Империя звёзд - Бэрд Элисон - Страница 9

Император драконов заговорил трубным голосом, и остальные замолчали. Он был древним эфирным драконом, грива и борода — как свежевыпавший снег, воздетые высоко над головой перламутровые крылья шелковой кроной окружали трон. По его призыву к нему приблизился один из имперских драконов, и шкура его блестела, как чешуйки зеркального карпа, всплывающего со дна пруда. Он встал в почтительную позу, низко склонив рогатую голову к ногам императора. Глаза Орбиона, холодно-синие, как горное озеро, надолго остановились на золотом драконе. И он заговорил на языке лоананов:

— Говори, Аурон. Ты сказал, что у тебя есть новости величайшей важности, но ты не осмеливаешься говорить мысленно.

— Да, мой император. Это слишком важное дело, и враг мог подслушать меня в Эфире.

— Теперь, когда ты здесь, мне судить, был ли ты прав. Здесь нет врагов. Говори!

Имперский дракон повиновался и поднял на императора взгляд сине-зеленых глаз.

— Вот что желал я сказать тебе, о Сын Неба: я теперь уверен. Она действительно та, и в этом нет сомнений.

По собранию лоананов прошел говор и шелест крыльев, легкий ветерок от которого пробежал по хрустальному залу. Но старый император не шевельнулся.

— Та женщина, что ты спас на Мере? — спросил он. — Почему ты уверен?

— Мы спасли друг друга, Сын Неба, — почтительно поправил золотой дракон. — Я никогда бы не смог улететь с той горы без ее помощи.

— Да, ты был связан железом, насколько я помню. Беспечность с твоей стороны, Аурон.

— Непростительная беспечность, мой император, — ответил дракон, склонив голову. — Много дней пробыл я на той вершине, охраняя врата неба и ожидая путников, о которых говорил херувим. И я очень устал. Морлин пришел и приковал меня, пока я спал перед вратами, лишил меня возможности летать, изменять форму и даже разговаривать мысленно с херувимом. Эта девушка, Эйлия, стала моим спасением. Она не знала тогда, что я — мыслящее существо, как и она. Она считала меня просто зверем, только самым большим из всех, которых она видела. То, что она сделала, требовало не только обычного сочувствия, но и необычайного мужества. Это она, мой император: я заподозрил это с самого начала. С тех пор я наблюдаю за ней на Арайнии, принимая различные формы, естественные для той планеты. Среди них и человеческое обличье.

Тихое шипение раздалось из пасти императора.

— Опас-с-с-но.

Аурон снова склонил голову:

— Я принял все предосторожности: никто не догадывается о моей истинной сути.

Наступило молчание, нарушаемое лишь пронзительными вскриками геральдических ласточек, пронизывающих комнаты дворца под невообразимо высокими потолками. Они были похожи на меранских ласточек, но у них не было ног: всю жизнь они проводили на крыльях, питаясь летающими насекомыми, не способные приземлиться даже во сне. Сквозь стеклистую крышу били свирепые лучи белого солнца. Девятьсот лет назад такие же лучи пронзили полупрозрачную скорлупу яйца и вызвали Аурона к жизни, к исполнению долга перед Небесной Империей. Более семисот лет прошло, как Аурон оставил свою родную звезду и через многие странствия добрался до планеты Мера, где был тогда золотой век. И там веками охранял дворец элеев на острове Тринисия.

Но когда наступило буйство Темных Веков, небесный император запретил любое общение с людьми, даже с элеями. Чужая, беспокойная раса — он счел за лучшее предоставить их собственной судьбе. Все же лоананы продолжали наблюдать за Мерой и Арайнией, и иногда лоанан получал разрешение жить среди их обитателей под волшебной личиной. Многие среди людей забыли со временем лоананов, и никто не знал о тайном наблюдении драконов.

Вперед шагнул красный дракон Земли.

— Ты не представил доказательств своего утверждения.

На глазах императора и собрания Аурон повернулся лицом к красному дракону, опустив голову и крылья, но эта почтительная поза не соответствовала его словам.

— Каких доказательств ты требуешь, король Торок? А может быть, ты предпочитаешь идти за принцем Морлином?

Я видел много драконов твоей расы, сопровождавших его в небе Меры. Он и тебя обманул и совратил?

Царь земных драконов издал рычание, похожее на рокот из жерла вулкана. Он вытянул шею, принял позу нападения, расправив багровые крылья.

— Мой народ свободен поступать так, как ему хочется. Мы, лоананы Земли, не подчинимся чужой власти. И многие среди нас желают избирать предводителя старым способом, по доблести в бою.

Он с лязгом захлопнул пасть, и стук мощных зубов эхом загремел в хрустальном зале.

Тревожный шелест и говор пробежали по рядам драконов при виде столь неожиданной воинственности. Это было примитивное, атавистическое, тяжелое напоминание об их происхождении. Сто миллионов лет назад их предки парили над первобытными морями на малой луне, где можно было летать, не левитируя. Качаться на океанских ветрах, хватать морских рыб и змей из волн, драться друг с другом за территорию и подруг. Природа создала лоананов хищниками, не знающими себе равных. Но потомки их давным-давно бросили охоту, открыв в волшебстве куда более надежный источник пищи: лоананы стали просвещенной расой, презирающей насилие.

— Ты хочешь вернуться к варварству, король Торок? — спокойно и сухо спросил его император. — Предлагаешь нам вернуться к убийствам и пожиранию сырого мяса? Дракам за самок? Выбирать предводителей из молодых и бесшабашных, а не из опытных и мудрых?

— Быть может, то, что ты называешь варварством, — и есть та жизнь, что нам предназначена, — возразил красный король. Но крылья сложил и склонил шею, не желая бросать вызов императору — или его страже.

— Ваше величество говорит словами зверя, — сказал Аурон Тороку. — Мы давно оставили это позади, обратившись к царству мудрости.

— И это говоришь ты, воинИмперии?

Аурон испустил глубокое горловое рычание:

— Я воюю, когда нет другого выхода — или по приказу императора.

Красный дракон снова обнажил все зубы:

— А что ты скажешь нам о Мераалии — Камне Звезд? Многие из нас надеялись, что это всего лишь миф. Было сказано, что владеющий им будет править Империей. Теперь он найден, и ты хочешь вручить правление обыкновенному человеку?

— Этому человеку — да. Ей я доверяю безоговорочно, ваше величество. Совершенно ясно, что древние предназначили этот Камень для нее. И я говорю вам, что она — истинная наследница их царства — нашего царства. Если правы люди ее мира, то мать ее была совсем не их породы, она была архоном — одной из последних представительниц этой расы во всех мирах. И Эйлия законно может претендовать на Небесную Империю.

— Невозможно! — отрезал король Торок. — Наш род древнее и выше ее рода, какая бы кровь ни текла в ее жилах. Космос был наш задолго до того, как вообще появились люди. Мы что, станем ее домашними животными?

Раздалось шумное хлопанье крыльев и шипение. Кто-то вспрыгнул и залетал в возбуждении по залу.

— Тишина! — скомандовал Орбион, и от его громового голоса стихла буря гнева. — Послушайте себя! Бывало ли, чтобы так бранились между собой лоананы? Один только раз — много веков назад, когда Валдур разделил нас и бросил в битву друг с другом.

— Не мог ли взять Камень кто-нибудь из херувимов, о Сын Неба? — спросил кто-то из небесных драконов. — Они тоже считают свой род от архонов. Так что они, вполне возможно, сочли Камень своим, раз он снова найден.

Император промолчал, но ответил Аурон:

— Ни один херувим не претендовал ни на Камень, ни на титул наследника, королева Каури. Они с охотой пойдут служить новому правителю, но никто из них не хочет бытьэтим правителем.

— Ты отлично знаешь, что лоананы, т'кири, херувимы и древние расы поклялись повиноваться тому, кто владеет Камнем. Если ты ошибся, ты обратишь нас в рабов каприза глупой девчонки!

— Вашему величеству не довелось ее видеть, — ответил Аурон, — так, может быть, не стоит так о ней судить? — Он повернулся к императору: — Я почтительнейше прошу позволить мне и дальше защищать ее, Сын Неба. Наши враги также знают о ней, и она в большой опасности.