Леди с клыками - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 28

Стены стали напоминать дуршлаг, мне повезло остаться невредимой, гномы коротко выругались, но вроде бы отделались не слишком сильными ранами, а вот эльфийку накрыло. Лаэла коротко вскрикнула и, не успев сбавить скорость, рухнула, ударившись головой об пол. Гроткар немедленно развернулся и закинул напарницу себе на плечи, как куль с мукой, из ноги девушки тонкой струйкой сочилась кровь, и, кажется, в глубине раны белели осколки костей. Узнать, единственное это повреждение или нет, не представлялось возможным, моя подруга то ли от удара, а то ли от боли потеряла сознание.

Наверное, банда нас все-таки накрыла бы, причем скорее рано, чем поздно, но, к счастью, через один-два выстрела канонада прекратилась. Не знаю, сколько времени после этого мы втроем – лежащая в обмороке ушастая не в счет – латали дырки в шкурах (в том числе и эльфийских), накладывали на купе, в котором засели, все известные защитные чары и готовились к отражению атаки, но ее так и не последовало.

Рывок сцепок и звук начавшего работать кулисного механизма паровоза стал для нас всех, покрытых копотью, сажей, своей и чужой кровью, полной неожиданностью. Особенно после того как дерганья страгиваемого состава быстро прекратились, а шум паровоза стал удаляться. После всего происшедшего высовываться из-за эфемерной защиты стенок вагона не хотелось никому из присутствующих, исключая Лаэлу – она все еще не пришла в сознание, что в принципе для эльфийки было обычным. Этих ушастых даже иногда сравнивают с косулями по устойчивости к ранам. Ведь то количество свинца, которое заставит орка только озвереть, а человека отправит в госпиталь на пару месяцев, эльфу хватит за глаза, чтобы поприветствовать родственников в садах предков.

Глубоко вздохнув и немного задержав в груди воздух, я поморщилась от боли в отбитых ребрах и, бросив изучающий взгляд на сжимающих побелевшими пальцами оружие гномов, осторожно высунулась из ближайшего пролома наружу. Папа хоть и любит меня без памяти, но уже не раз, особенно в детстве, поговаривал, доставая из штанов широкий, подбитый заклепками ремень, что мое любопытство когда-нибудь меня погубит. И всего-то полезла в его лабораторию в разгар опыта по получению нитроглицерина. Вообще, если занимаешься чем-нибудь опасным, будь добр закрывать дверь, ну или, в моем случае, подпереть изнутри железкой потяжелее. Хотя, между прочим, любопытство для приличной девушки – это не порок, а всего лишь черточка к присущему каждой молодой леди шарму. Именно так, и не иначе! Всех несогласных с этим тезисом могу направить к мадам Жюли или к родственникам Лаэлы – думаю, они тоже согласны с этим утверждением.

Орков в окрестностях не было. Во всяком случае, живых. Мертвые тела валялись, но вот оружие из их рук и наверняка кошельки испарились в неизвестном направлении вместе с бандой. Не понимаю, почему они ушли и даже не дограбили пассажиров, с которых эти дикари, по идее, должны были бы снять не только одежду, но и кожу. Не из пустого садизма, а исключительно для хозяйственных надобностей, ведь шаманам такой материал проще всего заговаривать. Однако клыкастые непонятно почему бросили добычу. Но ведь не нас же испугались, в самом-то деле! Может, сочли понесенные потери слишком большими? Да нет, вряд ли, этой расе несвойственно особо переживать из-за погибших собратьев, слишком уж быстро она размножается.

Если бы не детская смертность, временами достигающая девяноста процентов, зеленокожие уже все известные и неизвестные земли заполонили бы. Или к подвергшемуся нападению поезду пришел на выручку невесть как оказавшийся здесь армейский отряд? Но тогда где он? Нет ответов. В их поисках я и присоединившийся ко мне наконец Торкат обшарили вагоны, но ни одного недобитка из числа налетчиков так и не нашли. Если кто и был, пассажиры, как только стихла пальба, прирезали. Из взявших билеты на злополучный рейс уцелела примерно половина. Но и они, отойдя от шока, практически в полном составе занималась тем, что вымещали на трупах своих обидчиков страх и гнев.

– Не слишком приятное зрелище, – поморщился мой напарник, видя, как семейство, ехавшее с нами в соседнем купе, окружило мертвого шамана, и детишки пока еще робко пинают его. – Ты лучше глянь туда, Клер! Мне кажется или та кучка трупов, что лежит на месте, где раньше стоял сам паровоз, принадлежат военным?

– Ты прав, – форма на телах действительно была узнаваема, – и их много, не меньше десятка. Но почему тогда они дали так легко себя убить?

– Магия, – мрачно вздохнул представитель подгорного народа. – Уверен, что она. Их или убили быстрее, чем солдаты поняли, что происходит, или заморочили до такой степени, что руки не потянулись к кобуре, даже когда начали горло перерезать. Шаманы поработали, однозначно.

Тут он, конечно, прав, действенной защиты от шаманизма, особенно у армейских амулетов, ожидать бесполезно. Ведь, судя по количеству орков, а самое главное, по организованности нападения, среди напавших была как минимум так называемая Звезда духов, состоящая обычно из четырех слабеньких и одного главного шамана. Так что это еще хорошо, что мы отделались только ранениями, небольшими контузиями и разнообразной палитрой гематом. Видимо, орки приходили не за нашими жизнями или кошельками, а за содержимым почтового вагона, который и охраняла эта группа военных. Хмм… интересно, что же там такое везли? Впрочем, это не наше дело, хотя мне и любопытно. Очень. Сейчас больше интересует другой вопрос: как мы отсюда будем выбираться? И видимо, не только меня одну.

– Ну и что теперь делать? Эти сыны ослов угнали паровоз. А до ближайшего населенного пункта очень неблизко, – раздалось недовольное бурчание Гроткара.

– Чего, чего, – вздохнула я, осматривая остатки состава. – Ждать. Пока хватятся поезда, пока раскачаются, чтобы отправиться на поиски, пока найдут нас, времени пройдет уйма. К завтрашнему дню бы успеть на следующую станцию, но это вряд ли. Да и там, кто знает, сколько придется ждать, пока появятся свободные места.

– Так, может, своим ходом дойдем? – предложил гном. – Рельсы есть, так что не заблудимся.

Без такого ясного и четкого указателя представитель подгорного народа на открытой местности или в лесу действительно рисковал потеряться, причем, возможно, с концами. Отряд в полтора десятка бородатых партизан, блуждавший по заповедным эльфийским кущам два с половиной года после окончания войны этих двух народов – и неизвестно сколько до этого – тому живой и анекдотичный пример. Говорят, ушастые, после того как на границе их территорий залетный браконьер-человек вывел горе-путешественников к стенам людского города, в котором имелось гномское посольство, подтвердившее несгибаемым воинам, что да, мир настал, не поленились прочесать свои владения частым гребнем. И вроде бы даже еще кого-то нашли.

– На своих двоих ты или Гроткар двигаетесь быстро, но недолго, – покачала головой я. – Даже к завтрашнему вечеру не дойдете. А лошадей нет, орки всех своих коней увели. Так что сидим здесь и ждем помощи. Тем более Лаэла серьезно ранена, да и среди пассажиров невредимых почти нет, а меня, кажется, угораздило оказаться единственным целителем на всех выживших. Эх, и почему я так плохо изучала этот раздел волшебства?

Один из душных кабинетов неприметного серого здания на западной аллее,

непосредственно примыкающей к проспекту Весеннего Отдохновения.

Столица

– Ну-с, молодой человек, надеюсь, ваше бесцеремонное явление чем-то мотивировано. – Глаза разместившегося на угловатом, обитом истертой, когда-то черной кожей кресле, и даже как будто слившегося с ним, мужчины хоть и были наполнены усталостью, но все равно оказали на посетителя буквально гальванический эффект. Вдобавок усиленный многозначительным окончанием фразы: – Иначе…

Стоящий перед ним и прижимающий к груди серую канцелярскую папку с залихватски торчащими в разные стороны завязками человек, а это был именно человек, несмотря на цвет кожи, который своей белизной дал бы фору любому высшему вампиру, судорожно сглотнул и пробормотал: