Отчаянный шаг - Макалистер Кейти - Страница 37
- Предыдущая
- 37/68
- Следующая
Она положила ладонь ему на грудь. Даже через рубашку и жилет она ощущала, как бешено колотится его сердце — почти так же бешено, как у нее.
— Шарлотта, — простонал Дэр, положив уже обе руки ей на ноги. Его пальцы дразнили ее голую кожу. — О, да черт с ним, с этим кирпичом!
Одна его рука запуталась у нее в волосах. Дэр притянул Шарлотту к себе, его губы ждали, просили, молили, требовали, чтобы она отдалась ему. Смутно, отдаленной частью сознания она припомнила, что хотела распоряжаться сама, что сейчас по справедливости ее очередь соблазнять, но жаркое волшебство его рта и огонь желания, вспыхивающий у него под пальцами, вытеснили из головы все мысли.
— Господи, как я тебя хочу! — простонал Дэр ей в ухо, целуя невероятно чувствительное местечко у нее на шее. — Но мы должны остановиться. Шарлотта, ты должна остановиться! Мы не можем заниматься этим здесь.
Она снова выпрямилась, перестав целовать обнаженное место у него на шее, там, где она развязала шейный платок.
— Мм…
Его грудь вздымалась и опускалась, он дышал быстро и прерывисто. Это ей нравилось.
— Что «мм»?
— Мм, я согласна с тем, что мы не можем заняться этим здесь так, как мне хочется, но знаешь, в «Руководстве по супружеским упражнениям» Вивьен ля Блу упоминается кое-что, рекомендованное тем, кто оказался в тесном пространстве вроде кареты. Хочешь, чтобы я показала?
— Что показала? — спросил Дэр и заерзал, передвинувшись так, чтобы вытащить из-под спины кирпич. — Вивьен ля Кто?
Шарлотта смерила его взглядом. Он такой крупный — похоже, ему не очень удобно лежать, съежившись, на полу кареты.
— Блу. Сядь.
— Что?
— Сядь. — Дэр приподнялся, упершись спиной в стенку кареты, Шарлотта съехала ему на ноги и потянулась к пуговицам на бриджах.
— Шарлотта!
— Это называется «Альпийский пастух с песней на устах приветствует наступление рассвета». Вивьен ля Блу утверждает, что, если все сделать правильно, мужчина будет подражать швейцарскому юноше, зовущему своих овец с горных пастбищ. Ой, мамочки. Я и забыла, какой ты… впечатляющий. Но теплый. Очень-очень теплый. Так, дай-ка подумать. Если я правильно помню инструкции, нужно сделать вот что. Надеюсь, ты не будешь возражать…
Она не услышала его ответа, заглушённого громким топотом лошадиных копыт — карета как раз въехала в туннель, образованный зданием, построенным на каменном мосту через улицу. Когда они выехали из туннеля, кучер с любопытством посмотрел на грума, сидевшего рядом с ним.
— Ты слышал это, Джем?
— Что? — отозвался грум.
Кучер оглянулся, вглядываясь в темноту ночи, покачал головой и снова повернулся к лошадям.
— Будь я проклят, если кто-то сейчас не пел йодлем.
Шарлотта сидела на постели мужа и кипела от злости.
Она была одна.
Она была в раздражении.
Она была в бешенстве.
После всех усилий соблазнить мужа губами и руками, после того, как она доставила ему столько удовольствия, что он разбудил половину овец в графстве, после всего этого он отнес ее в спальню, чмокнул в лоб и оставил здесь! Даже не остался, чтобы помочь ей снять платье, и вот она сидит тут совершенно безмужняя. Наверное, опять спустился в свой дурацкий подвал и работает там над этой своей кошмарной грязной машиной. Ну, уж нет, она не намерена сидеть здесь и терпеть такое оскорбление! Выдержать такие страдания, когда эта облезлая кошка леди Бриндли рассказала всем, что муж даже не переспал с ней! Самое время взять дело в свои руки.
Шарлотта твердым шагом вышла из спальни в одной ночной рубашке и спустилась по лестнице на первый этаж, высоко подняв голову и решительно стиснув губы. Прошла сквозь темную кухню и двинулась дальше, вниз, в подвал дома. Распахнув дверь в мастерскую Дэра, она драматическим жестом указала на него, готовая произнести такие обличительные, едкие слова, какие еще никогда не срывались с ее губ.
Но весь гнев обратился в прах, едва Дэр, без рубашки, с упавшей на мужественный лоб густой прядью белокурых волос, обернулся на скрип двери. Ее палец, все еще указывающий на него, задрожал. Шарлотта упивалась видом обнаженной груди, блестевшей в отблесках свечи.
— О, — хрипло произнесла она, не в силах думать ни о чем, кроме своего желания прильнуть к этой груди.
Однако Дэр дара речи не потерял:
— Какого дьявола вы расхаживаете по дому в ночной рубашке, мадам жена?
— Грудь, — пробормотала Шарлотта, глядя на него огромными глазами.
— Вы что, окончательно потеряли разум? — Дэр положил на стол черную неуклюжую штуку — какую-то деталь от машины, догадалась здравая часть ее сознания, — и сердито посмотрел на Шарлотту.
— Голая грудь…
Дэр взял тряпку и стер с рук машинное масло и грязь, причем его руки, плечи и грудь исполнили при этом прекрасный танец мышц и сухожилий.
Шарлотта судорожно вцепилась в спинку деревянного стула, оказавшегося под рукой.
— Ну? Что вы хотели мне сказать? — Дэр положил тряпку и шагнул к жене. — Господи, у вас голые ноги!
— Не такие голые, как ваша грудь. — Он подхватил ее на руки. Шарлотта ахнула. — О! Вы такой… у-у! Как-то слишком жарко для мая, правда? Я не помешала вашей работе, Аласдэр?
— Вы, наверное, хотите найти свою смерть, расхаживая по дому посреди ночи в скудном клочке ткани и с босыми ногами, — проворчал Дэр, направляясь к лестнице. — Возьмите свечу. Разумеется, я работал. А чем, по-вашему, я занимался?
— Но уже третий час ночи, и вам давно пора лежать в постели. Со мной, — добавила она на случай, если он не понял.
Дэр остановился у подножия лестницы, ведущей на второй этаж, и хмуро посмотрел на Шарлотту.
— Шарлотта, мы уже все выяснили.
— Меня это не устраивает.
Он вздохнул, наклонился и велел поставить свечу на пол. Шарлотта поставила ее на несколько ступенек выше. Дэр сел в пятно света на затянутую ковром ступеньку, крепко прижимая Шарлотту к груди. Его руки грели сквозь тонкую ткань ночной сорочки. Она прижалась к мужу.
— Шарлотта, не знаю, что еще я должен сказать, чтобы вы меня поняли. Я хочу большего, чем просто физических отношений. Думаю, вы тоже. По крайней мере я надеюсь, что вы этого хотите, но до тех пор, пока вы не поймете, чего именно вы хотите от нашего брака, будет нечестным для нас обоих заниматься тем, чем обычно занимаются муж и жена.
— Вы имеете в виду ссориться? — негромко спросила Шарлотта, поцеловав его в ухо.
Дэр фыркнул:
— Вы знаете, что я имею в виду.
Шарлотта слегка улыбнулась:
— Видите ли, во мне гораздо больше талантов, чем вы думаете. Я не просто ошеломительно красива. Я умею шутить. Интересуюсь вашей машиной — точнее, интересовалась бы, если бы вы мне про нее рассказали. Умею экономить, и вы не могли не заметить, что я ни разу не пожаловалась на такое положение дел. Я искушена в различных супружеских упражнениях, у меня красивый голос и разборчивый почерк, и я могла бы здорово помочь вам в делах, если бы вы позволили. Короче говоря, я просто идеальная жена для вас.
Дэр прижался лбом к ее лбу и улыбнулся, глядя ей в глаза.
— Я никогда и не сомневался в ваших талантах, Шарлотта.
— Но не считаете меня идеальной женой?
Его глаза, как синее пламя, обжигали ее нежную кожу.
— Напротив, на свете нет другой женщины, которую я хотел бы назвать своей женой.
В ее груди вспыхнула надежда, тут же притуплённая его отказом поддаться на соблазнение.
— Так вы желаете меня?
Он прижался губами к ее ладони, и руку охватило жаром.
— Я всегда вас вожделел, это не подвергается никакому сомнению.
— Тогда я не понимаю, что еще нужно сделать, — прошептала Шарлотта, заглядывая ему в глаза в поисках ответа. — Не понимаю почему. Я не понимаю, что со мной не так.
Дэр провел большим пальцем по ее нижней губе.
— Вы любили своего мужа? Того, первого.
Шарлотта заморгала.
— Антонио? Я… я… он был очень красивый.
Дэр ничего не сказал, он молча смотрел на Шарлотту. Она отвела взгляд — ей не понравилась мысль о том, что он может увидеть в ее глазах.
- Предыдущая
- 37/68
- Следующая
