Дикий вьюнок (СИ) - Шолох Юлия - Страница 21
- Предыдущая
- 21/92
- Следующая
Кроме того, после смерти выяснилось, что перед отъездом все их имущество, включая городской дом, было продано какому-то чужестранцу, быстро перепродавшему его дальше и в спешке отбывшему на родину. Янош тогда остался на улице и только вмешательство пана Гектора спасло его от судьбы всех беспризорников, которая заканчивается или в канаве с ножом в животе или на рудниках с кандалами на щиколотках.
В этот момент пан Гектор попал в число самых уважаемым мною в мире людей, причем сразу на верхние позиции, на третье место после Яноша и бабушки.
Янош показал мне семейный портрет, свое самое огромное сокровище, судя по тому, что он с трудом разжал руки, когда мне его протянул.
Счастливая супружеская пара и мальчишка лет пяти, сидящий на коленях отца. Ребенок никаких особых восторгов не вызвал, маленький Янош мало чем отличался от мальчишек, которые толпами носятся по улицам, поднимая пыль до самых крыш. Но как он походил на мать! Такое же лицо… волосы…
Кроме глаз. Глаза были отцовские. От этих двух лиц, спаянных в лице Яноша в нечто целое и завершенное, сложно было оторваться. Через время я поняла, что вокруг совершено тихо, а потом вдруг пан Гектор встал и вышел из комнаты.
Мы весь вечер провалялись на кровати Яноша. Целовались, наверное, часа два, но больше ничего не было. Честно говоря, я, скорее всего, пошла бы до конца, но он эту идею не поддержал. Остановил меня, стоило только попытаться произнести что-то подобное вслух.
— Не нужно, я подожду, — спокойно перебил. — Не потому, что не хочу. Просто я совершено точно уверен, что если сейчас воспользуюсь твоей слабостью, потом ты мне этого не простишь.
Я соглашалась. Конечно, он прав и этого делать нельзя, я же пансионерка… Как глупо! За два года школы все таки в меня видимо не удалось вбить правильного в должном для приличной девушки количестве.
Потом, уже перед тем, как настала пора возвращаться домой, зашел разговор и о работе. Пришлось подробно пояснять, почему мы не можем встречаться по вечерам — я занята. С утра — он занят.
Когда Янош услышал, как зовут моего нового нанимателя, то вдруг оцепенел. Просто словно коркой льда покрылся.
— Ты работаешь на Витольда де Акуилу? — глухо переспросил, назвав его имя целиком. Будто так не ясно, что в столице кроме Акуилы не существует никаких других шайнарских послов такого ранга!
— Да. Всегда твердили, что шайнарам полукровки безразличны, а оказывается, неправда. Все это вранье! Пан Витольд нормальный человек, работа интересная, мне нравиться. Лучше, чем в салоне.
— Ула, — Янош старательно сверлил мое лицо серьезными глазами. — Не могу не предупредить. Старший шайнарский посол — очень опасный человек. У него жуткая репутация и я бы с удовольствием списал это на слухи, но я ведь работаю в службе внутреннего надзора и могу оперировать не только слухами, а и реальными фактами. Это очень страшный человек, не обладающий ни малейшими моральными принципами. Кроме того, Акуила один из сильнейших шайнарских магов. Королевским магам не удалось установить пределов его возможностей. Он замешан в таких делах, что я даже рассказать тебе не рискну! Мне не нравиться, что тебя туда приняли. Вполне возможно у Акуилы возникли какие-то новые планы, для исполнения которых ему требуется шай-парс вроде тебя.
Над подобной новостью стоило задуматься. Что я тут же и сделала. Впрочем, кроме манеры, в которой поступило предложение о работе, ничего подозрительного в ней не было.
— Янош, но я работаю на мастера Армеда и пана Витольда с первого дня больше ни разу не видела! А мастер — замечательный добрый старик, который ничем, кроме науки не интересуется! Если бы меня пытались куда-то втянуть, были бы хотя бы малейшие признаки, верно? Но я ничего не заметила.
Он покачал головой. С сожалением сказал:
— Ула, наверное, бесполезно просить тебя оттуда уйти?
Снова пришлось подумать. Не об уйти, конечно, а о том, что теперь в моей жизни появился человек, с чьим мнением придется считаться. Как непривычно…
— Янош, я понимаю, ты обо мне волнуешься. Это очень приятно, но ты не можешь контролировать каждую минуту моей жизни. Есть вещи, которые я должна решать сама. Ведь всего неделю назад я была полностью самостоятельной и не думала, что придется с кем-то по этому поводу объясняться. Я, между прочим, взрослый и надеюсь неглупый человек.
— Конечно, — он усмехнулся. — Напомнить кое-какие моменты твоего прошлого?
Ха! Какая прозрачная провокация, даже малый ребенок раскусит!
— Тогда я зависела от дяди и не могла идти против его воли. А сейчас я сама по себе.
Янош вздохнул.
— Я действительно за тебя боюсь.
— Знаешь, давай как сделаем? Я пообещаю, что если случиться нечто подозрительное, я сразу оттуда уйду. А пока ты не будешь нервничать сам и меня понапрасну дергать тоже не будешь, договорились?
Пусть неохотно, но он согласился.
Так прошел месяц. Я была счастлива просто до безобразия. Злата, кстати, тоже порхала, будто научилась парить в воздухе, не касаясь земли даже носочками. Теперь она отзывалась о пане Мареке не иначе как «милый», а когда я напоминала Хамов и Нахалов, сильно на меня обижалась, я так и не поняла, за что.
Уже становилось холодней. Листья окрашивались в осенние цвета и отрезок времени до весны, когда мы должны были пожениться, каждым прошедшим днем становился немного меньше.
А потом одним утром город всколыхнулся от новости о произошедшей на шайнарской границе бойне. О ночном происшествии в протоке Золотых Лотосов, территория вокруг которой издавна считалась спорной. Но вот шайнары начали там строительство домов для отдыха, а живущие неподалеку люди, возмущенные «захватом» принадлежащих им земель собрались, пошли и разгромили все, что смогли разгромить. Остальное сожгли. Всех шайнаров, кто сопротивлялся, в пылу разборок убили. Всего около тридцати жизней, большая часть которых были просто нанятыми на работу строителями. Шайнарская сторона мгновенно перешла к силовым методам и на следующий же день организованное войско вырезало часть жителей окрестных поселений. А так как по лицу не разберешь, участвовал житель в погроме или мирно спал дома, то вырезали всех, кто потенциально мог там присутствовать.
Итого больше двух тысяч погибших с двух сторон.
Все это я узнала от мадам Анки, когда спустилась к завтраку. В доме больше никого не было — все остальные пансионерки давно разошлись на работу, а прислуга сидела на кухне. И слушая эту историю, которая, скорее всего, выльется в полномасштабную войну, потому что мир итак держался на одном только честном слове, я уже боялась будущего. Не знаю, как сказать, но меня преследовало странная уверенность, что этой ночью, скрипя и подрагивая, звезды меняли свое местоположение. Определяли новый порядок построения, основанный на чем-то, неизвестном даже им самим. Перестраивались, тянули за собой нитки наших судеб.
И некоторые натянули до предела.
Я вернулась в комнату, пытаясь понять, что будет дальше с работой и посольством в целом. Мастер Армед чистокровный человек, на хорошем счету у короля, поэтому его, так или иначе, без покровительства не оставят. А мне что делать? Станет ли он забирать меня с собой? И вообще, еще неизвестно, что будет с посольством.
И неужели начнется война?!
Когда к обеду в дверь постучали и в комнату вошел Янош, мне хватило всего одного короткого взгляда на его непривычно серьезное лицо. Я с размаху уселась на кровать, потому что ноги не держали. И не ошиблась.
— Я уезжаю на рассвете.
Почему не получалось ничего сказать? Я будто онемела. Как я вообще могла думать о работе и не подумать… что магов вместе с воинами отправят на границу, и наверняка будут выбраны далеко не самые высокопоставленные маги. Что у него не будет ни малейшей возможности отказаться?
Он так и стоял на пороге, будто боялся подойти.
— Королевский совет надеется, все обойдется малой кровью и удастся избежать большой войны. Но в любом случае, ты помни — я вернусь весной и свадьбы тебе избежать все равно не удастся…
- Предыдущая
- 21/92
- Следующая
