Бастард: Сын короля Ричарда - Ковальчук Игорь - Страница 25
- Предыдущая
- 25/86
- Следующая
— Давай, — согласился Дик. — Давай еще по кружечке за знакомство, и все. И объясни мне, что за переполох у вас такой?
— У нас такой же переполох, как и у вас. Лучший способ освежить всю свою энергию и — грубо говоря — получить больше возможностей, чем раньше, — это перебраться в какой-нибудь магически активный мир и побыть там. Ты нам — спасибо — слегка приоткрыл дверь.
— Ага, и все рванули в другие миры.
— Образно говоря. Это, кстати, пополняет общий магический фон этого мира.
— Так дела же, получается, обстоят хорошо.
— Скажем так, не совсем и не во всем. Церковники ведь умеют чувствовать то же самое.
Дик замер с поднесенной ко рту кружкой.
— Вот так-так, отлично, — пробормотал он. — Значит, в придачу к троице черных и графу Йоркскому за мной еще будет охотиться и Церковь?
— Хм, — Трагерн с сомнением прокашлялся. — Вообще-то они о тебе не знают. Ровно ничего. И если узнают, то случайно.
— А может быть, и не совсем случайно. Например, от короля.
— А он-то откуда знает? Знает? И пригрозил, что скажет?
— Он пообещал, что спустит на меня всех шавок, если я не отправлюсь с ним в поход.
— А… Тогда тебе надо отправляться с ним. Сказать по правде, я бы сам поехал, предприятие-то завлекательное. — Молодой друид задумался. — Но и на Авалоне надо побывать. Хотя бы просто побывать.
— А пока пошли-ка отсыпаться, — решил Дик. — Только как бы на нас, таких упившихся, не наскочили эти черные.
— Да не должны… Мое почтение, леди. — Трагерн, шатаясь, побрел в угол на солому. — Только давай, леди будет спать не посередине, а? Я змей боюсь, — просипел он таким страшным и громогласным шепотом, что, должно быть, даже на кухне было слышно.
Молодой корнуоллец с беспокойством оглянулся на спутницу — даже в состоянии опьянения он владел собой прекрасно, — но та, вместо того чтобы побагроветь от ярости, начала давиться от смеха.
— Не бойся, — отсмеявшись, сказала она. — Я не глотаю пьяных и грязных друидов.
— Что это ты боишься змей? — преувеличенно удивился Дик. — Тебе же по должности не положено. Змея же… это… священное животное друидов.
— Я не животное! — возмутилась девушка.
— Извини… священное пресмыкающееся друидов.
— Я тебе потом расскажу эту печальную историю. — Друид хлопнул себя по животу, сложился… как оказалось, в поклоне, а не по необходимости. — Мои приветствия милой даме! — и рухнул на солому. Молодой воин оглядел друида с сожалением.
— Я вижу, друиды совсем не умеют пить. Был бы он рыцарем, — Дик ударил себя в грудь кулаком, — остался бы как стеклышко.
Серпиана молча потянула его на солому, на расстеленный поверх нее плащ.
Они просто лежали рядом, едва касаясь друг друга руками. В Дике гулял приятный хмель, одновременно и будораживший его, и слегка клонивший в сон — где-то там, в глубине сознания. Ему было хорошо и очень спокойно, и впервые за долгое время он просто отдыхал. А для полноценного мужского отдыха нужно несколько непременных условий: полный желудок (каплун и раки неторопливо переваривались), умеренный хмель в крови (тоже порядок), приятный собеседник, лучше друг (Трагерн похрапывал слева), и чтоб рука лежала на бедре красивой женщины, непременно молчащей. Все это было, и хоть ненадолго, но молодой Ричард мог считать себя совершенно счастливым.
Как ни странно, наутро друид выглядел почти совершенно свежим, не демонстрируя ни малейших следов похмелья. Он с удовольствием управился с яичницей, заел свежим хлебом и остатками вчерашнего каплуна. При этом, надо отметить, от кружки пива наотрез отказался. Дик же выцедил одну — для тонуса. Конь у друида оказался хорош — здоровенный черный, как смоль, с белым пятном на лбу, неровным, как след шлепка.
— Ну что! — Трагерн забрался в седло. — Предлагаю ехать лесами, чтоб не ввязываться в неприятности.
— Но надо непременно заглянуть в какой-нибудь собор. Или храм, — потребовал Дик. Друид опешил:
— Зачем?
— Как зачем? Я больше месяца не был на мессе. Не причащался больше двух!
— Но… Ты же маг. Разве ты можешь принимать причастие?
— Почему это не могу? Ну и что, что маг? Разве я не человек? Разве я не верую в Бога?
Трагерн только рукой махнул.
Июль был в самом разгаре, солнце на чистом, едва-едва оттененном мазками полупрозрачных облачков небе полыхало во всю мощь, хорошенько прожаривая и утоптанную землю на дороге, и жестковатую траву, и усталую листву, припорошенную слоем тонкой-тонкой пыли. Все это должно было измениться после дождя — размягчится плотный, почти керамический покров земли, смоется пыль, трава покажется такой же нежной, как та, которую на полях скашивали в начале июня, а листва воспрянет. Крестьяне молились о дожде — напоит посевы и станет предвестником хорошего урожая, если, конечно, не случится ничего катастрофического.
Дик большую часть жизни прожил в деревне, он прекрасно знал все, что необходимо помнить деревенскому жителю, и, глядя в небо, задумался — а если молитва добралась до Божьих ушей и в ближайшее время воспоследует ответ в виде проливного дождя со всем, что еще полагается грозе? Неопытному и недалекому могло показаться, что ничего в природе не предвещает непогоды, но раз уж такая мысль вообще пришла Дику в голову, следовательно, тому были причины.
— Эй,друид!
—А?
— Просыпайся, а то с седла свалишься.
— Не свалюсь.
— Тогда просыпайся и посмотри на небо. Что говорит твоя друидская наука — будет гроза?
Трагерн сдвинул брови и поднял голову. Несколько мгновений молчал.
— Пожалуй, будет.
— Что станем делать?
— Зачем что-то делать сейчас? Гроза будет только завтра, во второй половине дня.
— Значит, сворачивать в лес преждевременно. Надо искать укрытие.
— Лес — самое лучшее укрытие.
— Конечно, лучшее. Только учти, если на мне заржавеет кольчуга, я двигаться не смогу. Молодой друид поднял бровь:
— Ты в кольчуге? А зачем?
— Воин я или нет?
— Что ж ты тогда без шлема?
— В нем плохо видно.
— Вы закончили? — задорно прервала перепалку Серпиана. — Тогда, может, решите, куда именно мы направимся?
— Если ты помнишь, тебя преследуют черные, — напомнил Трагерн. — В лесу за тобой им будет не угнаться.
— Ага, а мне — не убежать.
— Со мной — убежать. Я ж друид. — Для убедительности он почему-то помахал в воздухе правой рукой, в которой на миг материализовался посох со свернувшейся в клубок змеей, вырезанной на навершии.
Дик опасливо посмотрел на посох, а потом — на дорогу впереди себя и позади.
— Уверен, что гонятся?
— Уверен. Если уж они начали…
— Кто они вообще такие?
Серпиана поежилась.
— Я тебе потом расскажу, — пообещал Трагерн. — Решай.
Молодой корнуоллец еще раз с сомнением посмотрел на небо, на спутницу… Решил, что даже сильно промокшей змее крайне сложно будет простудиться, и повернул в лес.
Ну в самом деле, раз уж среди них есть друид, зачем опасаться леса?
Кони довольно бодро ступали по дерну меж разлапистых корней, легко находя пути в зарослях папоротников по грудь и елочек по макушку взрослому мужчине, словно в чаще и намека на пни, ямы и муравейники не имелось. Обычно лошадь очень недоверчиво относится к густому лесу, ее стихия — степь, а не заросли с буреломами, где легко ноги переломать и неизвестно кто водится. Молодой друид пристально смотрел вперед, время от времени поглядывал по сторонам, его лицо стало серьезным, он посуровел и даже будто повзрослел. Посох в его руке то появлялся, то исчезал, и заросли незаметно расступались — и глупый бы догадался, что здесь не обошлось без магии. Кони помахивали гривами, фыркали, но копытами перебирали довольно бойко.
Дик вспомнил, как старик Гвальхир переводил его и спутницу из мира в мир по лесной дороге, и решил, что юноша-друид просто слишком неопытен, чтоб сотворить удобную тропинку на пустом месте.
— Скажи, создавать тропинки в лесу умеет только Гвальхир? Это сложное дело?
- Предыдущая
- 25/86
- Следующая
