Дикий вьюнок (СИ) - Шолох Юлия - Страница 71

• Предыдущая
• 71/92
• Следующая

— Как только мы подъедем к обозам, ты повернешь налево и уедешь. Я продержу иллюзию твоего присутствия на одном из воинов до города, у тебя есть пара часов. Уезжай и не возвращайся.

Первым делом я заподозрила какую-то ловушку.

— Почему?

— Причин много, — через время пояснил он. — Например, бунт у побережья — голодный бунт и успокаивать его силой неправильно. Или еще одна — тебя не отпустят в любом случае, в королевских лабораториях уже готовятся к прибытию объекта и они рьяно желают изучить возможности и границы поставленного князем щита.

Я непроизвольно сжалась.

— И все?

— А мало?

Обозы стремительно приближались.

— Вскоре я стану главным советником, — добавил Бронислав. — Хочу быть с князем в хороших отношениях. Достаточно?

— Наверное, — что-то сомневаюсь, что ради хороших отношений с князем он готов на подобный поступок. Страшно представить, какое наказание последует, если кто-то узнает о его участии в моем исчезновении.

— Еще одна причина, — ближайшую телегу минули первые воины нашей честной компании.

— Когда я стал советником, то видел бумаги о процессах того памятного обмена с шайнарами… Как раз те, которых мы не достали для Яноша. Наши сдали паренька… как наемного убийцу. Невиновного паренька, которого тогда повесили.

Я чуть не посмотрела ему в лицо, лишь с усилием сдержалась. Нельзя привлекать ничье внимание.

— Не удивлюсь, если шайнары недалеко от нас ушли, — в голосе проскользнула еле слышная улыбка. — Так ведь и было?

Я хотела что-нибудь сказать, но тут мы достигли обоза.

— Налево, — почти крикнул Бронислав. Как у него получилось? — Давай!

Я послушно повернула налево и пришпорила лошадь, вцепившись в ее гриву, как в родную маму.

— Я видел недавно Злату с ее ветеринаром. У них сын, — напоследок донесся в спину еле различимый голос Бронислава. Так и не знаю, действительно эти слова были произнесены вслух или мне просто померещилось.

Оглянуться я побоялась. А через пару часов была очень далеко от места, на котором рассталась со своим конвоем.

Вечером, приехав в очередной крупный город, я сдала трактирщику лошадь и села в проходящий мимо дорожный экипаж. Через сутки пересела в другой. Так всего за четыре дня я добралась до города, куда ездили на рынок и за покупками жители деревни, где я провела свое детство.

Все оказалось так просто, что походило на сказочный сон. Ни единой опасности по дороге я не подверглась. Одежду давно сменила на ту, в которой ходит большинство зажиточных крестьян. Деньги использовала мелкие, оставшиеся от продажи лошади. Сидела в экипаже днем и ночью, не появляясь в трактирах в одиночестве.

До долины, единственного места, где я могла представить свой дом, оставалось всего-то полдня езды.

В городке я отправилась на рынок… И почти сразу столкнулась с телегой, в которую какой-то молодой парень грузил ящики с продуктами. Его я не узнала, но рядом… рядом стоял дед, который когда-то давно учил меня рыбалке.

Я остановилась напротив, не в силах сказать не слова.

Он некоторое время щурился, но потом узнал.

— Ула, — выдохнул. — Не может быть.

Парень тут же оказался рядом, смотря на меня, как на чудо небесное.

— Ула, — изумлено повторил вслед за дедом.

Тогда я его вспомнила, это был один из мальчишек, что в детстве таскался со мной купаться в озере без дна, куда детям ходить запрещали и еще помогал собирать траву кроликам.

— Мы не думали, что ты вернешься, — сказал дед. — Ведь когда бабушка твоя… Ты ведь знаешь, что твоя бабушка?..

В груди стало очень тесно и больно. Нет, я не знала, что моей бабушки больше нет. Даже не думала ни разу.

— Когда?

— Давно уже. Как ты пропала, так и она слегла. Все жалела, что оставила тебя в столице одну, позволила сгинуть.

Жалости сейчас я не хотела. Впереди дом.

— Довезете? — только и хватило сил спросить.

Конечно, они без вопросов взяли меня с собой. В деревне все люди помогали друг другу.

Я ехала в телеге, смотря по сторонам, а вокруг постепенно поднимались высокие холмы и открывался вид на долину, которая иногда мне снилась. Очень редко. Вроде бы я летала… Точно не помню. Но помню, что это были самые счастливые из моих снов.

На ночь меня приютили соседи, а утром я вернулась в свою старую хижину. Исключая мелкие предметы и вещи из материи, все остальное так и оставалось на своих прежних местах, только покрылось бархатным слоем пыли.

В душе было совсем пусто… Никаких мыслей и желаний. Столько времени стремиться куда-то, все бежать, бежать… и в результате прийти в место, которое давно лишилось своей души. Прийти в пустоту.

Наверное, мне нужно было куда-то уходить, где-то прятаться. Но не хотелось ничего. Денег было предостаточно — в кошельке Габриса золота хватило бы при скромных тратах на всю жизнь. Но не хотелось никуда.

Шло время. Дни сменяли друг друга, все как один серые и бессмысленные, как старые, никому не нужные рисунки, потерявшие яркость красок и заодно всю свою прежнюю прелесть. Временами я пыталась окунуться в окружающую жизнь и забыть обо всем остальном.

Ходила на рыбалку, стараясь вернуть душе прежний мир и понимала, что никогда его не верну.

Часами просиживала на могиле бабушки, бормоча под нос какие-то неважные слова и знала, что никогда не прощу себя за то, что оставила ее умирать одну.

Сидела в синих сумерках на крыльце, ища вокруг доказательства, что это — дом. И не находила.

Даже то, что я не могла использовать свою силу и создавать омниумы, теперь было мне безразлично. Столько лет я жила без этой части своей натуры? Можно легко представить, что она уже отмерла за ненадобностью.

И пустота вокруг, хотя соседи пытались создать видимость, что я прежняя. И они прежние. И все по-прежнему.

Кого обманывать? Себя не получится. Пустоте все равно.

То утро было одним из многих. Я кипятила воду для чая, слушая, как ветер задувает в дверные щели. Наступала осень и по ночам уже бывало зябко.

Чтобы пережить зиму, нужно поправить дверь и законопатить травой и глиной все щели.

Но мне не хотелось.

Я налила кипяток в чашку, внимательно наблюдая, как трава плавает на поверхности. Сахара не было, но пришлось научиться обходиться без сахара, потому что постоянно просить у соседей некрасиво, а отправляться в город за покупками было вообще выше моих сил. Как-нибудь потом.

Я смотрела, как дымок поднимается над чашкой и услышала этот звук… стук тяжелых сапог по гулкому деревянному настилу. Соседи всегда ходили неторопливо — а куда спешить? И обувь предпочитали легкую, домашнюю.

В дверь сильно шарахнули и она сама собой отворилась, потому что замок давно не вставал в пазуху, а чинить его…

Переступая порог, человек опустил голову, чтобы не задеть низкий косяк и выпрямился.

Я осторожно поставила чашку на стол, а потом и сама оперлась руками на столешницу. Да и было отчего. У порога стоял собственной персоной Асмаиловый князь Тлена.

И судя по взгляду и по дрогнувшим губам, и еще по тому, как резко он при виде меня замер, знакомство с настоящей панной Маризой действительно состоялось.

Ну что же… Я ведь хотела, чтобы он узнал правду? Теперь он ее знает.

Я взяла себя в руки, вздохнула поглубже, прошлась вокруг стола и села на лавку. До сегодняшнего утра я и не замечала, как сильно она скрипит и шатается. Впрочем, я у себя дома и буду делать все, что захочу. Хочу — сяду на лавку, хочу — упаду на пол. Никого не касается!

— Заходи.

Чего подпирать мне входную дверь? Князь молча пересек комнату и сел на табуретку напротив. Привычная картина — двое друг напротив друга. Снова как при противостоянии…

Я пододвинула чай к себе ближе.

— У меня только одна чашка.

Он промолчал. Его очередная куртка, теперь из коричневой кожи, но с привычным рядом застежек еле слышно скрипела. Такой уютный то ли треск, то ли хруст. И щетина… никогда не видела его небритым. Тоже мне князь, выглядит, как наемный воин, которому свобода дороже всего остального, потому он уходит со двора раньше, чем наступает время получать плату за свои услуги.

• Предыдущая
• 71/92
• Следующая