Дворец полуночи - Сафон Карлос Руис - Страница 9

• Предыдущая
• 9/49
• Следующая

Я воображал, что видение было тенью матери Бена, которую он никогда не знал. И в потаенном уголке сердца я лелеял надежду, что однажды, когда я сумею заснуть, такой же призрак придет приласкать и меня. Это было моим единственным секретом, которым я не поделился ни с кем, даже с Беном.

Томас Картер, в течение многих лет возглавлявший приют Св. Патрика, мастерски преподавал литературу, историю и арифметику, причем делал это не как узкий специалист-предметник, но как человек, просвещенный во всех областях. Он не освоил лишь одну науку и был не в состоянии растолковать ее азы ученикам — как нужно прощаться. Год за годом он наблюдал за воспитанниками, кого закон выводил из-под его опеки, лишая защиты и вынуждая покинуть стены приюта. Картер читал на лицах детей всю гамму чувств, от надежды и предвкушения до печали и страха. Глядя, как юноши и девушки навсегда переступают порог приюта Св. Патрика, Картер сравнивал их про себя с чистой книгой, в которой судьба разрешала ему написать только первые строки рассказа и никогда не давала возможности его закончить.

Томас Картер производил впечатление человека строгого и сурового, не склонного к проявлению чувств и драматическим речам, однако никто больше него не боялся приближения роковой даты, когда «книги» были вынуждены покинуть его «шкаф». Им предстояло вскоре попасть в неведомые руки, и другие, бессовестные перья сочиняли продолжение истории. И в час, когда наступало время написать эпилог, он часто оказывался печальным и мало соответствовал грезам и ожиданиям, с которыми молодые люди когда-то пускались в самостоятельное плавание по улицам Калькутты.

По опыту он знал, что лучше не пытаться проследить путь своих учеников, когда они выходят из-под его опеки, и он больше не может оберегать их. Для Томаса Картера расставание с воспитанниками отдавало горечью разочарования, поскольку он рано или поздно убеждался, что жизнь, отняв у этих детей прошлое, похоже, отнимала у них также и будущее.

В ту знойную майскую ночь, укрывшись в своем кабинете, Томас Картер слышал веселые голоса детей, которые собрались на скромный праздник, организованный во дворе перед домом. Из темной комнаты он смотрел на огни города, сверкавшие под звездным куполом. По небу к горизонту бежала стайка черных туч, напоминавших пятна краски в бокале с прозрачной водой.

Картер как обычно — уже в который раз — отклонил приглашение на вечеринку и в молчаливом оцепенении сидел в кресле. Огня он не зажигал, довольствуясь разноцветными отблесками бумажных фонариков со свечками, которыми Вендела и дети украсили деревья во дворике и фасад дома, так что приют Св. Патрика теперь напоминал корабль, расцвеченный флагами по случаю спуска на воду. Картер знал, что успеет произнести прощальную речь. Оставалось еще несколько дней до даты, когда придется выполнить официальный приказ и выставить детей на улицу, откуда некогда он их вызволил.

По традиции, сложившейся в последние годы, Вендела вскоре постучала в кабинет Картера. На сей раз она не стала ждать приглашения и вошла, закрыв за спиной дверь. Картер взглянул на оживленное лицо старшей медсестры и улыбнулся в темноте.

— Мы стареем, Вендела, — промолвил директор приюта.

— Это вы стареете, Томас, — поправила Вендела. — Я взрослею. Не собираетесь все же пойти на праздник? Дети обрадуются. Я сказала им, что у вас невеселое настроение… Хотя, если они меня никогда не слушались, то с чего бы им делать это теперь.

Картер зажег настольную лампу и жестом предложил Венделе сесть.

— Сколько лет мы уже работаем вместе, Вендела? — спросил он.

— Двадцать два года, мистер Картер, — уточнила медсестра. — Гораздо дольше, чем я терпела своего покойного мужа, Царствие ему небесное.

Картер посмеялся над шуткой Венделы.

— И как вам удавалось выносить меня столько времени? — поинтересовался Картер. — Не стесняйтесь. Сегодня праздник, и я добрый.

Вендела пожала плечами и потеребила красную полоску серпантина, запутавшуюся в волосах.

— Жалование совсем неплохое, и я люблю детей. Вы так и не спуститесь, да?

Картер медленно покачал головой.

— Не хочу портить детям удовольствие, — пояснил он. — Кроме того, я не в состоянии вытерпеть фокусы Бена.

— Бен сегодня тихий, — заметила Вендела. — Наверное, загрустил. А дети уже преподнесли Йену билет.

Лицо Картера просветлело. Члены общества «Чоубар» (о подпольном существовании которого, вопреки сложившемуся мнению, Картер давно знал) много месяцев подряд собирали деньги, чтобы купить билет на корабль до Саутгемптона. Они хотели на прощание сделать подарок своему другу Йену. С раннего детства Йен заявлял о своем желании учиться медицине. Картер, по просьбе Изобель и Бена, написал в несколько английских школ. В этих письмах он дал мальчику хорошие рекомендации и ходатайствовал о предоставлении ему стипендии. Уведомление о выделении стипендии пришло год назад, но стоимость путешествия до Лондона превосходила все мыслимые ожидания.

Столкнувшись с подобной проблемой, Рошан предложил ограбить контору мореходной компании, находившуюся в двух кварталах от приюта. Сирах выступил с идеей организовать лотерею. Картер же взял определенную сумму из своих личных накоплений, так же поступила и Вендела. Но денег все равно не хватало.

Тогда Бен решил написать пьесу в трех актах под названием «Призраки Калькутты» — фантастическую галиматью, где умирали даже рабочие сцены. Главную роль леди Уиндмар играла Изобель, персонажей второго плана исполняли остальные члены команды, и один эпизод в наиболее драматической сцене взял на себя Бен. С этим спектаклем импровизированная труппа гастролировала по разным школам Калькутты. Пьеса пользовалась большим успехом у зрителей, чего нельзя сказать о критиках. В результате набралась сумма, которой недоставало для покупки билета Йену. После премьеры Бен разразился пламенным панегириком в честь коммерческого искусства и безошибочного чутья публики, которая моментально распознает истинный шедевр.

— Взяв билет, он расплакался, — сообщила Вендела.

— Йен — прекрасный мальчик, немного неуверен в себе, но парень замечательный. Он с толком распорядится и билетом, и стипендией, — с гордостью заявил Картер.

— Он искал вас. Хотел поблагодарить за помощь.

— Ты ведь ему не проговорилась, что я вложил деньги из своего кармана? — с тревогой спросил Картер.

— Я ему сказала, но Бен тотчас внес поправку, утверждая, что вы растратили весь годовой бюджет на карточные долги, — уточнила Вендела.

Во дворике веселье било ключом. Картер нахмурился.

— Мальчишка — сущий чертенок. Если он отсюда не уйдет, мне придется его выгнать.

— Вы обожаете мальчика, Томас, — засмеялась Вендела, поднимаясь с места. — И он это знает.

Медсестра направилась к двери и у порога обернулась. Она не умела легко сдаваться.

— Почему вы отказываетесь спуститься?

— Спокойной ночи, Вендела, — остудил ее пыл Картер.

— Вы старый зануда.

— Не стоит касаться темы возраста, или мне придется повести себя не по-джентельменски…

Вендела пробормотала что-то неразборчивое, признавая свое поражение, и оставила Картера в одиночестве. Директор приюта Св. Патрика снова погасил лампу у себя на столе и тихо подошел к окну, чтобы в щелку между портьерами посмотреть на праздник. В саду сверкали бенгальские огни, и красноватый свет от фонарей ложился медными бликами на знакомые улыбающиеся лица. Картер вздохнул. Каждому из них полагался проездной билет в тот или иной пункт назначения, хотя никто и не подозревал об этом. Только Йен знал, куда лежит его путь.

— Двадцать минут до полуночи, — объявил Бен.

Он сияющими глазами смотрел на золотистые вспышки петард, которые рассыпались брызгами горящих искр.

— Надеюсь, Сирах припас на сегодня хорошие истории, — сказала Изобель, разглядывая донышко бокала на свет, словно ожидая там что-то найти.

• Предыдущая
• 9/49
• Следующая