Объятия дьявола - Коултер Кэтрин - Страница 17
- Предыдущая
- 17/92
- Следующая
— Миледи сегодня необычайно молчалива, — небрежно заметил он, садясь. — Ни одного ядовитого словечка? Смотри, как бы я не подумал, что ты боишься меня, Кассандра, если будешь продолжать прятаться в углу.
Выведенная из себя девушка прошипела:
— Я была голодна, милорд, но необходимость выносить ваше присутствие лишила меня аппетита.
— Искренне надеюсь, что он вернется, ибо нисколько не хочу, чтобы столь свежие прелести поблекли и увяли.
В дверь тихо постучали, и на пороге возник Скарджилл. Накрывая на стол, он украдкой поглядывал на Касси, и хотя та старалась игнорировать его, все же почувствовала, какими горячими стали щеки. Ей хотелось подбежать к зеркалу над комодом, проверить, действительно ли она выглядит другой, или что-то в выражении лица или глаз выдает утраченную невинность. Прошло несколько минут, прежде чем она сообразила, что граф обращается к ней, и настороженно уставилась на него.
— Идея была моей, — скромно признался он. — При любой качке тарелка остается именно там, куда ее поставили.
Касси недоумевающе взглянула на тяжелую металлическую посуду.
— Магниты, — торжествующе объявил лакей, поднимая блюдо. — Видите здесь эти полоски? Ставите на них блюдо, и только сильный мужчина сможет поднять его со стола. Если вы соизволите сесть, мадонна, я положу вам вкусное баранье жаркое.
Все тревожные мысли мгновенно вылетели у девушки из головы, как только аромат жаркого ударил в нос. У нее невольно потекли слюнки. Она поспешно уселась, гадая, почему Скарджилл так странно обращается к ней. Мадонна!
Граф время от времени заговаривал с Касси, но по большей части молчал, решив, что любая попытка вовлечь ее в беседу лишит девушку аппетита. Он жалел, что из-за шторма пришлось покинуть ее на все утро. Зная, что Касси в смятении, он хотел быть рядом хотя бы для того, чтобы дать ей возможность в очередной раз сорвать на нем злость. И сейчас проклинал переменчивость погоды.
К концу обеда, который прошел в гробовом молчании, граф швырнул салфетку на стол и поднялся:
— Жаль снова оставлять тебя так скоро, дорогая, но синьор Донетти слег с простудой, а Анджело чувствует себя неуверенно за штурвалом в такой шторм. Там крайне необходима моя сильная рука.
Касси с задумчивым видом пригубила вино.
— Я стану молиться, чтобы вы свалились за борт, милорд, хотя, боюсь, даже рыбы побрезгуют вами.
— Превосходно! Как я и предполагал, ваше остроумие в мое отсутствие успело померкнуть!
Он низко поклонился и, не обращая внимания на протестующие вопли, вышел из каюты.
Плечи Касси устало поникли. Кроме того, баранье жаркое не улеглось как следует в желудке, и девушка с неприязнью оглядела каюту, зная, что если останется взаперти, тошнота только усилится. Она подошла к окну и прижалась к стеклу щекой, пытаясь прийти в себя и вдохнуть глоток морского воздуха. В конце концов ей стало немного полегче, и она вновь заметалась по комнате, пытаясь составить план побега. Но в голову не приходило ничего толкового, и она постаралась думать о другом. Вряд ли граф действительно безумен, но в таком случае что заставило его поступить подобным образом? Правда, ей безразличны его доводы и мотивы, весь ужас в том, что он разбил ее жизнь! Имел наглость заявить, что любит, что хочет жениться — и не задумался изнасиловать ее! И хотя граф не причинил ей сильной боли, такого унижения Касси в жизни не испытывала!
Она вспомнила, как он привязал ее к кровати, вонзился в нее, лишил девственности, и тошнота вернулась с новой силой. Касси, задыхаясь, побрела к окну.
"Неужели это происходит со мной?” — подумала она, снова возвращаясь мыслями к Эдварду и сегодняшнему венчанию. Касси представляла, как любовно разглаживает тонкие брюссельские кружева, которыми был отделан лиф подвенечного платья, рисовала в воображении первую брачную ночь с любимым, его лицо, карие глаза, полные неутолимого желания. Но сейчас его взгляд выражает, видимо, лишь невыносимую муку.
Одинокая слезинка поползла по щеке, и девушка, рассерженно смахнув ее, погрозила кулаком.
— Будь ты проклят! — завопила она, но тут же неожиданно остановилась и обернулась к двери. Она действительно услышала смешок или это только кажется?
Но в проеме показался смеющийся граф.
— Моя бедняжка Кассандра, скажи мне только, какая из моих вещей так тебя рассердила, и я немедленно проткну ее шпагой.
— В таком случае проткните свое черное сердце! Продолжая смеяться, граф бросил ей узел с одеждой.
— Возьми, любовь моя, и поскорее переоденься. Выйдешь на палубу вместе со мной. Штаны пожертвовал самый маленький из матросов.
Ей хотелось закричать, чтобы он убирался в ад вместе со штанами, но Касси вовремя вспомнила, что необходимо как можно скорее выбраться из этой проклятой каюты и прийти в себя. Она подумала также о соленой пене и морском ветре, бьющем в лицо, и, кивнув, прижала к груди штаны и рубаху.
— Ты найдешь сапоги в шкафу. Я вернусь через пять минут.
Когда граф снова появился в каюте, Касси, сидя на диване, натягивала сапоги.
— Могу я помочь, Кассандра?
Девушка вызывающе вскинула голову и промолчала. Когда мягкие кожаные сапожки обтянули ее икры, Касси поднялась и увидела, что его взгляд прикован к ней.
— В чем дело? Вы до сих пор ни на ком не видели брюк? — бросила она, неловко шагая к двери, стараясь не покачивать бедрами.
— Крайне любезно с твоей стороны напомнить мне об этом, — заметил он.
Закутавшись в широкой парусиновый плащ и натянув на голову матросскую шапку, Касси вышла на палубу. Граф крепко держал ее за руку, словно неразумного ребенка, за которым нужен глаз да глаз. Но девушка старалась игнорировать его, и, подняв лицо навстречу дождевым каплям, зажмурилась, и вдохнула полной грудью свежий морской воздух. Она надеялась различить вдали землю, но яхта была окутана непроницаемым покрывалом клубящихся черных туч, простиравшихся до самого горизонта. Паруса были спущены, и огромные голые мачты устремлялись в небо, подобно обнаженным зимой деревьям. Только английский флаг все еще развевался на клотике, и девушка удивленно подняла брови, гадая, почему граф оставил его.
Неожиданно огромная волна ударила в борт судна, и Касси швырнуло на графа. Он подхватил ее и улыбнулся:
— Величественное и прекрасное зрелище, верно? Я всегда восхищался людьми, посмевшими бороться с силами природы и выступать против ветров и бурь, не имея иного оружия, кроме силы воли и крепких рук. Мы снова победили, и ветер немного стих. Возможно, даже удастся увидеть проблеск солнечных лучей перед закатом.
Но Касси не слушала его: ее внимание было приковано к лазающим по снастям матросам, закутанным в парусиновые плащи.
— Мы идем против ветра, нужно бы немного повернуть яхту, — заметила она, хватаясь за поручень. Энтони несколько мгновений, словно зачарованный, смотрел на нее.
— По-моему, миледи права.
В веселом голосе звучала нескрываемая гордость, и Касси отвернулась, недоумевая, что побудило ее обратиться к нему.
— Ты не хотела бы стать за штурвал, Кассандра? — спросил он, когда они очутились на шканцах.
— Я?!
Она смахнула с лица дождевые капли и уставилась на графа, подозревая подвох.
— Конечно, — спокойно кивнул тот. — Хотя, если ты не возражаешь, мы скроем это от моих людей. Они возмутятся, обнаружив, что их жизни находятся в руках восемнадцатилетней девушки. Пойдем сменим Анджело.
Он стиснул ладонь Касси, осторожно повел ее по скользкой палубе к кокпиту и, хлопнув по плечу коротышку-матроса, приказал ему на безупречном итальянском идти в кубрик. Она на миг ощутила пронизывающий взгляд черных глаз Анджело, но матрос тут же выпустил штурвал и, приложив руку к шерстяному колпаку, зашагал по качающейся палубе так уверенно, словно шествовал по полу гостиной.
— Иди сюда, Кассандра.
Граф поставил ее перед собой, за огромное колесо, и поднял руки так, что развевающийся черный плащ скрывал Касси от посторонних взглядов.
- Предыдущая
- 17/92
- Следующая
