Вынужденная мера - Крайтон Майкл - Страница 19

• Предыдущая
• 19/63
• Следующая

Я поднялся.

– Ну что ж… Надо полагать, вы очень устали. Чем вы сейчас занимаетесь?

– Хирургией. Только что прошли акушерство и гинекологию.

– Нравится?

– Нормально, – добродушно ответил он.

Уже с порога я спросил:

– Где вы проходили акушерскую практику?

– В бостонском роддоме. – Он посмотрел на меня и нахмурился. – И, предвосхищая ваш следующий вопрос, скажу честно: да, я ассистировал при ПВ и знаю, как сделать аборт. Но в воскресенье я был на ночном дежурстве в больнице. Вот так-то.

– Спасибо, что приняли меня, – сказал я.

– Всегда к вашим услугам.

Выходя из общежития, я увидел рослого худощавого седовласого мужа, шагавшего мне навстречу. Разумеется, я сразу узнал его. Джей Ди Рэндэлла ни с кем не спутаешь.

Солнце уже садилось, и квадратный двор общежития был залит золотистым светом. Я закурил сигарету и двинулся навстречу Рэндэллу. Когда он заметил меня, его глаза едва заметно округлились, мгновение спустя на губах Джей Ди заиграла улыбка.

– Доктор Берри! – вполне дружеским тоном произнес он и протянул мне руку – чистую руку хирурга, надраенную до самого локтя, даже выше.

– Здравствуйте, доктор Рэндэлл.

– Вы хотели меня видеть? – спросил он.

Я недоуменно вскинул брови.

– Секретарша сказала, что вы заходили за историей болезни, – пояснил Джей Ди.

– Ах, да! – спохватился я. – Насчет карточки.

Рэндэлл снисходительно улыбнулся. Он был на полголовы выше меня.

– Полагаю, нам не мешало бы кое-что выяснить.

– Хорошо, давайте.

– Идемте.

Он вовсе не собирался говорить со мной приказным тоном. Это получилось как бы само собой. Еще одно напоминание о том, что хирурги – последние самодуры рода людского. Последняя каста, которой дана полная и неограниченная власть над жизнью. Ведь хирург отвечает и за больного, и за действия своих помощников. Короче, за все.

Мы побрели в сторону автостоянки. Меня не оставляло ощущение, что Джей Ди специально искал встречи со мной. Я понятия не имел, как он догадался, где меня искать, но нутром чуял, что Рэндэлл явился сюда по мою душу. Его руки болтались как плети, и я по какой-то неведомой причине уставился на них. Возможно, потому что вспомнил наблюдение невропатологов: они подметили, что человек, переживший паралич, при ходьбе размахивает поврежденной рукой гораздо менее энергично, чем здоровой. У Рэндэлла были непропорционально крупные кисти, сильные, волосатые и темно-багровые. Ногти не длиннее миллиметра, как того требует памятка хирурга, волосы короткие, глаза серые, холодные, сосредоточенные.

– Последнее время ваше имя на слуху, – заметил Джей Ди.

– Правда?

Мы подошли к серебристому «порше» Рэндэлла. Джей Ди вальяжно привалился к сияющему крылу. Что-то в его позе говорило мне: не следуй моему примеру. Несколько секунд он молча изучал мою физиономию, потом сказал:

– О вас хорошо отзываются.

– Рад это слышать.

– Как о человеке разумном и рассудительном.

Я пожал плечами. Джей Ди снова одарил меня улыбкой.

– Что, трудный день?

– Бывают и поспокойнее.

– Вы, кажется, работаете в Линкольновской?

– Совершенно верно.

– И на хорошем счету.

– Стараюсь.

– Я слышал, что вы – превосходный специалист.

– Благодарю вас.

Джей Ди сумел-таки сбить меня с толку. Я не понимал, куда он клонит. Впрочем, это выяснилось довольно скоро.

– Вы когда-нибудь подумывали о переходе в другую больницу?

– То есть?

– Ну, существуют разные возможности. Более многообещающие пути.

– Правда?

– Конечно.

– Вообще-то я вполне доволен своей нынешней работой.

– Пока довольны, – уточнил он.

– Да, пока, – согласился я.

– Вы знакомы с Уильямом Сьюэллом?

Уильям Сьюэлл был главным патологоанатомом Мемориалки. Ему стукнуло шестьдесят один, и он собирался на пенсию. Я вдруг почувствовал разочарование. Никак не ожидал, что Джей Ди Рэндэлл будет действовать так топорно.

– Да, знаком, – ответил я. – Но шапочно.

– Он вот-вот уйдет на покой…

– Его заместитель, Тимоти Стоун, замечательный работник.

– Полагаю, что так, – согласился Рэдэлл и возвел очи горе. – Но многим из нас нелегко поладить с ним.

– Впервые слышу.

Он тускло улыбнулся.

– Мы этого не афишируем.

– И многим из вас было бы легче поладить со мной?

– Многие из нас, – тщательно подбирая слова, ответил Рэндэлл, – хотели бы подыскать нового человека где-то на стороне. Со свежим взглядом. Способного кое-что подправить, встряхнуть наше сонное царство.

– Ага!

– Такие у нас умонастроения, – заключил Рэндэлл.

– Тимоти Стоун – мой близкий друг, – сообщил я ему.

– Не понимаю, какая тут связь.

– Я не намерен подсиживать его – вот какая тут связь.

– Я никогда не стал бы предлагать вам…

– Ой ли?

– Уж будьте уверены.

– Тогда я, по-видимому, просто чего-то не понимаю.

Рэндэлл одарил меня слащавой улыбочкой.

– По-видимому.

– Так, может, растолкуете?

Сам того не заметив, Рэндэлл вскинул руку и поскреб в затылке. Похоже, он собирался сменить тактику и подобраться ко мне с другого фланга. Джей Ди нахмурился.

– Сам я не патологоанатом, доктор Берри, – сказал он, наконец, – но у меня есть друзья, которые занимаются тем же, чем и вы.

– Готов биться об заклад, что Тим Стоун не входит в их число.

– Иногда мне кажется, что поприще патологоанатома труднее, чем работа хирурга или любого другого врача. Как я понимаю, вы заняты полный рабочий день?

– Когда как, – ответил я.

– Удивляюсь, откуда у вас столько свободного времени.

– Всякое бывает, – я начинал сердиться. Сначала пряник, теперь – кнут. Подкупи или настращай. Но к моей злости примешивалась изрядная толика любопытства. Рэндэлл не дурак и не стал бы заводить со мной этот разговор, если бы и сам не боялся чего-то. На миг у меня мелькнула мысль: а не сделал ли он этот пресловутый аборт своими руками?

– У вас есть семья? – спросил он вдруг.

– Да.

– Давно живете в Бостоне?

– Я всегда могу перебраться на новое место, – ответил я. – Если здешние патологоанатомические объекты покажутся мне слишком неприглядными.

Рэндэлл прекрасно умел держать удар. Он не шелохнулся, не отпрянул от своей машины, как ужаленный. Он просто взглянул на меня холодными серыми глазами и сказал:

– Понимаю.

– Может, перестанете темнить и выложите, что у вас на уме?

– Все очень просто, – ответил Рэндэлл. – Меня интересуют ваши побуждения. Я знаю, что такое узы дружбы, и понимаю, что личные чувства порой могут ослепить. Ваша преданность доктору Ли восхищает меня, хотя, конечно, я восхищался бы куда больше, будь эта преданность направлена на менее одиозную фигуру. Но объяснить вашу бурную деятельность одной лишь преданностью я не могу. Что же движет вами на самом деле, доктор Берри?

– Любопытство, доктор Рэндэлл. Ничего, кроме любопытства. Уж очень хочется узнать, почему все вокруг из кожи вон лезут, чтобы упечь за решетку ни в чем не повинного человека. Почему люди, избравшие своим уделом беспристрастный анализ фактов, решили зашорить глаза и сделать вид, будто их ничто не волнует.

Рэндэлл извлек из кармана портсигар, раскрыл, достал тонкую сигару и, обрезав кончик, раскурил её.

– Давайте убедимся, что мы ведем речь об одном и том же, – предложил он. – Доктор Ли делает подпольные аборты, верно?

– Вы говорите, я слушаю, – ответил я.

– Аборты запрещены законом. Кроме того, как и любые хирургические вмешательства, они чреваты некоторой опасностью для пациентов. Даже когда их делает знающий специалист, а не полупьяный…

– Чужеземец, – подсказал я.

Рэндэлл усмехнулся.

– Доктор Ли делает подпольные аборты, – повторил он. – И ведет весьма сомнительный образ жизни. С врачебной этикой он тоже не в ладах. Как гражданин, Ли совершает подсудные действия. Вот что у меня на уме, доктор Берри. Я хочу знать, что вы вынюхиваете и почему докучаете членам моей семьи…

• Предыдущая
• 19/63
• Следующая