпишите меня, пожалуйста, из Страны Вечных Каникул!
Я протянул Деду-Морозу пригласительный билет с постоянной пропиской.
— Везде трудней прописаться, чем выписаться, — сказал Дед-Мороз. — А у нас, в Стране Вечных Каникул, наоборот: выписаться гораздо трудней.
— Почему? — испугался я. — Почему трудно меня выписать?
— А ты о нас подумал? Мы же все останемся без работы до следующих зимних каникул!
— Почему?
— Потому что придется закрыть Страну Вечных Каникул. Ты же у нас единственный каникуляр! Мы должны тебя беречь и лелеять!
— А эти зайцы, лисы, медведи? — спросил я.
— Развлекая тебя, все мы трудились. Значит, никто из нас не был каникуляром. Ты понимаешь?
— Да-а…
— Вот и выходит, что страну-то придется закрыть за неимением населения.
И правда, в каждой стране ведь должно же быть хоть какое-нибудь население. Ну хотя бы состоящее из одного человека! Я понимал это. И все же решительно произнес:
— И закрывайте ее! Кому она нужна? А ты, дедушка, вполне можешь уйти на пенсию. Как дядя Рома… И в дни зимних каникул работать… на общественных началах. Так многие пенсионеры делают. Я их теперь хорошо знаю. Подружился!
— А как поступить со Снегурочкой?
— Молодым везде у нас дорога! — воскликнул я.
— О, это верно, — задумчиво произнес Дед-Мороз. — Может быть, перевести ее на другую работу? До следующих зимних каникул… Куда-нибудь на Крайний Север. Или в Антарктиду!
— Зачем так далеко?
— Чтоб не растаяла… до следующих зимних каникул.
— Так вы меня отпускаете? — с надеждой спросил я.
— Сейчас напиши заявление: «Прошу выписать…» и так далее, — деловито сказал Дед-Мороз. — Я сбоку поставлю резолюцию. И пойдешь к Снегурочке: она у нас ведает вопросами прописки и выписки.
Я достал из портфеля новенькую тетрадку. Но мне жаль было вырывать из нее чистый лист. Тогда я вынул из середины розовую промокашку, написал на ней заявление чернильным карандашом и протянул Деду-Морозу. Он послюнявил немного кончик моего карандаша и вывел в левом углу лиловую резолюцию: «Из каникуляров отчислить. Страну Вечных Каникул закрыть! Дед-Мороз».
— Отдай Снегурочке: она все оформит.
— Дедушка, — тихо сказал я, — у меня к тебе есть еще одна очень большая просьба…
— Ну, на прощание готов исполнить. О чем твоя просьба?
— Я ведь почти целую учебную четверть пропустил. Не можешь ли ты все знания за это время как-нибудь мне в голову… вложить, что ли?
Дед-Мороз обнял меня и накрыл своей бородой:
— Этого ни один, даже самый могущественный и квалифицированный волшебник сделать не сможет! Знания — без учения и труда? Нет, этого, милый, никто не сможет…
Я видел, что ему не хотелось отказывать мне в последней просьбе. Не хотелось, чтоб наше прощание было грустным. И он погладил меня рукавицей по голове:
— А вот сделать так, чтоб ребята в классе тебе помогли, это я могу…
— Не надо, не беспокойся, — ответил я.
Я был уверен, что Валерик поможет мне и так, без вмешательства волшебной силы. Я знал своего лучшего Друга…
- Предыдущая
- 21/68
- Следующая
