Иначе не выжить - Ковалев Анатолий Евгеньевич - Страница 9
- Предыдущая
- 9/103
- Следующая
– Поликарп? – сделал круглые глаза Федор. – Вполне возможно, что этого парня я видел на кладбище, но точно не припомню. Для этого нужно иметь свежую голову.
Балуев нервно побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.
– Значит, Поликарп, – окончательно решил он. – Ему даже очень выгодно, чтобы ты не уплатил долга. – И после паузы добавил:
– Но что-то здесь не сходится. Похоже, девка всем спутала карты. Не мог Поликарп действовать так грубо.
– Геннадий Сергеевич! – закричал вдруг Федор, будто стоял на пороге открытия новой теоремы. – Я понял, что за числа в той бумажке, которую держал в .руке покойник! – Он достал,из кармана помятый листок и, разгладив его, зачитал вслух:
– Одиннадцатое июня, тридцать пять минут первого; двадцать седьмое июня, половина первого; тринадцатое июля, тридцать восемь минут первого; двадцать девятое июля, тридцать три минуты первого. И, наконец, сегодняшнее число без отметки времени. Вы поняли?
Балуев отрицательно покачал головой, и Федор пояснил:
– Это все даты моих ходок, а время – время моего движения по Рабкоровской. Он следил за мной!
– Это уже теплее! – щелкнул азартно пальцами Геннадий Сергеевич. – Значит, девчонка была в курсе этого графика и выбежала на свет фар безошибочно.
– Сегодня я был на Рабкоровской примерно в то же время, что и всегда, – припомнил Федор. – На трассе в этот час пусто.
– Первая задача решена, – констатировал Геннадий, – осталось только найти эту шуструю Алису. И мы ее найдем, – подмигнул он Федору, – если, конечно, она не подалась в страну чудес!
– Имя, скорее всего, она мне наврала, – пробурчал тот, опустив голову.
– Наверно. А что, красивая девочка? – неожиданно спросил исполняющий обязанности.
– Привлекательная.
– Понятно. – Балуев поднялся из своего кресла. – Не расстраивайся, – дружески похлопал он парня по плечу. – Сварю-ка я тебе еще кофе!
На кухне мысли его заработали немного в другом направлении: стоит ли беспокоить Мишкольца? Володя тут же примчится. Поликарп его тревожит с недавних пор. А теперь есть что предъявить гробовщику. Его человек выслеживал нашего парня на территории Криворотого. Ловко. Это надо хорошенько обдумать. Кофе закипел, и он машинально водил туркой по раскаленной электроплите, пока пенисто-бурая масса не пошла через край. Не буду беспокоить шефа. Справлюсь сам, окончательно решил Геннадий, разливая кофе в миниатюрные чашки из китайского фарфора, которые жена берегла для очень высоких гостей. Кого она подразумевала? Не духов ли бесплотных? Он бы совсем не удивился, если бы она, помимо хиромантии, гороскопов и прочей дребедени, увлеклась бы еще и спиритическими сеансами. «Какое счастье, что я отправил ее с детьми на юг!» – говорил он себе чуть ли не каждое утро, выходя на балкон и провожая взглядом медленно ползущий по рельсам трамвай, словно тот увозил всю его тягучую, нелепую семейную жизнь. Решительные мысли о разводе за время отсутствия жены постепенно сменились гложущей сердце тоской по детям. Может, это происходило еще оттого, что женщина, к которой он испытывал неподдельные чувства, не отвечала Геннадию Сергеевичу взаимностью. Так или иначе, но каждое воскресенье с безукоризненностью доброго семьянина он звонил в Новороссийск, клялся в верности, уверял, что соскучился. Иногда его посещали фантазии. Он разводится с Мариной. Забирает у нее своих детей, оставив ей приемного сына и квартиру со всей начинкой. Ему ничего не надо. Недаром же он столько времени вздыхает, подобно чеховским сестрам: «В Москву! В Москву!» В Златоглавой он покупает что-нибудь в районе Чистых прудов и подбирает соответствующую обстановку, детей отдает в престижную школу и сам наконец занимается любимым делом – ведь он как-никак искусствовед, имеет красный университетский диплом, – устраивается на работу в Третьяковку или в Цветаевский музей, хоть сторожем, но рядом с Ними, великими. Деньги его не волнуют. На службе у Мишкольца он награбастал столько, что хватит ему и детям на ближайшие пятнадцать лет. А впереди еще целая жизнь, полная счастливых неожиданностей. Несмотря на всю солидность своего нынешнего положения, несмотря на то, что даже люди пожилого возраста обращаются к нему по отчеству, он, в сущности, пацан, мечтательный и наивный. Двадцать восемь лет – не возраст! Самое время избавиться от кабалы!
Когда же грезы рассеивались, как дым из прокуренной комнаты после проветривания, Балуев четко расставлял все на свои места. Мишкольц его не отпустит. Обширные знания и тонкий вкус Геннадия помогли «изумрудному королю» собрать достойную коллекцию картин, которой мог бы позавидовать любой музей.
Организаторские способности помощника позволили в довольно короткий срок превратить прибыльное изумрудное дело в монополию, в целую систему. Королевство Мишкольца, имевшее собственную геолого-разведочную экспедицию, команду первоклассных ювелиров, разветвленную сеть магазинов по всей стране, банк, солидный штат охранников, получило еще выход в Европу и Америку. Созданная Балуевым армия курьеров каждый месяц пополняла лучшие заграничные магазины изделиями местных мастеров. Нет, Мишкольц никогда не расстанется с таким человеком. Да и сам он вряд ли заикнется об уходе. Столько пережито вместе! К тому же Марина ни за что не отдаст ему детей. Иначе не сможет перед родственниками и знакомыми козырять сиротами, брошенными на произвол подонком отцом. Ей только дай поплакаться кому-нибудь в жилетку! Значит, к черту мечты!
Не мани, златоглавая, нечистотами Чистых прудов!
Федор беззаботно спал, развалившись в мягком глубоком кресле, уронив голову на плечо. Рука соскользнула с подлокотника и безжизненно повисла в воздухе, как маятник часов в ожидании нового завода.
Постояв над ним мгновение с подносом в руках, Геннадий вернулся на кухню.
"Странно, – думал он, без конца помешивая ложечкой остывающий кофе, – история с Алисой вновь натолкнула меня на мысли о перемене жизни. Какая связь?
Захотел в Страну чудес? Связь только в том, что задеты интересы фирмы. При чем здесь моя жизнь?"
Он пожал плечами, дискутируя с самим собой, а потом повторил несколько раз вслух:
– Человек Поликарпа выслеживал нашего парня на территории Криворотого.
Взглянул на карту города, висевшую рядом с холодильником. Там красным карандашом был начерчен маршрут Федора. Линия на три четверти проходила по территории Пита.
"Где же ему еще было выслеживать? Криворотый когда-то работал на Поликарпа, – припомнил Балуев. – Может, они опять спелись? Вполне вероятно.
Откуда тогда взялась эта девчонка? Не из Страны же чудес, черт возьми! На кого работает она? На Криворотого? А если Пит решил надуть бывшего босса? И что он получил? Незначительное количество камешков? Глупо. А на что рассчитывал Поликарп? Федор – его должник. Он должен быть, наоборот, заинтересован в благополучном вояже парня, ведь тот собирается с ним в назначенный срок расплатиться. Зачем же выслеживать собственного должника? Уж не думал ли он, что Федор уклонится от выплаты долга и подставит Мишкольца, поручившегося за него? Стоп! – приказал он себе и сделал первый глоток. – Вот где собака зарыта!
Этот гробовых дел мастер решил сделать своим должником Мишкольца! Это ему удалось бы только в одном случае. В случае смерти должника – его долг платит поручитель. Любой третейский судья вынес бы приговор в пользу Карпиди – хоть договор у них и был устный, о нем многие знали. Для Мишкольца это, конечно, не сумма, но дело не в деньгах. Тут же разнеслось бы по всем организациям, что Мишкольц платит Поликарпу. Это подняло бы авторитет Карпиди и опустило бы шефа.
Опустить Мишкольца – вот чего добивается старая лиса! – Он сделал еще глоток. – А что с этого будет иметь наш друг Петя Криворотый? Опустить Мишкольца ему, конечно, тоже хочется, но ведь в случае гибели Федора на его территории ему не отвертеться! Шеф предложит поделить долг Карпиди, и третейский суд его поддержит. Пит не мог этого не понимать и никогда бы не пошел на такое. Значит, Поликарп действовал в одиночку. Как говорится, погнался за двумя зайцами. В результате человек получил пулю в лоб. От кого? От девчонки? Кто она, эта привлекательная особа? Кто подставил подножку Карпиди?.."
- Предыдущая
- 9/103
- Следующая
