Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С - Коллектив авторов - Страница 25

ГДР и ФРГ в одну германскую нацию, в состав которой входит и целый ряд этнических и иммигрантских меньшинств (сербы, российские немцы, турки, хорваты и др.). Внутри гражданских наций могут возникать политические и вооруженные движения сепаратизма или ирредентизма на этнической (трайбалистской), религиозной или региональной основе. Такие движения существуют во многих странах мира (Великобритания, Индия, Испания, Италия, Канада, Китай, Шри-Ланка, многие страны Африки), и они представляют основную угрозу целостности и мирному развитию гражданских наций. После распада СССР такие движения, в том числе в форме вооруженной рецессии, возникли в Азербайджане, Грузии, Молдове, России. Распространено также понимание нации как этнической общности или этнонации (в отечественной традиции — как типа этноса), которая понимается как исторически возникшая и устойчивая этносоциальная общность людей с общей культурой, психологией и самосознанием. Понятие культурной нации имеет истоки в идеологии австромарксизма и восточноевропейской социал-демократии и распространилось в 20 в. в процессе распада Австро-Венгерской, Оттоманской и Российской империй. После 1-й мировой войны на основе доктрины национального самоопределения были образованы многоэтничные государства Восточной Европы, а также Финляндия. В СССР коммунистическая доктрина и режим взяли на вооружение понятие этнонации и внутреннего «национально-государственного строительства», что нашло отражение в административном устройстве страны (территориальные автономии разного уровня для основных нерусских народов) и в др. формах шституциализацш «социалистических наций и народностей». За время существования СССР произошло социальное конструирование многих советских наций на основе административно-государственных образований и за счет упразднения или ослабления прежних локальных, языковых религиозных и др. различий (азербайджанская, грузинская казахская, киргизская, узбекская и др. культурные нации) Однако существовала и общероссийская (общесоветская) идентичность и историко-политическая общность, при которой идеология советского патриотизма и доктрина единого советского народа заменяла доктрину гражданской нации. Этнические общности (народы) назывались нациями, а фактически существовавшая гражданская нация называлась советским народом. Такое понимание сохранилось в этом регионе мира и до сих пор. Этнический национализм стал одной из важных причин распада СССР, и он же представляет угрозу гражданскому наци-к ональному строительству в постсоветских государствах. Ряд новых государств (Казахстан, Киргизия, Литва, Россия, Украина) осознают необходимость перехода к понятию гражданской нации, которое начинает утверждаться наряду или вместо понятия этнонации. Однако в постсоветских государствах этнический национализм, особенно от имени т. н. титульных наций, сохраняет мощные позиции в общественно- политическом дискурсе и служит средством политической мобилизации, обеспечения приоритетного доступа к власти и ресурсам. В России на основе доктрины «многонациональной народа» и практики этнического федерализма культурные нации обладают политической и эмоциональной легитимностью Сложное сосуществование двух понятий нации имеет место во многих полиэтничных странах: на уровне государства и официального языка используется по преимуществу понятие гражданской нации как средство консолидации согражданства; на уровне этнических общностей в большей степени употребляется понятие культурной нации как средство защиты своих интересов, политической мобилизации и охраны коллективной культурной самобытности от угрозы ассимиляции или дискриминации со стороны государства и доминирующей культуры. Многозначное использование понятия «нация: становится все более распространенным в современном общественно-политическом дискурсе, хотя его этнический смысл не признается международно-правовыми нормами и нормами большинства государств мира. Научное содержание понятия «нация» является предметом длительных и малопродуктивных дискуссий, несмотря на участие в них многих крупных ученых и публицистов как в прошлом (Я. Гердер, О. Бауэр, К. Каутский, M Вебер, П. А. Сорокин, НЛ Бердяев), так и в современном обществознании (Д. Армстронг, Б. Андерсон, Э. А. Баграмов, Ю. В. Бромлей, Э. Геллнер, Л. Н. Гумилев, У. Коннор, Э. Смит, Э. Хобсбоум М. Хрох, П. Чатарджи). В мировой науке не существует общепринятой дефиниции нации, особенно если речь идет о ее границах, о членстве в ней или о нации как статистической категории. Тем не менее до недавнего времени в обществознании господствовало и сохраняет свои позиции понимание нации как реальной общности. В этом случае нация рассматривается как коллективный индивид (или тело), об-

42

«НАЧАЛА ТЕОЛОГИИ» ладающий базовыми потребностями, (само)сознанием, общей волей и способный на единое и целенаправленное коллективное действие. Одной из таких потребностей является обеспечение условий своего сохранения и развития, и из этой потребности вытекает стремление к автономии и независимости в форме отдельного «национального государства». Феномен национализма в данном случае представляется как общественно-политическое явление, в котором нации являются основными авторами. Реалистская (или субстанциональная) онтологизация нации бытует не только в наивной социологии и политологии, но и в более профессиональном обществоведческом дискурсе, который до сих пор сопровождается попытками дать научное определение этого понятия. Данное видение нации не ограничивается только указанием на исконные, глубокие корни, древнее происхождение и особую духовную силу национальных чувств. Онтологический взгляд фактически разделяют и многие сторонники модернистских и конструктивистских подходов, которые рассматривают нацию как результат индустриализации и распространения «печатного капитализма», как результат неравного развития, роста коммуникационных и транспортных сетей и, наконец, как результат мощного интегрирующего воздействия современного государства (т. е. не нации создают государство, а государство создает нации). Субстанциональный подход не ограничивается только взглядом на нацию как на «объективную реальность», т. е. общность, имеющую объективные общие характеристики (язык, религия и пр.), но он включает также субъективные факторы национальной общности, как, напр., общий миф, историческая память или самосознание. Ибо и в этом случае нация понимается как социально сконструированная, но все же реально существующая группа. В последнее десятилетие 20 в. ряд новых подходов в социальной теории способствовал отходу от трактовки социальных коалиций (групп) как реальных, субстанциональных общностей. Это прежде всего интерес к т. н. сетевым формам и растущее использование категории «сеть» (network) как ориентирующего образа или метафоры в теории и конкретном исследовании. В теории рационального действия делается упор на индивидуальные стратегии поведения и более глубокое понимание феномена групповости (groupness). Заметен отход от структуралистских взглядов, при которых группа рассматривалась как исходный компонент социальной структуры, вместо понятия «группа» используется конструктивистское понятие «групповость» как константное свойство людей объединяться, которое по-разному проявляется, конструируется в зависимости от контекста. Наконец, получили распространение постмодернистские подходы, которые больше внимания уделяют проблемам фрагментарности, эфемерности и эрозии жестких форм и четких границ социальных групп. Становится все более очевидным, что современный субстанциональный подход к пониманию нации принимает категорию «практика» в качестве аналитической. Содержащееся в практике национализма и в деятельности современной системы государств представление о нации как о реальной общности переносится в сферу науки и делается центральным в теории национализма. Именно этот феномен реификации нации как социального процесса, как события, а не только как Интеллектуальной практики отмечается рядом современных авторов (Ф. Барт, Р. Брубейкер, Р. Суни, В. А. Тишков, П. Холл, Г.-Р Уикер, Т.-Х. Эриксен). В свете этого подхода нацию возможно рассматривать как семантико-метафорическую категорию, которая обрела в современной истории эмоциональную и политическую легитимность, но которая не стала и не может быть научной дефиницией. В свою очередь, национальное как коллективно разделяемый образ и национализм как политическое поле (доктрина и практика) могут существовать и без признания нации в качестве реально существующей общности. Лит.: Brubaker R. Nationalism Reframed. Nationhood and the National Question in the New Europe. Cambr, 1996; Erikson Th.-H. Ethnicity and Nationalism. Anthropological Perspectives. L., 1993; Tishkov V. Ethnicity, Nationalism and Conflict in an after the Soviet Union. The Mind Aflame. L., 1997; Suny R. G. The Revenge of the Past. Nationalism, Revolution and the Collapse of the Soviet Union. Stanford, 1993; Wicker H.-R. (ed.). Rethniking Nationalism and Ethnicity. The Struggle for Meaning and Order in Europe. Oxf., 1997. В. А. Тишков «НАЧАЛА ТЕОЛОГИИ», «Первоосновы теологии» (iToixeiwoic беоАоуисп.) — сочинение Прокла (5 в.), представляющее собой руководство по теоретической философии, единственный в своем роде свод основных понятий и методов неоплатонизма. Вероятно, одно из самых поздних сочинений Прокла (написано после «Платоновской теологии»), который нигде не ссылается на него, тогда как последующие платоники (Псевдо-Дионисий, Дамаский) явно знают текст «Начал теологии». Состоит из 211 параграфов, первые 112 из них посвящены категориям неоплатонической философии, выступающим в виде оппозиции (единое—многое, производящее—производимое, выступление—возвращение, самодовлеющее—несамодовлеющее, самодвижное—движимое иным, вечность—время, целое—часть, предел—беспредельное). Категории эти рассматриваются на фоне иерархии бытия (ум- душа—тело), истекающего из сверхбытийного начала — Единого (параграф 20: «Выше всех тел — сущность души, выше всех душ — мыслительная природа, выше всех мыслительных субстанций — единое»). Остальные 99 параграфов характеризуют функционирование этих оппозиций при конструировании сферы сверхбытийных генад-богов, сферы ума (нуса) и души. «Начала теологии» не касаются проблем физики и этики. Повлияли на сочинения Псевдо-Дионисия Ареопагшпа, а через них — на всю средневековую философию (разумеется, и Псевдо-Дионисий, и другие христианские авторы не принимали прокловской концепции генад-богов). Кроме того, в Средние века была чрезвычайно популярна «Книга о причинах» — латинская компиляция, составленная на основе арабского переложения «Начал». В 12 в. были переведены с греческого языка на латинский Вильемом Мербеке; переводом этим пользовался Фома Аквинский, хорошо знакомый и с «Книгой о причинах». Большое количество рукописей «Начал теологии» относится к 15—16 вв.; в знаменитых тезисах Пико делла Ми- рандолы 55 тезисов — заимствования из них. В 1587 Патри- ци делает новый латинский перевод. 1-е издание греческого текста «Начал теологии» Эмиля Портуса — в 1618; греческое издание Ф. Крейцера в 1822 и 1855. Лучшее издание с комментарием и английским переводом Э. Р. Доддса (1933,1963). Изд. текста и переводы: Proclus. The Elements of Theology, a rev. text with transi., introd. and comm. by E. R. Dodds. Oxf., 1963; Elements de Theologie, trad., intr. et notes par J.Trouillard. P., 1965; Elementatio theologica, tr. Guillemo de Morbecca, hrsg. v. H. Boese. Leuven, 1987; Elements of theology, transi, by Th. Taylor. L., 1999; Первоосновы теологии, пер. и комм. А. Ф. Лосева. Тбилиси, 1972 (переизд. М., 1993). Лит.: Lowry /. M. P. The logical principles of Proclus' IioixeiuXJic QsofoyfiKt) as systematic ground of the cosmos. Amst., 1980; Hataway R. The anatomy of the neoplatonists metaphysical Proof.— The structure of Being. A neoplatonic approach, cd. R. Baine Harris. Norfolk, 1982,