Леди с клыками - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 63

Вот иногда логика, а особенно ее отсутствие, заменяемое некоторыми индивидуумами гномской наружности неописуемой жаждой наживы, к слову выдаваемой ими за бережливость и домовитость, меня особенно поражает. О чем я не преминула сказать вслух, правда, не в тех выражениях, в которых хотела высказаться первоначально.

– Дорогой Торкат… – У-ух! Даже саму себя пробрало, шепоток вышел еще тот, камень можно резать. – Ты вокруг ничего необычного не замечаешь?

Заозирались! Вот ведь, ну гномы-то – демоны с ними, но от эльфийки я такого не ожидала. Прошло буквально несколько мгновений, как в удивленном взоре Лаэлы, направленном в мою сторону, появился отблеск понимания и правильного такого страха. Нужного. Можно даже сказать, жизненно необходимого каждому сунувшемуся в такие вот места страху.

– Освещение! – Твердый голос эльфийки, озвучивший наконец-то гложущую меня уже несколько минут мысль, прозвучал для братьев откровением. И эти два археолога-любителя наконец-то соизволили обратить внимание на мерно сияющие под потолком и на стенах полоски светильников. Примерно таких же проходческих светляков, которыми тангары пользуются еще со времен нежити. Универсальные, хотя и маломощные источники света, правда, наимерзейшего зеленоватого оттенка, в котором нежная девичья кожа претерпевает такие изменения, что на вид становится малоотличима от кожи мертвеца недельной давности. Хорошо хоть, что это всего лишь оптическая иллюзия, но вот именно за такие фокусы толстостенные, сплавленные из горного хрусталя или тугоплавкого стекла колбы со специально выращенным пещерным кристаллическим мхом не особенно прижились в быту.

– Сколько, говорите, такой светильник без подпитки работает? – Яду в моем голосе хватило бы на всех присутствующих и еще бы осталось, особенно если вводить сразу в кровь. Видела я у нашего семейного врача парочку искусно изготовленных инъекторов, вот как раз для такого дела бы и пригодились. – Это, дорогие мои, вам ни о чем не говорит?

– Алхимреактор базы еще фурычит! – воскликнул Гроткар. – Восхитительно! Столько лет прошло, а он работает! Можно подумать, что там вместо штатного серебра используют мифрил! Э, вы чего на меня так уставились?

В голове упорно крутилась мысль, что последнее виденное мной ценовое соотношение этого редкого металла и чистого золота было триста семьдесят пять к одному.

– Мама, роди меня обратно, – озвучил общие мысли голос, принадлежащий то ли мне, то ли Лаэле. Ну не у Торката же он настолько сел?! – Чтобы обеспечить энергией такое подземелье, его нужно не меньше сотни фунтов!

– Так! – непреклонно сказала эльфийка. – Об этом месте мы никому не говорим. И внутрь не лезем. Я не знаю, какими темными делишками тут занимались, что весь персонал нежить погрызла, но внутрь лезть не желаю. Если освещение работает, система самоуничтожения тоже включиться может в самый неожиданный момент. И чувствую, бухнет так, что взрыв аж в столице услышат. А потому дальше этого тамбура не лезем. Если погоня за нами пойдет и следы найдет, то все равно не спрячемся, следы среди двухвековой пыли даже лучшему рейнджеру не спрятать. Гроткар, куда?!

– Туда, – кивнул гном на маленькую и поначалу незамеченную дверцу в стене. Складывалось ощущение, что в помещении сначала поставили ее, а лишь затем провели покраску. Ее выдавала даже не столько ручка, сколько небольшая потемневшая от времени серая табличка, на которой чуть более светлым тоном выделялась надпись «Санитарное помещение». – По очень неотложному делу, связанному со съеденным вчера вечером обильным ужином. Нет, ну если хотите, могу вылезти наверх, кустики поискать.

– Иди, – мрачно вздохнул его брат. – А то еще егеря по размеру кучи подумают, что в лесу драконы завелись. И подальше отходи, обжора.

«Интересно, кто же это тогда хотел родиться в обратном направлении? – пришла в голову мысль. – Вроде бы не я. И не Лаэла, раз она его перебила. Неужели и правда Торкат? Нет, не мог прокуренный и пропитый гномский организм так разговаривать».

Мои раздумья прервал громкий треск и пронзительный вопль оттуда, куда ушел Гроткар.

Гномы – это квинтэссенция разрушения, помноженная на пару тонн жадности и щедрой рукой залитая бурой пеной упертости! Ну что еще можно после вот этого сказать? Умудриться пойти… скажем так, «попудрить носик» – именно этими словами незабвенная мадам Жюли могла бы обозначить то стремление, с которым младший из братьев удалился от нашего общества, и провалиться сквозь обветшалый пол в другое помещение, на уровень ниже. Видимо, давнишнее присутствие воды отрицательно сказалось на прочности усиленного армированием и рунической магией бетона, и под весом «пушинки» в виде отожравшегося гнома в походном обмундировании, так и не выпустившего из рук трофеи еще примерно на пару десятков фунтов, он и не выдержал. Пролом, к слову, получился знатный. Хорошо хоть, что Гроткар умудрился упасть не на замещенный шестигранными серыми гранитными плитами пол, а на гору подозрительных деревянных ящиков, кстати распавшихся «на плесень и липовый мед» от удара разогнавшегося с такой высоты тела. Потолки в помещении нижнего уровня были довольно-таки «босяцкие», в лучших гномских традициях – всего-то футов двадцать, на глаз, конечно.

– И что теперь делать? – Эльфийка, внимательно осматривающая некогда покрытое белоснежным кафелем царство сантехники, теперь, правда, состоявшее только из стен и дыры в многострадальном полу, подозрительно принюхалась и только после этого ритуала соизволила повторить наш подвиг и высунуться над краем провала. – Гроткар? Ты как там?

В ответ из груды хлама и расщепленных досок донеслось вполне разборчивое гномское ругательство, довольно заковыристое, но от этого не менее пошлое. Во всяком случае, мы с Лаэлой моментально покраснели до кончиков ушей, Торкат крякнул, а ближайший представитель драконьего племени, не дай демоны, находись рядом, заработал бы импотенцию или как минимум стойкую половую неполноценность.

– Ищем лестницу на нижний этаж, – решил Торкат, немного успокоившийся за брата. – Сам он сюда без помощи мины под ногами в жизни не допрыгнет, а веревки остались в лагере контрабандистов. Или, может, девочки, вы его чарами как-нибудь?

– Если только по частям, – покачала головой эльфийка, и я поддержала ее согласным кивком. В принципе можно было бы попытаться при помощи магии крови вытащить всю алую жидкость вместе с ее бородатым сосудом в виде подгорного жителя к себе в руки. Вот только он этой процедуры не перенесет. В стихийных же заклинаниях из нашей компании разбиралась лучше всех Лаэла, но, видимо, ей было просто не по силам приподнять Гроткара целиком. По крайней мере, пока он не разденется догола и не похудеет раза эдак в два.

– Может, за какой-нибудь лесиной наверх сбегаете? – внес снизу предложение гном, уже успевший подняться и теперь деловито осматривающий ящики, которые раскрошил своим приземлением. – Я из этой трухи лестницу не построю.

– А как мы ее через вертикальный лаз притащим? – отмел эту идею Торкат. – Чего в ящиках-то, кстати?

– Гнилье какое-то, давно высохшее, – ответил ему брат. – Написано «Овощи».

– Никуда не уходи, – напутствовала его я и, порывшись в памяти, навесила на гнома слабенькое поисковое заклинание. Теперь, когда спустимся вниз, я всегда буду чувствовать к нему кратчайший путь. Правда, он может не учитывать таких малозаметных для примитивной магии вещей, как стены, но тут уж ничего не поделать. Лестницу мы нашли относительно быстро. Собственно, в нее упирался заваленный телами тамбур, имеющий кроме туалета всего лишь одну комнату, где некогда располагался пост охраны. Сейчас там остались лишь полуразложившиеся скелеты, большей частью нормальных пропорций, среди обломков давно проржавевшего оружия.

– Порох испорчен, – порылся в их вещах Торкат. – Да оно и неудивительно. А вот пули серебряные, я их возьму. И клинки тоже.

– Дай сюда один, – попросила его Лаэла. – Если есть освещение, то и энерговоды, ведущие от алхимического реактора, не пустые. Какая-нибудь тварь вполне могла присосаться к ним и пережить эти два столетия. Ведь так, Клер?