Леди-киллер - Коул Мартина - Страница 29

— Мне искренне жаль, мистер Келли, но мы сделаем все возможное, чтобы найти виновника вашего несчастья.

Услышав ее нежный голос, Келли поднял покрасневшие глаза.

— Ей было всего двадцать два, совсем ребенок. Я купил для нее салон, вы знаете… — Голос его дрогнул. — Маленький такой, славный салон. Она справилась бы, она была неглупой девочкой. Мозги у нее работали хорошо, просто великолепно. — Он прикусил губу. — Как же я теперь буду без Мэнди? — Его печальный голос проник в самую глубину сердца Кэйт. — В ней была вся моя жизнь!

Кэйт обняла его за плечи, и он заплакал, уткнувшись ей в плечо. Она ласково провела рукой по его волосам.

Патрик Келли специализировался на «перехвате собственности», и в этом, как говорили, не знал себе равных. Он мог завладеть чем угодно: от автомобиля до крана или большой яхты. Настоящий рвач! Так его и называли и друзья и враги. «Бизнес» его был не вполне законным, и Кэйт это прекрасно знала. Ему принадлежали также секс-лавки, массажные салоны и прочие подобные заведения. И тем не менее Кэйт не могла сейчас не испытывать симпатии к этому убитому горем человеку. Не важно, чем он занимался, но он был любящим отцом и мужем, и Кэйт завидовала его покойной жене, любовь к которой он все еще хранил.

— Пойдемте, мистер Келли, я отвезу вас домой! Здесь уже делать нечего.

Кэйт тихонько оттащила Патрика от постели. Он, прижавшись к ней, горько плакал, и плечи его под дорогим изящным пиджаком вздрагивали.

Наконец он немного успокоился, и Кэйт увела его из палаты, бросив на ходу сержанту Уиллису, который им встретился, что необходимо здесь все закончить, а она отвезет Патрика Келли домой.

Уиллис не без уважения смотрел вслед своей начальнице. Надо же! Патрик Келли — всем известный мошенник и сукин сын, а вот детектив-инспектор Кэйт Барроуз заставила-таки его клевать из ее рук! Что же, на то она и женщина.

У входа в больницу Келли ждал «роллс-ройс» с шофером. Сэйт помогла Патрику сесть на заднее сиденье, испытав в душе облегчение, что не придется провожать его домой. Но только она хотела захлопнуть дверцу, как Патрик попросил:

— Пожалуйста, проводите меня… Я должен хоть с кем-нибудь перемолвиться словом…

И столько было муки в его голосе, что Кэйт, помедлив секунду, села в машину. Не исключено, что он, сам того не подозревая, наведет ее на какой-нибудь новый след в деле. Такое часто бывает.

Он прерывисто взял руку Кэйт, крепко сжал, глядя в окно на холодные, пустынные улицы. Лицо Келли с резко очерченным профилем и благородными чертами было красиво даже сейчас, в минуты постигшего его страшного горя. Все такое же мужественное и волевое, оно влекло к себе Кэйт. Его фиалково-синие глаза светились благодарностью, благодарностью к ней, но она знала, что он никогда не сможет выразить ее словами.

Она осторожно отодвинулась от Келли и буквально вжалась в спинку сиденья.

Лиззи в гостиной с отцом и бабушкой досматривала фильм про Джеймса Бонда. Когда по экрану поползли фамилии режиссеров, операторов и актеров, она выпрямилась в кресле.

— Здорово! Мне так нравится Шон Коннери! [15]А можно я выпью бокальчик «Бэйбихэма», бабушка?

Эвелин пристально посмотрела на внучку.

— Что ж, выпей, только один!

— Спасибо, ба! — И Лиззи побежала через всю комнату к бару с напитками.

Дэн с улыбкой наблюдал за дочкой. Она так выросла! И очень напоминает длинноногого жеребенка, как и все шестнадцатилетние девочки. Впрочем, грудь у нее словно у взрослой, в этом она пошла в женщин его семьи. А лицом вылитая мать. Кэйт была точь-в-точь такой, когда он с ней познакомился. Те же длинные шелковистые темные волосы, те же белоснежные зубы, даже нос материнский.

Вернулась Лиззи с бокалом в руке, отпила немного.

— М-м-м, отлично!

— Надо же было, чтобы твою мать вызвали по делам именно в рождественский вечер.

Лиззи пожала плечами:

— Такая у нее работа. Кто будет нас содержать, если не мама? Верно, ба?

— Верно, малыш.

— Да знаю я, знаю. И все-таки это несправедливо, — произнес Дэн, словно бы между прочим. — Ведь как-никак Рождество.

— Мы уже привыкли, папа. Даже в день моего рождения она ни разу вовремя не вернулась, вечно опаздывала. Хорошо еще, что бабушка всегда дома.

Дэн понимающе кивнул и отпил немного из бокала.

Эвелин поднялась.

— Ну, кто хочет сандвич с индейкой?

Дэн и Лиззи одновременно выразили желание. Эвелин пошла на кухню. Дэн ласково сжал руку дочери:

— Ты, Лиз, славная девушка! Другая бы возненавидела свою мать за то, что в самые нужные моменты ее не бывает дома.

Лиззи прикусила губу, подумала и сказала:

— Нет, папа. Мама, в сущности, всегда рядом, когда она мне по-настоящему нужна. Так что не беспокойся! Скажи лучше, когда возвращается Антея?

Ее вопрос застал Дэна врасплох.

— Ну… видишь ли, мы с Антеей расстались.

Лиззи залпом допила свой «Бэйбихэм» и поставила бокал на кофейный столик.

— Что ж, это хорошо. Я ее никогда не любила.

— Да ты толком и не знала ее, — сказал Дэн недовольным тоном.

— Да, не знала, но когда звонила по телефону, мне всегда казалось, что я не вовремя, так грубо она со мной разговаривала…

— Это у нее такая манера. Ничего плохого она не думала… Скажи, а как ты ладишь с мамиными… ну… приятелями?

— Ты хочешь сказать — с дружками, да? Но у нее их нет. Иногда, правда, ее зовут на свидания, но она не идет. Не приняла даже приглашение отца одной моей подружки.

— Отца твоей подружки? — переспросил Дэн таким тоном, что, казалось, сейчас разразится скандал!

— Ой, успокойся, пап! Ее мама умерла, наверное, уже сто лет назад. Ох, это звучит ужасно, но ты понимаешь, что я имела в виду!

— Да, понимаю!

Они обменялись улыбками.

— Как здорово, что ты здесь, папа…

— Да, любовь моя, очень здорово!

Дэну совсем не хотелось уезжать. Он надеялся раздуть тлеющий в сердце Кэйт огонек чувства к нему и готов был сделать ради этого все, что в его силах.

Но прежде всего надо склонить на свою сторону тещу. И он решил приступить к осуществлению своего плана немедленно.

Кэйт и Патрик сидели на диване в гостиной и пили кофе. Уже целый час Патрик рассказывал ей о себе, и она не перебивала его.

Все, что ей довелось слышать о Келли — и правду и ложь, — совершенно не соответствовало облику человека, который был перед ней сейчас. Его обаяние, пусть даже чуть-чуть грубоватое, покоряло. Темно-каштановые волосы с проседью на висках придавали ему вид благородный, смягчали резкие черты лица. Смуглая кожа, полные губы, глаза синие и глубокие, взгляд проницательный! Легкий в движениях, он наверняка следил за тем, чтобы быть в форме. Лишь едва обозначившееся брюшко выдавало его возраст. Да, мужчина он привлекательный, думала Кэйт, даже слишком, а это всегда создает проблемы. Встреться он с ней при других обстоятельствах, она вряд ли устояла бы перед ним.

Патрик Келли был падок до женщин. Но любил по-настоящему только двух: жену Рене и дочь Мэнди. Любил их всем сердцем. И одна из них, Мэнди, ждет сейчас в морге, когда скальпель патологоанатома рассечет ее тело!

Кэйт прикрыла глаза. В ушах монотонно гудел голос Патрика. Гибель дочери будто прорвала плотину в его душе, и из нее выплеснулась наружу вся скопившаяся там боль.

Патрик поднялся, достал из бара бутылку бренди и понес к дивану, прихватив также два бокала «Уотерфорд». Как и все прочее в доме, бокалы были самой высокой пробы, и он наполнил их до краев. Да, он богат, очень богат, но что значат деньги, если ты совершенно один?! Один в целом свете.

— Мать до старости стирала чужое белье. Отец слинял, когда мы были еще детьми, я и мои четыре сестры. Мать работала не покладая рук, чтобы мы не бедствовали, но образования ни у кого из нас не было, а значит, и не было сколько-нибудь приличной работы. Спустя много лет я отыскал своего старика. Оказалось, он был совсем недалеко, всего-навсего в Северном Лондоне. Связался с какой-то потаскухой, она все еще играна в свои игры и каким-то образом удерживала его при себе. Он быстро привык к такой жизни. А в свое время был настоящим красавчиком! Пришел я к нему, говорю, что довожусь ему сыном. А он улыбнулся и только спросил, есть ли у меня деньги. Ни слова про жену, про дочерей. Я все-таки ему рассказал о нашей семье. О том, что мать умерла от инфаркта, что все эти годы стирала чужое белье и заработала себе ревматизм. Он слушал без всякого интереса… — Келли опустил голову на грудь. — Мать все время ждала, что отец вот-вот вернется, а он ни разу и не вспомнил о ней.