Рассказы про Васю Снегирева - Козлов Вильям Федорович - Страница 2
- Предыдущая
- 2/7
- Следующая
Скрепя сердце Снегирев отправился в школу. По дороге он подумал: может быть, Люся заболеет и не придет на занятия? Но сразу же эту мысль отогнал: Иванова жила на Севере, и ее никакая ангина так просто не возьмет. И даже грипп. Она, видать, закаленная.
Люся уже сидела на месте. Она еще не успела как следует познакомиться с ребятами и поэтому первое время в основном держалась у своей парты. Зато Снегирев каждую переменку от звонка до звонка проводил в коридоре. Изучил лица всех великих химиков и физиков, портреты которых были развешаны на стенах. И среди них обнаружил лишь одну женщину: Марию Склодовскую-Кюри. Глядя на нее, вдруг подумал, что у нее есть что-то общее с этой… новенькой. Почему ее Северцев прозвал черной кошкой?..
Люся подняла на Васю большие карие глаза и тихо сказала:
— Доброе утро.
Снегирев опешил. Никто из девчонок еще так не приветствовал его. Люся смотрела на него и ждала.
— Привет, — вяло поздоровался Вася и посмотрел на Колю. Тот подмигнул ему со своего места:
— Ты, братец, становишься джентельменом!
— А разве это плохо? — взглянула на него Люся.
— И спросила кроха: что такое хорошо, что такое плохо? — ухмыльнулся Северцев.
— Маяковского ты помнишь, а вот что такое «патриархат» и «матриархат», не знаешь! — сказала новенькая.
— Нонсенс! — возмущенно воскликнул Коля.
— Переведи на русский язык, — потребовала Люся. — Что, не можешь? Чего же ты тогда употребляешь иностранные словечки, если не знаешь их смысла?
Впервые Коле нечего было ответить: он озадаченно смотрел на девочку и хлопал газами. Выручил звонок.
— Черная кошка… — негромко пробурчал уязвленный Северцев и бросил портфель под парту.
— А ты знаешь, что такое «нонсенс»? — покосился на соседку Вася.
— Я знаю, — сухо ответила она, — а если и ты хочешь узнать, то посмотри в словарь иностранных слов.
Потом Снегирев посмотрел: нонсенс — это бессмысленность, глупость, нелепость… В одном слове столько понятий…
На первом уроке была контрольная по арифметике. С математикой у Васи всегда обстояло дело туго. А Коля соображал. А теперь вот его рядом нет.
Пока Снегирев пыхтел над задачкой, Люся все решила и одной из первых сдала тетрадь. Она пододвинулась поближе и заглянула.
— Первое действие неправильно, — шепнула она.
Вася дернул плечом и продолжал мусолить во рту конец ручки.
— Нужно умножить, а ты, чудак, сложил…
Он не просил, чтобы ему подсказывали, и сам бы в конце концов сообразил, где ошибка. Если она еще раз сунет нос в его тетрадку, то он загородит лист рукой.
Однако когда Люся стала проверять вторую задачку, Вася забыл прикрыть тетрадку локтем. Люся проверила решение и кивнула: «Все правильно».
Снегирев со спокойным сердцем сдал тетрадку.
На переменке Коля сказал:
— Я выяснил, кто такая эта Люська Иванова. Она отличница. Вот влип ты!
— А мне-то что?
— С ней ведь и поговорить будет не о чем. Только о пятерках да уроках. Что ты, не знаешь отличников?
— Она мне помогла задачку решить, — сказал Вася.
— Ну? — удивился Северцев. — Отличники, как правило, не любят подсказывать… Она на тебя глаз положила. А у черных кошек глаз худой… Сглазит она тебя, гладиатор!
— Как это «сглазит»?
— Сделает так, что у вас за партой будет процветать матриархат… Она будет тобой командовать!
— Пойдем на спортплощадку? — предложил Вася. Ему надоели эти бесполезные разговоры.
Всю переменку они подтягивались на турнике. Снегирев подтянулся на два раза больше. Северцев расстроился. Это было видно по его лицу. Коля никогда и ни в чем не хотел уступать приятелю. А тут вот не хватило силенок.
— Вода силу ломит, — скрывая досаду, непонятно выразился он.
— Не понял?
— Моя сила — интеллект, — заметил Северцев.
— А я, выходит, дурак? — насмешливо сказал Снегирев. — Потому что сильнее тебя?
— Я этого не говорил…
— Думай, когда говоришь… — поддел его Вася. — А то получается сплошной… нонсенс!
— Я вчера допоздна читал, — сказал Коля.
— Значит, ослаб? — поддразнивал Вася.
— Ладно, после уроков снова придем сюда и я подтянусь на три раза больше, — заявил Северцев.
— А судьей у нас будет… новенькая, — сказал Вася.
— Уже спелся с ней? — покосился на него приятель. — Говорил, быть за вашей партой матриархату!
— У нас с ней равноправие, — сказал Вася.
Коля подозрительно посмотрел на него и, помолчав, спросил:
— Ты знаешь, кто у нее отец?
— Она же сказала, что не герой полярник.
— Надо выяснить, — озабоченно сказал Коля. — Может, он полярный летчик или капитан дальнего плавания?
Теперь Люся уже не сидела с книжкой в руках на переменках одна за партой. Вася вылетал из класса пулей, лишь звякал звонок. Девочки приняли ее в свою компанию. А Рая Ляпунова — толстушка с двумя короткими косичками — ни на минуту не отходила от новенькой. Показывала ей открытки знаменитых артистов. Она очень хотела с ней подружиться, но Люся относилась ко всем одинаково. Не спешила обзаводиться задушевной подругой.
Снегирев свыкся с мыслью, что он сидит с девчонкой. Ребята перестали над ним подтрунивать. А потом, Люся не надоедала ему и не мешала. Она сама по себе, он сам по себе. И если сначала он посматривал на нее косо, то теперь окончательно смирился. Прав Северцев, человек ко всему привыкает, даже к девчонкам.
За контрольную Вася получил пятерку. А если бы Люся не подсказала, в тетрадке красовался бы паукообразный трояк. И с дисциплиной стало получше. Как ушел приятель к Орлову, так не с кем стало разговаривать.
Люся на уроках не отвлекалась, наверное забывала, что он рядом. Меньше замечаний от учительницы. Если разобраться, то не так уж плохо сидеть с девчонкой. Даже еще с отличницей. Люся никогда от него не закрывала локтем свои тетрадки. Нет-нет на контрольных он и заглядывал в них, сверяя свои решения или проверяя слова в диктанте.
По-прежнему каждое утро Люся приветливо говорила: «Доброе утро». И Вася привычно отвечал: «Привет». Если первые дни он сидел на самом конце парты, отвернувшись от девочки, то теперь занял нормальное положение.
Как-то они вместе возвращались домой. Так уж получилось: после звонка вышли из класса и направились в одну сторону. Оказалось, Люся живет в двух кварталах от него. Когда проходили мимо тира, Вася сказал:
— Ну, пока… Я пойду, пожалуй, постреляю.
Он любил стрелять из воздушки. И стрелял довольно метко, как он считал.
Люся взглянула на него и улыбнулась. И в глазах ее зажглись две точечки.
— Я — тоже, — сказала она.
— Погляди, как я сейчас жестяных зверюшек наповал буду сшибать, — самодовольно заявил Снегирев, широко распахивая дверь.
Он взял десять свинцовых пулек, выбрал по вкусу духовое ружье центрального боя и, тщательно целясь, стал стрелять. Из десяти пулек четыре попали в цель. Это не плохо. Вася с торжеством посмотрел на девчонку.
— Видала, как я их? Одна за другой кувыркаются…
— Дай-ка, я попробую, — попросила Люся.
Снегирев взял еще десять пулек: пускай побалуется…
Люся прижала приклад к плечу, прицелилась и выстрелила, железный заяц тут же перевернулся вверх тормашками. Заряжая ей ружье, Вася подумал, что это случайно, но, когда стали падать и другие фигурки, кажется еще пять, он даже рот раскрыл от удивления.
— Вот даешь… — только и нашелся, что сказать.
— Я на Севере с отцом на белых куропаток охотилась, — сказала Люся.
— А на белых медведей не охотилась? — съехидничал Снегирев. Ему все же стало неловко, что девчонка лучше его стреляет. Без единого промаха.
— В белых медведей запрещено стрелять, — ничуть не обидевшись, сказала Люся. — Они подходили к самому нашему дому. Я им давала мороженое мясо.
Вася и сам не заметил, как ее портфель очутился в его руке. Проводил он ее до самого дома. У парадной, немного помявшись, сказал:
— Ты во сколько утром выходишь из дому? Половина девятого? Завтра у тира и встретимся… Гуд бай!
- Предыдущая
- 2/7
- Следующая
