Бастард: Сын короля Ричарда - Ковальчук Игорь - Страница 3
- Предыдущая
- 3/86
- Следующая
Ни о чем серьезном это не говорило. Ричард, которому за его свирепость и любовь к воинским забавам вскоре дали льстивое прозвище Львиное Сердце, любил пользоваться попадающимися по дороге женщинами, когда был в походе, а в кочевом состоянии он с двенадцати лет находился практически непрерывно. Причем не имело ни малейшего значения, какого рода и положения женщина — простолюдинка или знатная, девушка или замужняя, — лишь бы была молода и стройна. Любил наследник Престола и ядреных, а под пиво или вино любил кого попало, без различия знатности, пола и возраста. Так уж случилось, что однажды в Корнуолле, разбираясь с баронами, взбунтовавшимися против некоего начинания короля Генриха, Ричард приказал привести к себе именно супругу Этельвольда, а не крестьянина, именно эту, а не ту, — все было чистой случайностью. И также чистой случайностью можно объяснить тот факт, что Алиса понесла от властителя. К моменту ее появления на ложе принца, одновременно графа Пуату и герцога Аквитанского, со своим супругом она прожила в браке уже четыре года, но упорно не рожала ему детей. Теперь же забеременела, и этот явно незаконнорожденный (явно для всех, потому как муж как раз в это время находился в отлучке, воевал под знаменами сеньора, герцога Корнуоллского, против суверена) стал ее первенцем.
Вернувшийся после годовой отлучки супруг подождал, пока жена родит, немного оправится, поколотил ее как следует для порядка, но на самом деле отнесся к ситуации с пониманием. В глубине души он даже был рад, что под сводами замка наконец-то зазвучал детский голосок, пусть и издаваемый бастардом. Окончательно с позором его примирил тот факт, что, произведя на свет мальчика, названного матерью Ричардом, в честь отца, она начала исправно рожать от собственного мужа. На женщину, родившую тебе долгожданных сыновей и дочек (общим числом семь), да еще по большому счету невиновную, сердиться сложно. Чтобы развеять подозрения, муж расспросил слуг, поговорил с крестьянами, что как раз в тот день возили в боевой стан мясо, убедился, что о склонности его супруги к наследнику престола не было и речи, и успокоился. Он, в сущности, был хорошим мужем.
Ричард, самый старший, рос без особого присмотра. Им занимались псарь и единственный сержант замковой охраны, у которого под началом было аж двенадцать человек, по случаю мирного времени занимающихся чем попало — охотой, рыбной ловлей, кузнечным, шорным и бочарным делом, даже иногда пахотой и покосом — в деревне рук всегда не хватает. Бастард с удовольствием ездил верхом, упражнялся с оружием («Еще бы, при таком-то отце», — ворчал отчим, недовольный, что его собственные отпрыски отстают), возился с собаками. Когда пришло время старшего сына Этельвольда и Алисы отправлять в монастырскую школу, тот заартачился, воя: «А почему это Дику туда не надо? Он старший, пусть тоже мучается!» — и Ричарда отправили учиться грамоте вместе со сводным братом.
В монастыре науку вбивали розгами и палками, и, может быть, только потому бастард вообще хоть что-то запомнил из всей головоломной премудрости, его же брат не запомнил ничего.
— Будешь при мне писцом! — заносчиво бросил он Ричарду, уже осознав к тому моменту, кто из них двоих старше по правам.
— Не буду! — высокомерно ответил ему Дик.
Завязалась драка, окончившаяся поркой для обоих, что не было новостью ни для одного ученика монастырской школы. Известная закономерность — чем больше мальчишек порешь, тем больше они озорничают, так что розги были скорее привычкой, чем средством.
За два года Ричард выучился вполне сносно складывать буквы в слова, а по возвращении домой обнаружил, что в Библии — единственной книге на десять окрестных замков (отчим получил ее в наследство от воинственного батюшки, в свое время с удовольствием грабившего соседей) — были описания битв. Их все он прочитал со вниманием, что послужило равно закреплению навыка чтения и расширению глубочайшего интереса ко всему воинскому. Он расспрашивал о битвах отчима, сержанта и очередной крестьянской девке или бабе на сеновале с упоением пересказывал услышанное. Крестьянкам было совершенно все равно, что слушать, он же не ждал какого-то ответа, наслаждаясь тем, что знал сам, и, таким образом, обе стороны оказывались довольны.
Отчим поощрял в Дике интерес к Библии (а куда еще идти незаконнорожденному, как не в монастырь?) и к военному делу, которое само по себе единственное достойно мужчины, даже служителю церкви не помешает. И когда выяснилось, что ни монаха, ни священника из мальчишки никак не получится, выделил его достойно, словно, покоряясь обстоятельствам, признал своим — пусть не старшим, но все же сыном. Ему он отдал доснех и оружейную справу, даже меч — все трофейное (свое-то предназначалось родному сыну). Все воинское железо он хранил с величайшим тщанием, и доспех нисколько не пострадал. Ричард взял его с радостью — он не рассчитывал на подобный подарок судьбы. Критически оценивая, отчим отдал пасынку целое состояние — стадо в сорок дойных буренок во главе с быком. Коня, конечно, тоже дал, и не последнего, не из-под сохи, стоившего не мало. Понятно, чтo Дик не собирался продавать все это богатство. Он собирался им пользоваться.
Имея доспех, ничего нет проще пристроиться в войско какого-нибудь графа или даже короля. Можно быть принятым в замках, можно есть за одним столом с хозяевами — при наличии доспеха, оружия и коня ты настолько же выше простого голодранца, бродяги, шатающегося по дорогам, насколько Бог выше любого светского владыки. Сперва Ричард отправился ко двору герцога Корнуоллского, потом его потянуло на север, в Йорк, и в замке Бальдера Йоркского он встретился взглядом с его молодой красавицей женой — с Альенор. Неизвестно, с чьей стороны было больше склонности, но завязавшийся роман был не из тех, что лишают разума и с неизмеримых высот восторга швыряют в непроглядные бездны страдания, а из тех всего лишь, что приятно будоражат кровь и огнем играют в жилах, и не партнер важен для сердца, а само чувство. Если говорить проще, то Альенор просто скучала, да и Ричард бы не прочь развлечься, любовь их не связывала. А что обо всем узнал граф… Ну что ж, бывает и такое… Не повезло. Причем всем троим. Хорошим тоном в свете считалось не обращать внимания на шалости супруги или обращать, но так, чтоб это осталось незаметным для окружающих. Никто не должен был знать о неурядицах в семье.
Но граф переступил эту черту. Охваченный яростью, Бальдер принялся упорно преследовать Дика где только возможно, поневоле попутно растрезвонивая обо всех своих семейных неурядицах. И Ричард, отбиваясь от подосланных убийц, только мысленно ухмыялся — если графу угодно выставлять себя болваном — его право. А мести молодой человек не боялся, как по своей молодости не мог еще бояться смерти.
Он считал себя счастливцем, и вот на этот раз, как и прежде, умудрился не только избежать смерти, но и выйти с честью из трудного положения — разве это не лишний повод для его уверенности?
Дик обыскал бандита, осмотрел его меч — так себе — и вернулся на дорогу. Пришлось пройти по ней какое-то расстояние, прежде чем он нашел то место, где все началось.
Конь лежал поперек дороги, и по его виду любой, кто имел хоть какое-то представление о лошадях, понял бы, что животное бездыханно. Ричард выругался так, как еще ни разу до того: пешком идти ему совсем не улыбалось. Но выбора не было — после разбойников лошадей не осталось. Он нагнулся осмотреть коня — похоже, лучники нашпиговали животное стрелами, пока его хозяин дрался с самым первым бандитом. Как только в самого Дика не попали! Как только он умудрился этого не заметить!
В состоянии крайнего раздражения он нашел в чаще всех ранее убитых, обыскал их, но того, что при разбойниках нашлось, хватить должно было самое большее на захудалую крестьянскую лошадку, не на боевого коня. Скрипнув зубами, Ричард сорвал с предводителя шайки золотой дутый браслет и витую тонкую гривну, надеясь выручить за то и другое недостающую сумму. Но даже деньги и ценности не могли поправить ситуации — идти придется пешком, причем до города, потому что в деревне боевые лошади не водятся. И Дик пошел, взвалив на себя сумки, которые до того вез конь. Тяжелые!
- Предыдущая
- 3/86
- Следующая
