Наследник - Мартьянов Андрей Леонидович - Страница 6

– Англичанка по имени Алёна?

– Дебил. У нее двойное гражданство. Нет, ты не думай, никакого папы-олигарха или родственников со стороны Березовского. Всего добилась своей головой и мозолями на ладонях. Она филолог.

– Кто-о? – Славик был потрясен. – Чего, теперь филологессы могут зарабатывать деньги на «Асторию» и обеспеченную жизнь в Лондоне?

– Могут. Если работают в компании Google, – хмыкнула Наталья. – Чуешь? У Алёны сумасшедший талант на языки германской группы. Все словари, автопереводчики, лингвистическая система Google – на ее совести. И возглавляемого Алёной отдела лондонского офиса. Знаешь, сколько ей платят?

– Немало, – сообщил Серега, а Славик только руками развел. В этом бизнесе он понимал еще меньше, чем в нумизматике.

– Короче, Алёна запросто может перекупить у тебя эту квартиру по цене выше рыночной, – сказала Наталья. – Если захочет. Так, мальчики, водку вы откроете только когда перед каждым будет по тарелке супа. Ясно?

Кастрюля на плите исходила паром. Наталья не была гением кулинарии, но готовила вкусно. Едва фарфоровые тарелки с борщом утвердились на столе перед голодными Серегой и Славиком, в коридоре затренькал домофон.

– Я открою, – сказала Наталья. – Славик, да сиди ты, где сидишь!

– Хозяину дома надо самому встречать гостей, – вздохнул Славик, выбираясь из уголка. – Ну что человек обо мне подумает? Неприлично.

Через три минуты на пороге квартиры стояла девица в деловом брючном костюме и шикарнейшем темно-синем плаще с блестками. В руках «английский» зонтик-трость. Короткая стрижка, дорогие очки.

Пижонка.

Славику Алёна не понравилась с первого взгляда и с первых слов, хотя бывшая соученица Натальи вежливо поздоровалась – с едва заметным акцентом! – и сама повесила плащ на вешалку, не дожидаясь мужской помощи.

Славика, пребывавшего в застиранной черной футболке с оскаленной мордой неизвестной волкоподобной твари и надписью Amorphis, выдававшей в хозяине если не горячего поклонника, то уж точно почитателя этой группы, Алёна оглядела снисходительно-высокомерно. Настоящий взгляд иностранца. Впрочем, Славик и впрямь смотрелся непрезентабельно – помянутая футболка, «домашние» бундесверовские камуфляжные штаны, босиком, хайр растрепан – Наталья пообещала заплести косичку наутро.

Больше всего Славика взбесило то, что Алёна не сняла уличную обувь и сразу проследовала на кухню. Привыкли, блин, в своей буржуинии из офиса в машину, из машины в бутик, из бутика в любимый пентхауз! Отвратительная европейская привычка. Сам Славик позволял себе ходить дома в ботинках только в экстренных случаях – если, уходя на работу, что-нибудь забыл в комнате или по возвращению нужно было срочно положить продукты в морозилку. Потом Славик обязательно протирал тряпкой паркет. Родители и армия приучили незамедлительно прибираться за собой.

Алёна в это время щебетала с Серегой – они были знакомы. Наталья, взяв половник, наливала новую тарелку («Мне совсем чуть-чуть! Нет, это много!.. Нет, хлеба не надо!»).

Славик шагнул вперед, прислонился плечом к косяку кухонной двери, монументально скрестил руки на груди. Ждал, когда на него обратят внимание.

Славика незамысловато обломили:

– Чего встал? – обернулась Наталья, вынимавшая из холодильника водку. – Садись за стол! Дополнительное приглашение нужно? Сережка, возьми с полочки рюмки…

Славику ничего не оставалось делать, как молча подчиниться.

Серега с Натальей благополучно дрыхли в спальной, Славик по привычке устроился на кухне – уголок был достаточно широким, постелить вниз одеяло, накрыться спальным мешком, под голову подушечку с древнего дивана из большой комнаты. Вполне удобно, с армейских времен Славик обладал полезным умением моментально засыпать в любых условиях. А тут – роскошь!

Всегда просыпавшийся рано Славик поднялся, аккуратно сложил спальный мешок и задвинул его вместе с подушечкой в угол под подоконником, поставил чайник. Если ребята спят, незачем беспокоить. Сколько времени? Восемь с четвертью, ого! В душик, что ли, забраться? Мадам Кейлин заботилась о сантехнике – что сортир, что ванная комната не шли ни в какое сравнение с ржавыми трубами и вечно ломающимся смесителем у милейшей Валентины Васильевны.

Славик в который раз «ошибся пространством»: привыкнув к панельным домам, он еще не обзавелся привычкой идти в ванную долго и степенно – целых десять шагов от кухни по коридору. Не три, не пять – десять. Квартира-то огромная…

– Доброе утро. – Алёна, обернутая гигантским розовым полотенцем, оставшимся от Людмилы Владимировны, распахнула дверь ванной, едва не съездив по лицу Славика. – Ты сюда же? Место свободно…

Лондонско-питерская девица окинула оценивающим взглядом мигом засмущавшегося хозяина флэта, облаченного только в черные трусы-боксерки. Вздернула плечи:

– У тебя кофе есть?

– Ну… В пакетиках. С молоком тоже…

– А горячая вода?

– Чайник сейчас закипит. Посмотришь?..

– Нет вопросов.

С тем Алёна упорхнула в «гостиную», а хмурый Славик полез в душ. Стиральная машина, загруженная с вечера, сияла зелеными огоньками – выстирано и отжато…

По большому счету Славик не особо переживал из-за того, что предстал перед женщиной, пусть и едва знакомой, в неглиже – для двадцати семи лет выглядел он вполне достойно. Животик не нарастил, физическая работа позволяла сохранять подобающую форму – круглые бицепсы с жилкой, грудь тоже вполне себе мощная, сильные предплечья. Не Шварценеггер, ясно, но девушкам нравится.

И, как подсказывают взгляд и разум, гламурной подружке Натальи тоже понравилось.

Не дождется – у нас тут не растленный Запад!

Алёна встретила Славика на кухне, приготовив кофе из пакетиков.

– Извини, я взяла твою джинсовую рубашку, – без всякого смущения сказала она, когда Славик материализовался возле стола. Оделся он домашним образом – прежние штаны-камуфло и чистая футболка: черная как смоль, с белой надписью на груди: «Я ПИТЕРСКИЙ. ВОПРОСЫ?». – Не возражаешь? Я же не могу надеть деловой костюм утром на вписке?

«Ага. Со словом „вписка“ она знакома. И знает, что именно оно означает, – отметил Славик. – Это радует, „синие чулки“ с подобными терминами обычно не сталкиваются…»

Женщина с голыми ногами и в длинной бело-голубой рубашке выглядит вполне сексуально – это Славик отметил мигом. Алёна становилась все менее несимпатичной. Скорее, даже привлекательной. Но ведь Наталья строго приказала «не приставать»? Вот и будем суровы.

– Чего поднялась ни свет ни заря? – Славик уселся напротив Алёны. Взял чашку с кофе.

– Привычка, – с европейской непринужденностью ответила Алёна. Выработанный за годы жизни за границей акцент никуда не пропал, но стал менее заметным. – В Британии на работу обычно приходят к восьми утра или даже к семи – если этого требуют обстоятельства. Не могу быть «совой», я прирожденный «жаворонок».

– Понятно, – нейтрально ответил Славик. Отпил из чашки.

Алёна по корректной европейской привычке пыталась поддержать вежливый разговор. Славик слушал краем уха:

– …Знаешь, эти проблемы с унификацией понятий в Google, когда в английском подразумевается одно, а на немецком получается…

– Минутку! – зацепившийся за ключевое слово Славик выпрямился. – Ты хорошо знаешь немецкий язык?

– Смеешься? Говорю как на родном.

– Еще минутку! Подожди!

– А что случилось?..

Славик примчался обратно через сорок шесть секунд. В руках держал перевязанную желтоватой шелковой ленточкой стопку писем.

– Можешь перевести?

Алёна взяла первый конверт, открыла. Вынула исписанную перьевой ручкой бумагу. Пробежалась взглядом по строчкам.

– Это личная переписка, судя по всему. Мне кажется, неудобно…

– Забей. Моя… Ну да, моя бабушка умерла. И оставила за собой кой-какие семейные секреты, – Славик одновременно врал и говорил правду. – Переведи письма, а? Ну очень прошу!

– Пойдем. – Алёна встала, забрала конверты. – Покурим на лестнице.