Целитель судеб (СИ) - Алмазная Анна - Страница 15

   Кадм чувствовал, что боль Рэми отхлынула, и осталась после нее лишь упоительная нега, растекающаяся по всему телу приятной слабостью.

   Только мгновение назад касался кинжал его шеи. Он даже помнил холод прикосновения, помнил, как острие слегка надрезало кожу, как пробежало по шее что-то горячее. Помнил запах эрса, которым вождь дышал в лицо, помнил слова Элизара...

   - Рэми очнись!

   Но он не помнил самого исцеления. Разум утопал в волнах боли, стремясь вырваться из сотрясаемого дрожью тела. Он слышал голос дяди, что-то шепчущий на ухо, льющий в его сознание мягким, успокаивающим потоком, чувствовал, как что-то раздирает его спину, но в то же время и не думал сопротивляться, понимая, что эту боль надо выдержать. И он выдерживал.

   Подняться с помощью Кадма оказалось гораздо сложнее. Рэми чудилось, что его тело состоит из живого огня, что он висит на дыбе и его раздирают на кусочки, и уже не понять, где болит, что болит, кажется, что он весь тонет в пучине густой, тяжелой боли. И казалось невозможным подчинить разуму плачущие кровью мышцы, но еще более невозможным оказалось принять помощь Элизара, чтобы, наконец-то, подняться.

   Кто-то ему помог. Кто-то подставил ему плечо, давая силы выпрямиться, а потом...

   Рэми кричал, когда чужая сила выдирала из него куски мяса. Он плакал от боли, стремясь вырваться из измученного, изуродованного тела, но та же чужая, жесткая сила приказала ему остаться. А потом боль вдруг отхлынула, и все стихло...

   Рэми понял что он, целый и невредимый, застыл на какой-то странной, чуть светящейся мертвенным светом дороге перед смутно знакомым замком. Понял, что вокруг пахнет нестерпимо кровью и что перед ним стоит Элизар, нет, родной дядя, и как-то странно на него смотрит, наверное, изучающе, но вовсе не враждебно или безумно. Потом понял, что на него смотрят все - виссавийцы, державшиеся в тени, встававший с колен Кадм, Миранис... Как будто он опять что-то натворил, но вот что, припомнить так и не удавалось.

   Рэми сглотнул, покачнувшись. Ноги отказались его держать, и он бы рухнул, если бы не подоспел все тот же Кадм.

   - Ну уж, дружок, - почти любезно сказал телохранитель. - Если столько выдержал, то выдержи еще немного.

   - Пей! - протянул ему вождь невесть откуда взявшуюся чашу.

   "Пей, мой мальчик," - раздался в голове голос телохранительницы. Рэми чашу принял. Слава богам, Элизар смотрел на него все так же холодно и безразлично, вовсе не как на потерянного и вновь обретенного племянника. Значит, еще ничего не знает.

   Рэми послушно вцепился в чашу и начал пить. Пересохшее горло с трудом принимало горьковатую, густую жидкость, но с каждым глотком становилось легче, и когда в чаше показалось дно, Рэми уже смог нормально соображать.

   - То убиваете меня, то исцеляете, не понимаю вас, вождь, - сказал он, возвращая с благодарностью чашу.

   А еще больше не понимает он хранительницу, что советует убить вождя, если его можно спасти.

   - Я прошу прощения за то, что произошло несколько дней назад, Эррэминуэль, если слова здесь смогут что-то изменить. Я действительно был болен...

   - А теперь вы не больны? - дерзко спросил Рэми, все еще не осмеливаясь поверить, что все закончилось. - Или мне и дальше опасаться за свою жизнь или за жизнь моих близких только потому, что вам, вождь, станет через мгновение скучно?

   - Но вы сами меня исцелили, телохранитель, - Рэми вздрогнул. Но вождь, кажется, не шутил. Элизар явно верил в то, что говорил, а Рэми все еще не понимал, как он оказался здесь, ночью, и кто его, собственно, ранил. - Мы славно поговорили... я даже и не думал, что слова могут так многое значить... но вам их хватило. Три дня и три ночи вы очищали мой разум и мою душу, а тело свое я уже очистил сам.

   - Боюсь, я мало что помню, - осторожно заметил Рэми, пытаясь всеми силами вспомнить, что именно он там наговорил Элизару, и не сказал ли, случаем, самого важного.

   Судя по тому, что вождь до сих не предъявлял на него права, а виссавийцы все так же смотрят на него, как на чужака, которому неплохо было бы поскорее убраться с глаз обожаемого вождя - не наговорил.

   - Естественно, что вы мало помните, друг мой, - холодно ответил вождь. - Разговаривал ведь я отнюдь не с вами, а с одним из одиннадцати. И мне немного жаль, что он ушел, а вы вернулись. Хотя...

   - Мне напомнить, как вы хотели меня убить? - ответил Рэми, посмотрев вождю в глаза.

   Элизар улыбнулся и наклонился к Рэми, прошептав ему на ухо:

   - Мне напомнить, как вы хотели меня убить? Не бледнейте, телохранитель, это останется нашей маленькой тайной. Как и наши разговоры там, в замке, не так ли?

   - Как и то, что вы избили собственную сестру? - таким же шепотом ответил Рэми.

   - Как и это... - боги, откуда вождь находит силы быть столь невозмутимым? Откуда они все - Мир, Лерин, Тисмен и Кадм - берут силы, чтобы делать вид: ничего не произошло. Рэми вот никак не мог, волновался, чувствовал, как заливает жаром его щеки. - Не волнуйтесь ни за Рину, ни за вашего племянника.

   Рэми моргнул, вождь поймал его взгляд в свой, заставив в очередной раз похолодеть. Рэми смотрел в ясные, лишенные действия наркотика черные глаза, быстро укреплял щиты, не давая Элизару заглянуть в душу, и все более злился на хранительницу...

   Она хотела убить Элизара? Она обрекла собственного вождя на смерть? Она сказала, что Элизар неизлечим? Оказалось, еще как излечим.

   И она надеется, что Рэми поверил ей, встанет на место Элизара? Чтобы позднее она так же предала и Рэми, найдя ему замену?

   - Никогда вас не пойму, - вслух ответил Рэми. - Я не знаю, что я делал в замке, не знаю, каким чудом вы теперь нормальны... - вождь улыбнулся при слове "нормальный", и Рэми понял, что в очередной раз сморозил глупость, на миг подавившись словами. - Но, хотя вы излечили мое тело, я очень сильно устал. С вашего разрешения я вернусь в свои покои.

   Рэми не врал. Теперь, когда волнение отхлынуло, он почувствовал, что едва стоит на ногах. Вновь заныла спина, вновь напомнили о себе только что залеченные магией мышцы, и телохранитель почувствовал, что еще немного и он вновь упадет на призрачную, неприятную дорогу, вновь показав вождю Виссавии свою слабость.

   - Теперь я понимаю, чем вы так поддели мое безумное я, - с той же снисходительно-ироничной улыбкой ответил вождь. - Вашим звериным упрямством. Ну что вы, телохранитель наследного принца Кассии, я не неволю своих гостей. Но из-за окружающих вас щитов я не смог закончить вашего лечения и вернуть вам все силы... но если вы все же откроетесь...

   - Благодарю, но о Рэми теперь позаботится Тисмен, - возразил стоявший рядом и прислушивавшийся к разговору Мир. - А нам всем и действительно надо отдохнуть. День был трудным...

   - Как знаете, - Элизар выпрямился и, казалось, в одно мгновение забыл о Рэми, сосредоточив свое внимание на принце. - Если вы согласны, мой друг, то завтра я хотел бы назначить день помолвки.

   - Я согласен, - ответил Мир, пока Тисмен довольно грубо втолкнул Рэми:

   - Боги, один человек, а столько проблем.

   Рэми вздрогнул. Чаша выскользнула из ладоней, разбившись в дребезги и окатив ноги теплыми брызгами травяного чая.

   - Мой архан, - удивленно посмотрел на него Эллис, но Рэми уже выхватил у него плащ и, завязывая на ходу завязки, вылетел из своих покоев. Он бежал по коридорам, толкал зазевавшихся на его пути придворных, игнорировал летевшие вслед проклятия и сам проклинал свое бессилие: после лечения вождя в нем не осталось ни капли магии.

   Где-то на втором этаже, когда он опрокинул стоявший у окна вазон с цветком, его окликнул Арам. Рэми дернулся, задел идущую с подносом девушку виссавийку и, прошептав: