Ветер прошлого (Забытая мелодия для флейты) (СИ) - Риз Екатерина - Страница 15
- Предыдущая
- 15/29
- Следующая
Но Артём сначала задумался, а потом покачал головой, не соглашаясь.
— Нет, тогда получится, что ты в гости не пойдёшь. Я так не хочу.
Она закинула голову назад и выразительно посмотрела на хмурое небо.
— Боже, что за ребёнок?
— Ну, Таня! — он смеялся, но смотрел на неё обеспокоено и даже за руку подёргал.
— Хорошо. Пойдём в гости. Поехали.
— К кому? — заинтересовался Артём, обрадовано улыбнувшись.
— К моим родителям, — решила она. — Я как раз давно у них не была, вот и проведаем.
Возможно, это была глупость с её стороны, приводить Артёма к родителям, но Тане очень хотелось поговорить с матерью. Срочно требовался её совет. Уж слишком многое случилось в её жизни в последнее время и что со всем этим делать, и как правильнее поступить, было совершенно непонятно. Надо было посоветоваться.
Родители встретили её радостно, но потом замерли в удивлении, заметив ребёнка, который в первый момент спрятался за её спиной. Таня обернулась и вытянула Артёма вперёд. И с воодушевлением заговорила:
— Мам, пап, знакомьтесь, это Артём. Мы к вам в гости!
Те с недоумением переглянулись, а потом мама засуетилась.
— Проходите, проходите! Замёрзли, наверное? Рукава у куртки сырые, что ли?
— Я с горки катался, — осторожно сообщил Артём, расстёгивая молнию на куртке. — А чем так пахнет вкусно?
— Наш человек, — засмеялся отец. — Правильный вопрос! Пошли на кухню пироги есть!
— Танюш, ему надо носки надеть ещё одни! С горки катался, ноги, наверное, ледяные!
Но Артём уже был на кухне и его довольный голос разносился по всей квартире. Татьяна неожиданно для себя замерла в прихожей, прислушиваясь. Сколько лет в этой квартире не было слышно детского голоса?
— Таня, чей это мальчик? — тихо спросила у неё мама, а она лишь поцеловала её в щёку и шепнула:
— Мам, я тебе чуть позже расскажу.
Татьяна с самого начала немного беспокоилась по поводу того, как родители отреагируют на такой сюрприз, но Артём в момент их очаровал. А уж когда увидел миску с пирогами, издал такой довольный вопль, что Тамара Михайловна едва не расплакалась от умиления и жалости к несчастному ребятёнку, который явно не доедает.
— Артём, — решила пристыдить его Татьяна, — что о тебе люди подумают? Ты хотя бы с набитым ртом не говори!
— Оставь его в покое, — махнул отец рукой. — Том, а ты ему молока ещё налей!
Ребёнок жевал с самым довольным видом, мотал ногой и поглядывал на всех с улыбкой. А потом вдруг посмотрел на Таню и пожаловался:
— А ты не хотела мне яблочный пирог печь! — это было сказано таким тоном, что поневоле становилось стыдно. Таня посмотрела на родителей, которые смотрели на неё укоряюще, и слегка возмутилась:
— Я плохо пеку пироги. Мама, ты же знаешь! А ты прекрати на меня жаловаться!
— Откуда у тебя ребёнок? — поинтересовался Николай Сергеевич, когда Артём поел и пошёл осматривать квартиру.
Таня замялась. Глаза к потолку подняла, потом в окно посмотрела, но тянуть дальше было невозможно, и она призналась:
— Это Ромкин сын…
— Какого Ромки? — не понял отец, а мать сразу повернулась к ней и изумлённо посмотрела.
— Что? Таня, ты серьёзно?
Она кивнула, старательно избегая взгляда матери.
— Кто-нибудь мне объяснит, что происходит? — возвысил голос Николай Сергеевич, переводя взгляд с жены на дочь. — Я хочу знать! Я имею право!
— Коля, успокойся, — попросила Тамара Михайловна. — Мы говорим про Баринова. Романа Баринова. Ты его помнишь? Таня работала…
— Я помню, — нетерпеливо оборвал жену Самойлов, и перевёл взгляд на дочь. — Это серьёзно? Это его сын?
Та покаянно кивнула, но тут же бросилась на свою защиту.
— А в чём дело? Теперь это уже не ребёнок?
— Что ты говоришь глупости? — разозлился Николай Сергеевич. — Просто я хочу знать, где ты его взяла?
— Папа, он не чемодан! И я его не брала… я с ним сижу. Временно! — быстро добавила она, пугаясь изумленных и непонимающих взглядов родителей.
— В смысле сидишь?
Таня развела руками.
— У них няня заболела, а Роме некогда. Он не может сидеть дома, ему работать надо, вот и…
— Сумасшедший дом, — пожаловалась Тамара Михайловна.
А Николай Сергеевич логично поинтересовался:
— А мать его где?
— Да нет у него матери, — тихо проговорила Таня. — В этом то и проблема.
Родители переглянулись и больше ничего спрашивать не стали, но Татьяна знала, что это лишь временное отступление. Весь основной допрос ещё впереди, в этом она была уверена. Стоило только на отца посмотреть, увидеть его нахмуренные брови, чтобы это понять.
— А чего это у тебя лоб-то заклеен? — поинтересовался Николай Сергеевич у Артёма, когда тот вернулся на кухню. Есть ребёнок уже не мог, сидел, облокотившись на стол, и с удовольствием разглядывал большую тарелку посреди стола, полную румяных пирогов.
— А я с Филиновым подрался, — спокойно сообщил он. — А Таня меня потом в больницу водила. Но больно почти не было, только страшно… чуть-чуть.
— Ух ты, — покачал головой Самойлов. — Значит, это у тебя медаль за боевые заслуги?
— Какая медаль?
— Такая. За битву под Москвой.
Пока отец общался с Артёмом, Таня увлекла мать в свою комнату. Закрыла дверь и, вздохнув, присела на диван.
Тамара Михайловна села рядом и покосилась на дочь.
— Ну что? Что случилось?
Татьяна грустно улыбнулась и закрыла лицо руками, но всего на несколько секунд.
— Мама… мне так твой совет нужен. Я… пропала, мам. И, кажется, ошибку совершила.
Мать покачала головой, а потом спросила:
— Из-за него, да? Опять всё из-за Баринова?
Таня коротко кивнула.
— Я действительно ошиблась, мам. Тогда ошиблась и сейчас тоже. Я вообще всё делаю неправильно!
— Ты успокойся, хорошо? И рассказывай по порядку. Где ты с ним встретилась опять?
Татьяна рассказывала, сбиваясь, путаясь от волнения, но чувствовала, что на душе становится легче. Хоть с кем-то поделиться, получить хоть какой-то совет…
— Значит, судьба, — сказала Тамара Михайловна, когда дочь замолчала. — Судьба вас столкнула. Да ещё так…
— Он меня предупреждал, что ничего не получится! Ромка всё знал, а я… Я просто не знаю, как теперь быть! Я не могу уйти, я не могу оставить Тёмку, просто не имею права! А как жить рядом с Ромой — не знаю. Я не могу просто наблюдать за ним!
Тамара Михайловна покачала головой.
— Таня, неужели до сих пор не забыла? Сама ведь говорила, что он предал, обманул, что не достоин тебя. А теперь всё изменилось?
Самойлова закусила губу и стала смотреть в пол.
— А мы с папой надеялись, что у вас с Борисом всё получится… У вас же вроде всё хорошо было…
— Было, — кивнула Таня. — Было! И с Костей было, да ничего не осталось! — Она встала и сделала несколько шагов по комнате. — Я сама себе вру. У меня ничего не получается, я постоянно оборачиваюсь назад, сравниваю… Я понимаю, что это неправильно, но я ничего не могу сделать! А теперь… Мам, а Ромка ведь меня предупреждал. Просил уйти, чтобы Артём ко мне не привыкал, он всё знал с самого начала! А я опять не поверила, опять всё наперекор ему сделала… А что теперь делать? Я даже пожаловаться никому не могу!
— А на что пожаловаться? Если хочешь уйти — уходи, пока не поздно. Думаю, Рома тебя поймёт.
— И не осудит, да? — горько усмехнулась Таня. — Но я не хочу уходить! В этом-то и проблема. У меня такое чувство, словно мои сны стали явью, что мне только снится, что я опять рядом с ним, что вижу, слышу… А у него своя жизнь, я ему не нужна. Точнее, нужна, временно, пока его няня снова не начнёт работать. А я не знаю, что с этим делать. Я чувствую, что Ромке неприятно меня видеть, после всего… Он хоть и говорит, что это не так, но я же чувствую!
— По-моему ты запуталась, — сказала Тамара Михайловна. — Тебе надо разобраться в себе. Иначе ты наделаешь ещё больше ошибок. А если, как ты говоришь, Рома не хочет с тобой общаться…
— Я не знаю, мам. Хочет или не хочет… Но уйти я не могу. И дело не во мне и не в нём. Есть ребёнок, которому я нужна. У этого мальчика больше никого нет, понимаешь? Только его отец, которому постоянно некогда, и я.
- Предыдущая
- 15/29
- Следующая
