Империя сердца - Крейг Джэсмин - Страница 7
- Предыдущая
- 7/69
- Следующая
С другой стороны, бунтовщик он или нет, купец — ее единственный шанс сбежать из Кувара, и Люси решила, что это довольно сильный аргумент в его пользу. Если бы только твердо знать, что он возьмет ее с собой завтра утром! Человек бывалый и опытный, он может не захотеть вступать в контакт с британскими властями в сомнительной надежде на награду. Путешествие предстоит долгое, какой смысл связывать себя женщиной? Люси прекрасно знала ответ на этот вопрос, и он ей совсем не нравился.
В дверях мелькнула неясная тень. Глаза Люси привыкли к темноте, пока она рассматривала спящего купца. Она стала напряженно всматриваться и различила мужскую фигуру.
— Купец, берегись!
Не успела она приглушенно крикнуть, как индиец вскочил и стремительно, как кобра, схватил нападавшего за запястье. На пол упал нож, а купец прыгнул вперед и всей тяжестью обрушился на врага. Треск черепа, ударившегося об пол, выложенный плиткой, разнесся по комнате.
Слабый луч света сверкнул на лезвии ножа второго убийцы, рванувшегося от дверей.
— Сзади! — воскликнула Люси. — Еще один!
В одну долю секунды купец выхватил свой собственный нож, спрятанный у него в кушаке, и как вихрь ринулся в атаку. Он действовал так стремительно, что Люси не увидела взмаха, она только услышала глухой звук, с которым нож вонзился в жертву. Второй убийца схватился за живот, закачался и рухнул наземь.
Индиец собрал ножи обоих убийц, потом встал посреди комнаты и прислушался.
Люси хрипло произнесла:
— Они… оба мертвы?
— Да.
— Что же нам…
Купец зажал рукой ее рот.
— Помолчи, — прошептал он ей в самое ухо. — Не произноси ни звука.
Обойдя мертвые тела, он взял со стола медный кувшин и приблизился к двери. Потом осторожно опустил занавеску и встал рядом, подобравшись, как перед прыжком.
Спустя добрых пять минут в коридоре раздались осторожные шаги. Торговец почти вжался в стену. Шаги стихли перед дверью, и сквозь занавеску нерешительно просунулась голова.
— Али? Мохаммед?
Больше он ни о чем не успел спросить. Купец изо всей силы стукнул его по голове медным кувшином, и незваный гость медленно опустился на пол, струйки чая текли по его лицу темными ручейками.
Люси передернулась.
— Он жив, — спокойно заметил купец. — Я ударил не слишком сильно. Это просто дозорный.
— Д-дозорный?
— Он обязательно должен был быть, — терпеливо объяснил купец. Он поправил тюрбан и приладил к кушаку все три ножа — свой и два добытых в схватке. — Если хан решил обвинить в моей смерти тебя, он не может допустить, чтобы кто-то еще видел убийц, крадущихся к моей комнате. Поэтому обязательно должен иметься часовой. Вполне возможно, что во всей деревне нет ни единой души, кроме этих троих, кто осведомлен о планах хана на мой счет.
— Ох, — Люси отвернулась и стала, не отрываясь смотреть в угол комнаты, чтобы не видеть тел. — У тебя неплохо получается… э-э…
— Отражать нападение?
Она кивнула, соглашаясь с удачным названием того, что только что произошло.
— Да.
— В этой части света люди сначала бросают нож, а уже потом задают вопросы. Я давно научился спать с открытыми глазами, но все равно благодарю тебя за предупреждение. Оно облегчило мою задачу.
— Ничего… пожалуйста… — Привычный вежливый ответ показался в подобных обстоятельствах до того нелепым, что Люси, не удержавшись, нервно хихикнула.
Купец резко оборвал:
— Опусти чадру, англичанка. Сейчас не время для истерик. Нужно уходить.
— Уходить? — тупо повторила она. — Разве мы можем уйти?
Купец улыбнулся.
— А разве мы можем остаться? Выбора у нас нет.
Первый раз за все время его лицо осветила улыбка, и Люси почувствовала себя немного лучше.
— Я хотела сказать, мы не можем идти, ведь хан нас не отпустит.
— Значит, надо отправляться прямо сейчас, пока он спит и не может нас остановить. В любом случае это наш единственный шанс и мы должны им воспользоваться. Дай-ка я помогу тебе прицепить чадру. Мы торопимся.
Он поднял красную ткань и накинул Люси на голову.
— У тебя есть булавки? — поинтересовался он. — Но вообще с этой деталью женского гардероба я никогда не мог справляться.
— Подержи вот тут, — показала она.
Но пальцы почему-то плохо слушались ее. Наконец Люси закрепила чадру. По какой-то непонятной причине она необычайно остро ощущала близость купца, возможно оттого, что за два года жизни в Куваре она никогда не появлялась без чадры в присутствии мужчины.
— Хорошо, англичанка.
На мгновение их взгляды встретились, но купец сразу отвел глаза. Он размотал тюрбан одного из нападавших и разорвал на куски, чтобы сделать кляп и связать валявшегося без сознания часового.
— Сложи одеяла, — приказал купец и покрепче затянул узлы. — Без них мы замерзнем даже в такое время года. Итак, вот наш план. Пока мы находимся во дворце, двигаемся совершенно бесшумно. Знаешь самый кратчайший путь отсюда во двор?
— Вообще-то я нечасто бывала во дворце, но, думаю, найду.
— Я видел только большую залу да коридор, ведущий в эту комнату. Пойдешь впереди и будешь показывать дорогу. А я понесу одеяла.
Купец помолчал, как бы давая прочувствовать ту огромную услугу, которую он ей оказывал. Восточный мужчина никогда бы не обременил себя ношей, иначе для чего тогда женщина?
— Если нас увидят, наше поведение покажется странным.
Его губы искривила усмешка.
— Если нас увидят, англичанка, нас убьют.
Она вздрогнула.
— А когда мы отсюда выберемся, что дальше? — Люси посмотрела на свои войлочные туфли. — Пойдем пешком в Индию?
— Если понадобится. Но надеюсь, до этого не дойдет. Когда выберемся, ты проберешься на кухню и украдешь продукты.
— Как спокойно ты об этом говоришь. К сожалению, у меня нет никакого опыта в этом деле.
— А у меня, к сожалению, нет времени, чтобы научить тебя, англичанка, — тихо ответил он. — Однако, если ты не хочешь, чтобы мы умерли с голоду в горах, придется украсть продукты. Ты просто никогда не пробовала. Уверен, ты справишься.
— А почему ты сам не можешь украсть еду?
— Потому что я в это время проберусь в конюшню и заберу наших лошадей.
— Неужели ты и в самом деле надеешься украсть лошадей? Конюхи спят прямо там, их разбудит малейший шорох!
— Говори потише, англичанка. Я не собираюсь красть лошадей. Если помнишь, две из них принадлежат мне, так же как и оседланный мул, приготовленный для тебя. Я просто велю конюхам вернуть мне моих животных.
Люси очень сомневалась в покладистости конюхов. Одно дело — сказать, другое — сделать. Однако она уже примирилась с мыслью, что вот-вот расстанется с жизнью, поэтому решила: какая разница, когда умирать — при побеге или в темнице, трясясь от страха. Она пожала плечами.
— Кажется, справа — дверь в кухню, а оттуда можно выйти во двор. Соблаговолишь ли ты следовать за мной, господин?
Люси совсем не удивилась и не обрадовалась, когда им удалось выйти из дворца незамеченными. Ее чувства, подвергшиеся столь суровым испытаниям за последние несколько часов, достигли наивысшей точки напряжения; и потому Люси не испытывала ничего, кроме апатии, когда беглецам удалось благополучно выйти во двор. Она понимала, что такая невероятная удача не может продолжаться долго. У них не было ни малейшего шанса убежать, какой же смысл бояться или надеяться? Вопрос заключался лишь в том, когда их поймают и долго ли будут пытать, прежде чем позволят умереть.
Купец потянул ее за собой в тень навеса, натянутого во дворике над жаровней.
— Скоро рассвет, — спокойно заметил он. — У нас мало времени. Как отсюда быстрее всего добраться до конюшни?
— Иди вдоль канавы с водой, — ответила она, подумав, что нельзя было выдумать более нелепой рекомендации. Канава тянулась прямо через всю деревню. Разумеется, купцу не уйти далеко — не успеет он и половины пути пройти, как его увидит и услышит по меньшей мере полдеревни. — Конюшня находится на восток от дворца.
- Предыдущая
- 7/69
- Следующая
