Ежик в тумане - Козлов Сергей Григорьевич - Страница 6
- Предыдущая
- 6/7
- Следующая
– Ну же! – сказал Медвежонок.
– Ты, – сказал Заяц. – Медвежонок!
– Что ж я там делал, под пнем?
– Ты лучше спроси, что ты сделал, когда вылез?
– А что я сделал?
– Ты вылез и так тихонько-тихонько сказал «Не горюй, Заяц, все мы – одни». Подошел ко мне, обнял и ткнулся лбом в мой лоб… И так мне сделалось хорошо, что я – заплакал.
– А я? – спросил Медвежонок.
– И ты, – сказал Заяц. – Стоим и плачем.
– А я? – спросил Ежик.
– А тебя не было, – сказал Заяц. – Больше никого не было. Представляешь? – Заяц обернулся к Медвежонку. – Пустой лес, ватное небо, ни-ко-го, а мы стоим и плачем.
– Так не бывает, – сказал Ежик. – Я обязательно должен был появиться.
– Так это же во сне, – сказал Медвежонок.
– Все равно. Просто вы плакали и не заметили, как я вышел из-за куста. Вышел, стою, вижу – вы плачете; ну, думаю, плачут, есть, значит, причина, и не стал мешать.
– Не было тебя, – сказал Заяц.
– Нет, был.
– Не было!
– А я говорю – был! – сказал Ежик. – Просто я не хотел мешать вам плакать.
– Конечно, был, – сказал Медвежонок. – Я его видел краем глаза.
– А что же мне не сказал? – сказал Заяц.
– А видел, ты потерянный. Сперва, думаю, успокою, а уж потом скажу. И потом – чего говорить-то? Ежик, он ведь всегда со мной.
– А по-моему, мы все-таки были одни, – сказал Заяц.
– Тебе показалось, – сказал Ежик.
– Примерещилось, – сказал Медвежонок.
– А если так, что у меня с собой было?
– А у тебя с собой что-нибудь было?
– Ага.
– Мешочек, – сказал Ежик.
– С морковкой, – сказал Медвежонок.
– Правильно! – сказал Заяц. – Вы знаете, кто вы для меня? Вы для меня самые-самые лучшие из всех, кто есть на земле!
ВОРОН
Посыпал мелкий снежок, потом прекратился, лишь ветер слабо раскачивал верхушки деревьев.
Трава, неопавшие листья, ветви – все поблекло, посветлело от холода.
Но лес стоял еще большой, красивый, только пустой и печальный.
Ворон сидел на суку и думал свою старинную думу. «Опять зима, – думал Ворон. – Опять снегом все заметет, завьюжит; елки заиндевеют; ветки берез станут хрупкими от мороза. Вспыхнет солнце, но ненадолго, неярко, и в ранних зимних сумерках будем летать только мы, вороны.
Летать и каркать».
Надвинулись сумерки.
«Полетаю», – подумал Ворон. И неожиданно легко соскользнул с насиженного места.
Он летел почти не двигая крыльями, чуть заметным движением плеча выбирая дорогу между деревьев.
«Никого, – вздыхал Ворон. – Куда они все попрятались? « И действительно, лес был пуст и сир.
– Сер-р-р! – вслух сказал Ворон. Он опустился на старый пень посреди поляны и медленно повернул голову с синими глазами.
– Ворона, – сказал Ежику Медвежонок.
– Где?
– Вон на пне.
Они сидели под большой елкой и глядели, как лес заливают серые сумерки.
– Пойдем с ней поразговариваем, – сказал Ежик.
– А что ты ей скажешь?
– А ничего. Позову чай пить. Скажу: «Скоро стемнеет. Пойдемте, Ворона, чай пить».
– Идем, – сказал Медвежонок. Они вылезли из-под елки и подошли к Ворону.
– Скоро стемнеет, – сказал Ежик. – Ворона, идемте чай пить.
– Я Вор-р-рон, – медленно, хрипло сказал Ворон. – Я чая не пью.
– А у нас – малиновое варенье, – сказал Медвежонок.
– И грибки!
Ворон смотрел на Ежика с Медвежонком старинными, каменными глазами и думал: «Э-хэ-хэх!..»
– Я чая не пью, – сказал он.
– Медом угощу, – сказал Медвежонок.
– А у нас и брусника, и клюковка, – сказал Ежик. Ворон ничего не сказал.
Он тяжело взмахнул крыльями и поплыл над поляной. В густых сумерках с распростертыми крыльями он казался таким огромным, что Ежик с Медвежонком даже присели.
– Вот это птица! – сказал Медвежонок. – Будет она с тобой чай пить!
– Это он, Ворон, – сказал Ежик.
– Все равно птица. «Позовем, позовем!» – передразнил он Ежика. – Позвали.
– Ну и что? – сказал Ежик. – Он привыкнет. Представляешь, все один и один. А в следующий раз – обязательно согласится…
Уже почти в темноте Ворон летел над полем, видел какие-то далекие огоньки и почти ни о чем не думал, только широко и сильно подымал и опускал крылья.
ЕСЛИ МЕНЯ СОВСЕМ НЕТ
Еще совсем немного – и загорятся звезды, и выплывет месяц и поплывет, покачиваясь, над тихими осенними полями. Потом месяц заглянет в лес, постоит немного, зацепившись за верхушку самой высокой елки, и тут его увидят Ежик с Медвежонком.
– Гляди, – скажет Ежик.
– Угу, – скажет Медвежонок. А месяц подымется еще выше и зальет своим холодным, тусклым светом всю землю.
Так было каждый вечер в эту ясную холодную осень. И каждый вечер Ежик с Медвежонком собирались то у Ежика, то у Медвежонка и о чем-нибудь говорили. Вот и сегодня Ежик сказал Медвежонку:
– Как все-таки хорошо, что мы друг у друга есть! Медвежонок кивнул.
– Ты только представь себе: меня нет, ты сидишь один и поговорить не с кем.
– А ты где?
– А меня нет.
– Так не бывает, – сказал Медвежонок.
– Я тоже так думаю, – сказал Ежик. – Но вдруг вот – меня совсем нет. Ты один.
Ну что ты будешь делать?
– Пойду к тебе.
– Куда?
– Как – куда? Домой. Приду и скажу: «Ну что ж ты не пришел, Ежик?» А ты скажешь…
– Вот глупый! Что же я скажу, если меня нет?
– Если нет дома, значит, ты пошел ко мне. Прибегу домой. А-а, ты здесь! И начну…
– Что?
– Ругать!
– За что?
– Как за что? За то, что не сделал, как договорились.
– А как договорились?
– Откуда я знаю? Но ты должен быть или у меня, или у себя дома.
– Но меня же совсем нет. Понимаешь?
– Так вот же ты сидишь!
– Это я сейчас сижу, а если меня не будет совсем, где я буду?
– Или у меня, или у себя.
– Это, если я есть.
– Ну, да, – сказал Медвежонок.
– А если меня совсем нет?
– Тогда ты сидишь на реке и смотришь на месяц.
– И на реке нет.
– Тогда ты пошел куда-нибудь и еще не вернулся. Я побегу, обшарю весь лес и тебя найду!
– Ты все уже обшарил, – сказал Ежик. – И не нашел.
– Побегу в соседний лес!
– И там нет.
– Переверну все вверх дном, и ты отыщешься!
– Нет меня. Нигде нет.
– Тогда, тогда… Тогда я выбегу в поле, – сказал Медвежонок. – И закричу: «Е-е-е-жи-и-и-к!», и ты услышишь и закричишь: «Медвежоно-о-о-к!..» Вот.
– Нет, – сказал Ежик. – Меня ни капельки нет. Понимаешь?
– Что ты ко мне пристал? – рассердился Медвежонок. – Если тебя нет, то и меня нет. Понял?
– Нет, ты – есть; а вот меня – нет. Медвежонок замолчал и нахмурился.
– Ну, Медвежонок!.. Медвежонок не ответил.
Он глядел, как месяц, поднявшись высоко над лесом, льет на них с Ежиком свой холодный свет.
ТЕПЛЫМ ТИХИМ УТРОМ ПОСРЕДИ ЗИМЫ
«Бывает же – топишь печку, глядишь на огонь и думаешь: вот она какая, большая зима!
И вдруг просыпаешься ночью от непонятного шума. Ветер, думаешь, бушует вьюга, но нет, звук не такой, а далекий какой-то, очень знакомый звук. Что же это?
И засыпаешь снова. А утром выбегаешь на крыльцо – лес в тумане и ни островка снега не видно нигде. Куда же она подевалась, зима?
Тогда сбегаешь с крыльца и видишь… лужу.
Настоящую лужу посреди зимы. И от всех деревьев идет пар. Что же это? А это ночью прошел дождь. Большой, сильный дождь. И смыл снег. И прогнал мороз. И в лесу стало тепло, как бывает только ранней осенью».
Вот как думал Медвежонок тихим теплым утром посреди зимы.
«Что же теперь делать? – думал „Медвежонок. – Топить печку или нет? Щипать на растопку лучинки или не надо? И вообще как это так – опять лето?“
И Медвежонок побежал к Ежику посоветоваться. Ежик ходил вокруг своего дома в глубокой задумчивости.
- Предыдущая
- 6/7
- Следующая
