На Тихом океане - Май Карл Фридрих - Страница 24
- Предыдущая
- 24/34
- Следующая
Этот вопрос был важен для чиновников, но не для Раффли и меня; нас он попросту не интересовал.
Мудали же не мог принять какого-либо решения; однако в ожидании губернатора он вынужден был заботиться о том, чтобы преступники не улизнули. Он разыскал нас в отеле «Мадрас» в надежде получить совет от Раффли. Единственное, на что мудали мог решиться, — это посадить преступников на джонку и приставить к ним усиленную охрану. Раффли ничего не сказал на этот счет, однако вел себя так, будто визит к нему мудали с просьбой о помощи — вещь сама собой разумеющаяся. Помедлив немного, он обернулся ко мне:
— Чарли!
— Сэр! — в тон ему откликнулся я.
— Что вы об этом думаете?
— Ничего.
— Гм! Но у вас должны же быть какие-то соображения.
— Сперва я должен выяснить, какие здесь тюрьмы.
— Они не годятся!
— В таком случае абсолютно ясно, что парней необходимо поместить на корабль, разумеется, под усиленной охраной.
— Well! Я тоже так думаю.
Мудали встал, низко поклонился и вышел, пригласив нас вечером навестить его. Англичанин, придя в одно из своих иронических расположений духа, спросил:
— Что вы скажете об этом человек, Чарли?
— Он считает вас персоной куда более значительной, нежели сам.
— Я хотел бы ему посоветовать именно это! Но у вас, видимо, мнение на этот счет несколько другое.
— Я думаю о вас абсолютно так же, как и вы обо мне.
— Хорошо сказано, очень хорошо! Надо полагать, вы будете рассуждать так же здраво и тогда, когда услышите то, что я сейчас предложу.
— Я весь внимание, сэр!
— Вы намерены отсюда следовать в Суэц, а потом домой?
— Нет, в Бомбей.
— Из этого ничего не выйдет!
— О?
— Абсолютно ничего! Я приехал оттуда и не желаю так быстро попасть обратно. Что вам искать там без меня?
— То же, что и везде. Мой план ведет меня туда!
— Ваш план! Превыше всего — план! Какой разумный человек составляет планы? И к тому же такие! Берите крепости, коль они на пути! Вы — исключительный товарищ, каких я еще не встречал. Вы впитываете в себя все нелепости и ошибки, вы полны ими, но вам необходимо быть хорошим, добрым, чтобы хотеть или не хотеть. Я вас пока от себя не отпускаю!
— Вы думаете, меня удастся удержать?
— Yes!
— Каким же образом?
— Гм! Не угодно ли пари?
— Нет. Я никогда не спорю.
— Немыслимо! Сперва дождитесь, когда я вам скажу, какое пари подразумеваю! Я ставлю сто фунтов на то, что вы останетесь со мной. Скажите же, что вы поставите против?
— Ничего.
— Невозможный человек! Это пари я непременно бы выиграл! Вы поедете, Чарли?
— Куда?
Он вскинул голову так, что даже пенсне подпрыгнуло у него на носу, посмотрел через стекла куда-то мимо меня и вымолвил лишь одно слово, но с какой-то необычайной интонацией:
— Ябадиу!
Это слово не оказало бы должного воздействия на кого-либо, но только не на меня; тем не менее я спросил, старясь придать голосу безразличный тон:
— И дальше?
— Что дальше? Каков вопрос! Неужели же вам не ведомо, что означает «Ябадиу»?
— Это старое название Явы. Еще во времена Птолемея остров называли так.
— Правильно! Итак, Ява! Ну и что вы теперь скажете?
— Вы хотите ехать туда, сэр?
— Хочу ли я? Не знаю, кто бы мне мог это запретить. А есть ли человек, который бы имел право запретить это вам?
— Нет.
— Итак, договорились: мы отправляемся на Яву!
— Тише едешь — дальше будешь, сэр Джон. Если никто и не вправе вмешиваться, все же есть один, кто должен дать согласие.
— Кто же это?
— Я сам!
— Pshaw! Ни о чем не спрашивайте! Хотел бы я знать, что вы имеете против! У вас нет желания?
— Желание есть, но время, время!
— Не говорите о времени! Такой путешественник, как вы, всегда располагает временем. А что касаемо остального, о чем вы думаете, то вплоть до самой малости, вплоть до булавки, вы будете моим гостем!
— Не об этом я сейчас думаю.
— О чем же?
— О том, что поездка на Яву отдалит меня от родины вне всякой меры.
— Этой мыслью вы не можете гордиться, Чарли; все пути ведут в Рим, а для вас должно быть очевидным, что с запада ли, с востока ли, через Африку либо через Америку, но вы попадете в свое гнездо. Я крайне удивляюсь, что… — Он не договорил.
Снаружи раздались музыка и песни, и к нам вошел старший из слуг, который сообщил, что нам необходимо спуститься на веранду, поскольку нас хотят видеть.
— Кто хочет нас видеть? — удивленно спросил Раффли.
— Люди, пришедшие ради вас, чтобы вас чествовать и благодарить.
— За что?
— Девушки, которых вы спасли, шествуют по городу.
Раффли, лицо которого приняло несколько загадочное выражение, поправил пенсне и спросил:
— Мы тоже должны пройти со всеми по городу?
— Ваша светлость, кто должен был об этом думать? — с этими словами испуганный служащий выскочил за дверь.
Раффли, смеясь, кивнул мне:
— Well, что ж, посмотрим! Но прежде я скажу вам, что твердо решил рассчитывать на ваше участие в поездке. Для подготовки мне нужно три дня; именно столько я даю вам, чтобы вы наконец решили. Но берегитесь, если не захотите участвовать!
Снаружи в свете факелов стояли девушки, богато украшенные цветами. При виде нас раздались крики приветствий, гремела музыка. Так продолжалось долгое время.
Вскоре мы нанесли визит мудали. Там узнали, что лейтенант из местных с десятью солдатами отправился на джонку охранять злоумышленников. Я спросил, достаточно ли солдат. Но мудали успокоил, сказав, что преступники крепко связаны. Поскольку предыдущая ночь выдалась бессонной, мы оставались в гостях, насколько это позволяли приличия, а затем отправились спать.
Встали мы на следующее утро лишь тогда, когда нас разбудили. Мудали вновь выразил желание говорить с нами. Это могло оказаться чем-то важным. И все же, стоило мне подумать, насколько почтительно этот человек относится к нам, я сразу же говорил себе, что подобный прием не мог быть таким, не будь Раффли родственником губернатора.
Мудали выглядел крайне серьезным и торжественным, и тем более неожиданным прозвучал его вопрос, обращенный к англичанину:
— Сэр, где живут духи?
Раффли, чье лицо от удивления вытянулось и пенсне привычно запрыгало на носу, посмотрел на вопрошающего, почесал затылок, а затем ответил:
— Духи?.. Гм! Духи?..
— Да, духи, — кивнул мудали.
— А какие? Ведь духи бывают разные.
— Разные?
— Да. К примеру, духи жизни, духи вина, ну и так далее…
— Сэр, я не шучу. Я имею в виду настоящих духов.
— Настоящих? Гм! Вроде привидений?
— Это абсолютно безразлично, дух это или привидение.
На этот раз я опять явился свидетелем того, как на лице сэра Джона появилось более ироническое, нежели просто шутливое, выражение:
— Это не безразлично. Человек может отогнать духа, но с привидением уже, увы, ничего сделать нельзя. Неужели в прошлую ночь нас посетило привидение?
— Да!
— Где?
— На джонке!
— На китайском судне?
— Да.
— И вы в это верите?
— Да, я верю в это.
— А я — нет. Привидений, в основном, не бывает, а если какому-то вашему солдату очень захотелось увидеть что-то подобное, то либо он действительно видел это, либо у этого привидения есть и мясо и кости, — готов спорить на тысячу, на пять тысяч фунтов! Не может ли идти речь о попытке пленников освободиться?
— Нет.
— Нет? Но это мог быть лишь кто-то из заключенных, поскольку, кроме них и солдат, на корабле больше никого не было.
— Это не был ни один из них. Преступники крепко связаны и не могут освободиться; это было нечто другое, это был дух.
Он сказал это так убедительно, что Раффли перестал чесать затылок и повернулся ко мне:
— Чарли!
— Сэр?
— Существуют ли духи?
— Да.
— А привидения?
— Нет. А был ли кто-нибудь, кто это видел? — Последний мой вопрос был обращен уже к мудали.
- Предыдущая
- 24/34
- Следующая
