Все, что я знаю о Париже - Агалакова Жанна Леонидовна - Страница 1

• 1/42
• Следующая

Славке, моему коллеге, страшно везет. В Париже он впервые, всего на сутки. Освещает европейское турне министра иностранных дел. Но как оказалось, сегодня снимать ничего не надо, на Славку свалился нежданный выходной, и можно сидеть на Монмартре и пить пиво. Стоит рекордно теплый октябрь, и Славка излагает свою теорию городов:

— Как город тебя встретит в первый раз, так и пойдет. Вот в Екатеринбурге, например, в первый приезд мне ужасно не повезло. И с тех пор самые подготовленные съемки срываются, самые «железные» интервью отменяются, хоть ты тресни. А Париж, чувствую, — мой город.

Года через три Славка приедет в Париж во второй раз, снова в командировку. Приедет по какому-то совершенно невинному поводу, но попадет в самую гущу фермерской акции протеста, снимет роскошный стэнд-ап на фоне массовой драки с полицией (дубинки, кровь на асфальте, вывернутые руки, лязг наручников и Славка с микрофоном — все одним планом! — умереть от зависти, какой стэнд-ап). Потратит на все про все часа три и еще успеет заехать ко мне и выпить стаканчик уже не помню чего.

Но мы этого пока не знаем. Я только что приехала в Париж, сменив кресло ведущей Первого канала на корочки собственного корреспондента, и еще не успела снять ни одного репортажа. Мы сидим на Монмартре, пьем пиво, и я вспоминаю, как когда-то Париж встретил меня.

Кажется, это был 94-й. Денег не было, до Парижа я добиралась на автобусе — так было дешевле. Двое суток я наблюдала, как коровы на проплывающих за окном полях становились все породистее и толще, а дома — богаче и цветистей. В Париже у Нотр-Дам меня ждал Джорджо, который примерно так же добирался в Город всех влюбленных из Рима. Мы поселились на улице Муффтар, той самой, на которой снимали замечательный фильм «Окно в Париж». Это был тесный номер в гостинице для нищих студентов, в которой даже постельное белье выдавалось за отдельную плату. И в первую же ночь у нас украли все деньги.

Даже не знаю, почему мы не заперли комнату на ночь. Кто-то просто тихо вошел и аккуратно обчистил карманы. Остались одни копейки. К счастью, мы успели заплатить за гостиницу с завтраком на 8 дней вперед и отоварились музейным абонементом, который был очень выгодным, если посещать по 2–3 музея в день. Так мы жили больше недели. Четверть багета, масло, джем и кофейный напиток по утрам — вот и вся еда. Иногда удавалось стащить остатки булки с соседних столиков, и тогда у нас был ужин. И по вечерам, сидя у окна в убогой гостинице, мы могли гораздо спокойнее переносить соседство с греческим рестораном, из которого шел невыносимый запах чесночно-помидорно-мясного. К концу парижских каникул у нас начали выпирать ребра.

Питались мы в основном пищей духовной: 17 музеев за 8 дней! Что это было за пиршество! Ноги стерты в кровь (денег на метро тоже не осталось), мы валились от усталости и впечатлений. И были абсолютно счастливы. Париж — единственный город в мире, где можно страдать, но не быть несчастным. Не помню, кто из классиков это сказал…

… Славке моя история нравится. Мы берем еще по стаканчику. Стоит великолепный золотой октябрь, и я еще не знаю, что через неделю в парижских пригородах начнутся волнения. Гибель двух подростков, преследуемых полицией, спровоцирует невиданные прежде беспорядки, которые в итоге окажут заметное влияние на ход президентских выборов. Выходцы из эмигрантских семей станут жечь машины, громить магазины, и я не буду спать 3 недели подряд, сниму 29 репортажей, чем поставлю рекорд, вымотаюсь вконец, буду вываливаться из всех джинсов, но останусь довольна: боевое крещение, кажется, прошла…

И еще пойму, что Париж будет всегда испытывать меня на прочность.

И давать больше, чем я от него жду.

Париж можно довольно подробно рассмотреть в Интернете:

<blog.paris-26-gigapixels.com>.

Здесь более 2000 фотографий, соединенных «без шва». Они образуют самую масштабную панораму французской столицы из всех, выполненных когда-либо. Тут есть краткая информация о 20 наиболее важных достопримечательностях — от собора Нотр-Дам до делового квартала Ла Дефанс.

Тот, кто будет искать Елисейский дворец прямо на Елисейских полях, зря потеряет время. Резиденция президента Французской республики стоит в стороне, ее официальный адрес — улица Фобур Сен-Онорэ, 55 (55, rue Faubourg Saint-Honore) в 8-м округе. Но, даже дойдя до этого места, дворца вы не увидите. С трех сторон он окружен четырехметровой каменной стеной, а четвертая сторона украшена глухими воротами. Когда их открывают, чтобы пропустить внутрь какую-нибудь машину, можно увидеть внутренний дворик (совсем чуть-чуть): немного мостовой и много гальки. Для каблуков ужасно неудобно.

Есть в Елисейском дворце и еще одни ворота. Они выходят на авеню Габриель со стороны Елисейских полей. Это так называемые церемониальные «Ворота Петуха», которые открывают только в одном случае — торжественном въезде вновь испеченного президента.

Говорят, что под резиденцию главы государства из всех парижских дворцов выбрали этот, не самый выдающийся, именно потому, что он скрыт от глаз. Чтобы сбить с толку вспыльчивый народ, который чуть что — сразу устраивает революцию и берет штурмом королевскую резиденцию. Вспомните Версаль, а лучше Тюильри, который восставшие коммунары сожгли дотла. Теперь на его месте одноименный сад.

Строили Елисейский дворец для графа Эвре в начале XVIII века практически на пустыре. В документах он тогда проходил как «особняк». «Дворцом» он стал много позже, после смерти графа в 1753-м, когда Людовик XV купил его для своей официальной фаворитки маркизы де Помпадур. А та приказала вырыть подземный ход, чтобы в особняк можно было входить и выходить незамеченным, чем неоднократно пользовалась сама и ее высочайший покровитель.

Племянник Наполеона Бонапарта Луи-Наполеон (в 1848-м он стал первым президентом Франции, но потом, в 1852-м, неожиданно короновался, превратившись в императора) сделал Елисейский главным дворцом Франции. Он нередко пользовался тайной лазейкой в совершенно негосударственных целях. История даже хранит имена его прелестных посетительниц. Ход потом замуровали, но он долго не давал покоя первым дамам республики. Говорят, что мадам де Голль, въехав во дворец, первым делом спросила про этот подземный ход.

Но самая примечательная история случилась с 7-м президентом республики Феликсом Фором (1841–1899). Фор был большой любитель женщин, но забота о стране отнимала много сил, поэтому ему приходилось прибегать ко все более мощным афродизиакам, возбуждающим препаратам. 16 февраля 1899-го он принял такой препарат с самого утра в ожидании встречи с одной из самых дерзких и экстравагантных парижанок того времени — Маргерит Стенель (есть версия, что свидание было с другой дамой — актрисой Сесиль Сорель). Однако важные визиты тянулись один за другим, все отдаляя и отдаляя сладкий момент. Когда Фор наконец освободился и уединился в своих покоях с мадам Стенель, его возбуждение достигло такого предела, что организм 58-летнего мужчины не выдержал. На крик красавицы сбежалась охрана. Президент лежал на полу, его одежда, как и одежда его гостьи, была в большом беспорядке. Маргерит пыталась его прикрыть. Ее спешно вывели через калитку в «Воротах Петуха». Фор скончался в тот же день. Обстоятельства смерти попытались умолчать, но кто-то организовал утечку информации. Несмотря на траур, оппозиционные газеты напечатали едкие карикатуры.

• 1/42
• Следующая