Империя сердца - Крейг Джэсмин - Страница 60
- Предыдущая
- 60/69
- Следующая
Сам Бруно изображал купца, везущего в горы товар, чтобы выменять его на каракуль. Четыре вьючных мула были нагружены охотничьими ружьями, чаем и банками с английским печеньем. Как это ни странно, воинственные афганцы очень полюбили английское печенье, особенно шоколадное, и частенько, сидя в засаде на тех же англичан, с аппетитом похрустывали крекерами. Иронически улыбнувшись, Люси заметила среди банок и то восхитительное печенье, которым угощал ее граф. Теперь ясно, где он разжился своими знаменитыми бисквитами.
К счастью, первую ночевку отряд сделал еще на британской территории, поэтому нападения африди-ев можно было не опасаться. Люси предложила приготовить ужин — во-первых, ей хотелось завоевать доверие русских, а во-вторых, не мешало запастись дополнительной провизией. Ее уловка удалась: солдаты с удовольствием возложили на нее все заботы по приготовлению пищи.
Военный рацион по сравнению с тем, как Люси питалась во время бегства из Кувара, был поистине роскошным. Она без труда приготовила вкусный ужин. А заодно набила карманы припасами. Казаки не обращали на нее внимания, уплетая за обе щеки приготовленное блюдо. Под платьем у Люсинды был специальный мешочек, который она доверху набила краденым изюмом. Заодно она разжились козьим сыром, шариками вареного риса и прочими продуктами, которые впоследствии, улучив момент, перепрятала в свой седельный вьюк. Ей нужно было запастись едой на два дня, не больше. Молодую женщину несколько удивила беспечность капитана, не приставившего к ней специального охранника.
Бруно не производил впечатления человека беспечного или глупого, однако на третий день путешествия Люси пришла к выводу, что у этого офицера начисто отсутствует воображение. С каждым часом встреча с афридиями становилась все более вероятной, но капитан не проявлял ни малейших признаков нервозности. Как это ни парадоксально, его хладнокровие оказалось оправданным — когда в сумерках на русский лагерь наконец напали горцы, ничего страшного не произошло.
Люси затрепетала от ужаса, а Бруно не моргнув глазом продолжал разыгрывать роль купца. Один из солдат немного говорил на пушту.
— Мы торговцы, — объявил он афридиям. — Скупаем каракуль.
Афганцам, судя по всему, ни внешний вид «торговцев», ни довольно странное для коммерции время года подозрительными не показались. Должно быть, предводитель горцев считал, что все европейцы полоумные, и поэтому ничуть не удивился непонятной прихоти вести торговлю в зимнее время.
— Со всех, кто проходит через этот перевал, мы берем налог, — сказал он. — Так что платите подать.
Слова «налог» и «подать» в лексиконе афридиев появились недавно, и разбойникам ужасно нравилось, что теперь их ремесло называется не «грабежом», а «взиманием платы за проход».
— Мы заплатим, — ответил солдат.
Торг продолжался недолго, и афридии удалились, прихватив с собой шесть ружей и четыре банки печенья. После этого Бруно без лишних слов махнул рукой, давая понять, что можно двигаться дальше. Казалось, ему и в голову не приходит мысль, что афридии могут передумать, вернуться и перестрелять всех его людей. Поразительно, но больше горцы отряду ни разу на пути не попались. «Должно быть, все объелись печеньем», — мрачно думала Люси.
Вечером, готовя ужин, она внимательно приглядывалась к Бруно. Он был офицером, человеком военным до мозга костей — со всеми достоинствами и недостатками этого сословия. Непонятно, почему такой человек вызвался участвовать в диверсионной деятельности, к которой явно не имел склонности. Со своими людьми Бруно поддерживал спокойные, деловые, но лишенные какой-либо приязненности отношения. Единственная уступка, которую он сделал ввиду необычности ситуации, — запретил своим подчиненным отдавать честь. В остальном же он вел себя так, как предписано воинским уставом.
Очевидно, к своему нынешнему заданию Бруно относился как к воинской операции, подумала Люси. Перед ним поставлена задача: убить лорда Эдуарда и Абдур-Рахман-хана. Люси для капитана — нечто вроде проводника, который должен провести отряд через неизвестную территорию, а затем всякая надобность в ней отпадет. А если отпадет надобность, то к чему оставлять ее в живых?
Относительная свобода передвижения, предоставленная пленнице, не слишком ее обнадеживала. Можно было не сомневаться, что Бруно без малейших колебаний прикончит ее, как только доберется до Эдуарда и Абдур-Рахмана. Пока же, с его точки зрения, Люси не представляет никакой опасности. Она далеко от мистера Каррадина и британских властей, представить себе, что английская леди сбежит к афганцам, капитан не может. И уж тем более не способна она в одиночку бродить по горам. Вот чем объясняется спокойствие капитана. А значит, сбежать из лагеря, когда отряд будет недалеко от Курума, будет не так уж сложно.
Однако Люсинде пришлось переменить свое отношение к капитану. Произошло это на четвертый день — Бруно внезапно стал требовать, чтобы она точно указала, куда они движутся.
— В северо-восточном направлении, — уклончиво ответила Люси, не желая вдаваться в подробности. Честно говоря, она и сама была не вполне уверена, что правильно запомнила путь к селению.
— Мне нужно название деревни, — мрачно заявил Бруно. — И еще я должен знать, сколько дней пути нам осталось.
— Меньше пяти — если не придется сражаться с афридиями.
— Назовите селение, мадам. Уже пора.
— Да с какой стати? — возмутилась Люси. — Мы заключили сделку. Я отведу вас туда, а вы предоставите безопасность мне и моему мужу.
— И все же вы назовете мне место встречи, — тихо сказал капитан. — Иначе я прикажу вас высечь. Сделка, мадам, заключается между равноправными сторонами. У вас же выбора нет.
— Ничего вы от меня не узнаете, — дрожащим голосом ответила Люси.
Бруно приказал двум казакам, чтобы они крепко взяли пленницу за руки, а сам сорвал с нее накидку. Потом взмахнул кнутом и аккуратным, точно рассчитанным движением полоснул Люси по спине. Удар получился таким сильным, что молодая женщина рухнула наземь.
Бруно смотрел на нее безо всяких эмоций — как человек, выполняющий неприятную, но нужную работу.
— Не упорствуйте, мадам. Это занятие удовольствия мне не доставляет. Скажите, где назначена встреча.
Если рассказать ему, что встреча назначена в Ку-руме — что будет? Он ее убьет? Нет, сначала он должен будет проверить, верна ли полученная информация. Кроме того, Бруно должен понимать, что одно название деревни в этих безлюдных горах мало что значит. Ведь не надеется же он, что кто-нибудь из афганцев отведет его в нужное место? Значит, можно уступить?
Кнут просвистел еще раз, его удар пришелся прямо по позвоночнику, и низ живота отозвался острой внезапной болью.
Испугавшись за младенца, Люси воскликнула:
— Ладно, я скажу!
Поскольку она задыхалась от боли, Бруно протянул ей флягу с коньяком. Люси жадно прильнула к ней, ненавидя себя за слабость. Как легко довести пленника до состояния, когда он готов благодарить своих мучителей за малейшее проявление гуманности!
— Абдур-Рахман должен встретиться с моим мужем в селении Ким-Кох.
Она назвала деревню, находившуюся в пятнадцати милях к северо-западу от Курума. Пятнадцать миль — не такое уж большое расстояние, и она вполне сможет преодолеть его сама.
— Ким-Кох? Я знаю эту деревню, — задумчиво произнес Бруно. — Что ж, может быть. А теперь, мадам, сообщите нам, какое расстояние отделяет нас от этого пункта.
— Три дня быстрого пути.
До Курума оставалось примерно два дня, если двигаться в восточном направлении, но Люси не хотела, чтобы капитан знал, как близки они к пункту назначения. Иначе он мог бы усилить меры предосторожности и приставить к ней охранника.
— Три дня, — медленно повторил Бруно. — Что ж, получается неплохо.
— Но вы не можете просто взять и въехать в деревню, капитан? — испугалась Люси. — Селение охраняют афридии. Вас всех, нас всех перебьют еще на дальних подступах. Уверена, что за нами и сейчас уже наблюдают.
- Предыдущая
- 60/69
- Следующая
