Давай поиграем (СИ) - Алмазная Анна - Страница 12

   В богато обставленной растениями спальне зеленого телохранителя принца было темно. Шевельнулся у камина новый любимец Тисмена: лысое, уродливое существо, названия которого Кадм не мог и не хотел запомнить. Помнил он одно - животное опасно, поэтому, подходя к кровати телохранителя, легким всплеском магии он усыпил любимца друга.

   Вновь стало тихо, и в этой тишине Кадм различил едва слышное дыхание спящего. Зеленый телохранитель принца спал крепко, иначе и быть не могло: именно он, любитель травок, зверюшек и ненавистник людей, осторожно вел душу Рэми из-за грани. Такое требует сил, огромных, потому проспит телохранитель еще долго.

   - Если ему станет хуже, позовешь, - кинул Кадм харибу друга. Если Тисмен сляжет после сложного ритуала, легче не станет никому. - Найдешь меня в покоях Лерина.

   - Да, мой архан, - ответил столь не же обычно неразговорчивый, как и Тисмен, молодой человек, низко поклонившись телохранителю.

   Выходя из покоев друга, Кадм не забыл разбудить зверюшку: любимец из уродца не ахти, зато охранник неплохой.

   В покоях Лерина тоже было темно, несмотря на царивший за окном день. Плотно задернутые шторы, заснувший в камине огонь, поднявший голову и тотчас вновь успокоившийся волкодав, спавший в кресле Лерин, из которого восстановление Рэми выжало последние силы.

   Тяжелый сегодня был день. И бесполезный.

   Подойдя к кровати Рэми, Кадм некоторое время смотрел на спящего. Тисмен предупреждал, что за Рэми надо присматривать, что могут быть новые приступы... а могут и не быть. Путей богов никто не знает.

   Но сейчас Рэми мирно спал, спихнув одеяло в ноги и раскинувшись на кровати.

   Странно, но сердце Кадма, которое уже давно не волновали проблемы других, сегодня даже слегка сжалось, всего на миг, когда он увидел Рэми мертвым. И совсем не приятно было Миранису обычный в таких случаях вопрос:

   - Отпускаешь его?

   Тогда, во время ритуала, Кадм знал твердо знал ответ, но все равно отчаянно боялся, что Мир скажет "Да".

   - Что же ты так часто во что-то влипаешь, а Рэми? - тихонечко спросил Кадм.

   Рэми, будто услышав вопрос, зашевелился во сне, устраиваясь на подушках поудобнее. Кадм вздохнул, накрыл вспотевшего мальчишку одеялом и, приказав харибу присматривать за телохранителем, отошел от кровати.

   Он вспомнил сегодняшний совет. Зал, уходивший колоннами во тьму. Свернувшийся кольцами, служивший повелителю троном, огромный змей, чья теплая на ощупь шкура переливалась всеми цветами радуги, светилась во тьме, служа единственным источником света. Склонившийся перед тронным змеем посол Виссавии в темно-синем плаще... Как и все виссавийцы, молчаливый, как и все виссавийцы, скрывающий лицо и фигуру под одеждами. Тихие слова повелителя, увеличиваемые его силой, когда Кадм и остальные телохранители с трудом удерживали щиты принца, не позволяя никому увидеть гнева наследника.

   Принц в тот миг ненавидел Виссавию. Но рядом с Рэми Мир забывал о ненависти к соседям. Его захлестывали другие эмоции... ранее наследнику явно незнакомые: впервые в жизни разбалованный Миранис чувствовал себя ответственным за чужую жизнь и Кадма, сказать по правде, это радовало.

   "Интересно, почему встреча с Рэми всех меняет?" - подумал Кадм и, пожав плечами, направился к полуоткрытой двери, за которой давно ждал его принц.

   Мир и не думал отдыхать, хотя устал не менее других. Кадм знал, что устал. Мир мог не спать несколько дней, это правда, но силы он тогда брал у них, телохранителей. А сегодня? Силы Лерина и Тисмена на грани, о Рэми и говорить нечего, а от Кадма Миранис не взял ни капли. Почему? Совесть мучила? У Мира есть совесть?

   По-хорошему, Кадму не хотелось разговаривать с наследником. Как и не хотелось жалеть Рэми. Оба виноваты: один, что надавил, другой - что сдался. Рэми одного прикосновения к шкатулке хватило, чтобы понять - что-то не так. Но это прикосновение было слишком поздним...

   И что самое странное - Рэми не разглядел "лжехариба" принца. Маг с такой силой не почуял подделки?

   Мир тоже хорош. Есть ситуации, когда принц должен отойти в сторону, довериться телохранителям. Тем не менее, не доверялся ни в какую. Все хотел делать по-своему. И сегодня Рэми мертв, телохранители принца едва живы, зато Мир полон энергии... да вот только так же полны энергии воины перед битвой - нервное то, а то, что нервное, до добра не доводит. Так и смотри, Мир опять чего-нибудь выкинет.

   Но пока принц был спокоен. Даже не взглянув на вошедшего Кадма, он сидел на подоконнике с раскрытой книгой на коленях, смотрел в окно и пальцы его вертели теперь уже безопасную статуэтку.

   - Мой принц, мы закончили подготовку к поездке в Виссавию. До утра Алкадий тебя не достанет - об этом позаботятся телохранители повелителя и жрецы, но долго они нас охранять не смогут. Судя по донесениям моих людей, нам удалось замять историю. Всем невольным свидетелям маги слегка подкорректировали память, остался только Арман, но глава Северного рода умеет держать язык за зубами.

   Кадм на некоторое время замолчал, следя за лицом принца. Поняв, что его высочество не расположено к разговорам, телохранитель уже хотел вернуться к Рэми, как Мир сказал:

   - Я принц. Я - наследник Кассии... И я должен подчиняться Виссавии, что еще не страшно. Я должен опасаться какого-то мага, бывшего целителя... бывшего виссавийца, который в состоянии меня достать даже в замке?

   - Алкадий был хранителем смерти, - поправил его Кадм. - Не целителем.

   - Какая разница! - зашипел Мир, дернувшись так резко, что книга с его колен упала на пол. - Кто они эти виссавийцы? Почему так много о нас знают?

   - Но не используют знаний, - ответил Кадм, которому позиция виссавийцев была гораздо более понятна, чем вечные перемены в настроении принца.

   Но вслух телохранитель этого не сказал. Он поднял с пола книгу и подал ее Миранису. Не дождавшись ответного движения, положил томик на стол.

   - Они не должны жить... - прошептал вдруг принц, резко вставая с подоконника и швырнув статуэтку в стоявшую на столе вазу с яблоками. - Не понимаешь? Они слишком сильны как маги. Но они люди, оттого уязвимы. Когда такая сила соединяется с безумием, получается ураган. Алкадий - ураган. Умный ураган, который слишком хорошо нас всех знает, видит насквозь... Рэми, мою любовницу...

   Все Кадм понимает...

   - Любовница мертва, - быстро вставил он, тайно надеясь, что принц далее свою мысль развивать не станет. Такие философствования в устах сильных мира сего часто не доводят ни до чего хорошего. А в устах принца, которому завтра предстоит улыбаться вождю Виссавии - тем более.

   Уловка телохранителя подействовала. Вздрогнув, как от удара, Мир сглотнул и сказал уже гораздо спокойнее:

   - Если бы Рэми не сдернул с меня амулета, был бы мертв и я. Так легко? Скажи мне - как? Перегрыз бы себе вены? Как та несчастная служанка? Как зверь, загнанный в угол? Я наследный принц Кассии, закончил бы так жалко? И что теперь? Я должен скрыться в соседней стране? Как последний трус? Тогда зачем мне ты, Кадм? Зачем Тисмен, Лерин, если вы не в состоянии меня защитить?

   О нет! Принц начинает ныть... на Мира находит редко, но метко. Но зато Кадм наконец-то узнал вкус эмоций принца: надо же, наследник сгорал от стыда... оттого и злился, оттого и нес глупости. Пусть уж выгорит, может, тогда успокоится?

   - Есть еще Рэми... - щедро подбросил дров в огонь Кадм, когда пауза стала слишком невыносимой.

   Как и ожидалось, одно только имя телохранителя всполошило в душе принца новую волну горечи... вот она - твоя слабость, Мир. Рэми - твой телохранитель, которому ты никак не можешь довериться... а хочешь. Боги ведь не дураки, узами привязки опутали и виссавийца, и тебя.

   - Рэми, - горько усмехнулся Мир. - Я устал от этого мальчишки! Знал бы ты, как устал.

   Кадм еще как знал. И все же Мир и Рэми друг друга стоят. Оба упрямые, оба независимые... оба наследники... столь разных стран.