Записки счастливого, или Ряженка с рогаликами - Виноградов Олег - Страница 3
- Предыдущая
- 3/3
Ясно! Это он издевается так. У меня заныла ломаная рука, и захотелось врезать по Димкиной физиономии. Пусть потом хоть обе руки ломает! Но Димка уже подскочил к киоску, сунул в окошечко деньги.
Я повернулся и пошел прочь.
— Куда ты? — услышал я.
Димка, с двумя пакетами ряженки и двумя рогаликами, догнал меня. Протянул мне половину:
— Держи, это тебе.
Я взял. А Димка вскрыл пакет, откусил от рогалика, запил огромным глотком.
Сказал набитым ртом:
— Это ужасно некрасиво — есть на ходу. Но меня уже не исправить.
Я тоже принялся за еду. И, надо сказать, не без наслаждения. Димка изредка поглядывал на меня: откусит, запьет — взглянет, откусит, запьет — взглянет… И с каждым взглядом лицо его становилось все более светлым. Словно вот-вот должно было выплеснуться что-то хорошее. Я косил глаза на Димку, тоже все больше и больше теплея внутри. Наконец, наши взгляды встретились. И не разошлись! А мы вдруг — разом! — рассмеялись. Безудержно! Я никогда не видел раньше Димку таким вот. Вообще не думал, что он может смеяться. Особенно вот так — чисто и по-доброму.
И мы стояли и смеялись, держа в руках недопитые пакеты с ряженкой и недоеденные рогалики, и на нас смотрели прохожие. И некоторые тоже улыбались. И мне снова было хорошо. Потому что я все понял. И Димка понял, что я понял.
— Идем ко мне, — сказал, наконец, он.
— Ага, — сказал я.
И мы пошли, доедая рогалики и допивая ряженку.
— Димка… — позвал я его.
— Чего?
— Ничего. Просто я первый раз тебя так назвал: Димка.
— А…
— Димка… — снова позвал я. — Петр Александрович сегодня сказал, что я счастливый человек.
— А это не так?
— Не знаю… Посмотрим!
Вот тут и надо бы остановиться. Петр Александрович говорил, что это тоже важное умение — остановиться вовремя. Но ведь он также говорил, что в конце должен быть вывод. А где он тут у меня? Ладно уж, опять поступлю по-своему. Или почти по-своему. Остановлюсь — но чуть позже. А вот насчет вывода… Вы уж как-нибудь без меня, ладно?
Ох, я о многом еще не знал, засыпая в эту ночь. А спать мы с Димкой легли поздно, наверно, уже часа в четыре. Ну не мог я от него уйти! Позвонил домой — и отпросился. Хотя сейчас мне кажется — что я уже тогда знал обо всем. Например, о том, что утром мы, наплевав на все, пойдем в школу вместе, купим по дороге ряженку с рогаликами, и будем стоять на школьном крыльце (совсем недалеко от давящего сундук «КАМАЗа»), дожевывая эту вкуснейшую из всех существующих на свете пищу, и хором поприветствуем нашего учителя: «Здравствуйте, Петр Александрович!» И о том, что, зайдя в класс, мы сядем с Димкой за одну парту и будем сидеть так всегда. Или о том, что Ромка Дунаев, на которого я совершенно напрасно катил бочку, скоро тоже наплюет на Сундуковские запреты и потихонечку присоединится к нам. А также о том, что рисунок на школьной стене так и не закрасят, и скоро он станет местной достопримечательностью.
Хотя ерунда, конечно, не мог я тогда об этом знать. Я и сейчас-то еще не знаю о многом. Не знаю, почему Петр Александрович вскоре уволился из школы, почему Сундук ходит до сих пор с высоко поднятой головой…
Одно я знал твердо, засыпая тогда: я счастливый человек. Потому что Димка тихо посапывал рядом, на раскладушке. Обыкновенный человек Димка. Что мы делали до четырех часов? Играли на компьютере? Нет. Смотрели видик? Опять нет. Читали? Да нет же! Спросите меня — и я не отвечу. Просто мы были вместе. А когда люди вместе — по настоящему! — время идет незаметно…
…Вы, наверное, встречали нас на улице. Я не мастер описывать внешность (особенно свою), но вы нас, конечно же, узнали. Ведь так? И меня, и Димку, и Ромку. Жаль только, что Сундук вам, должно быть, встречается чаще… Или я ошибаюсь? А может, вы Димку и одного встречали?.. И он, так же, как мне, сказал вам: «Садись»?.. Да нет, понимаю я: этого-то уж точно быть не могло. Хотя почему бы и нет? Ведь со мной было все это (и есть!), а вы чем хуже?
- Предыдущая
- 3/3
